Предыстория

А началось всё примерно так.

Однажды несколько сотрудников обсерватории Коперника по давней традиции собрались вместе за обедом. Меню кафе² не блистало роскошным разнообразием блюд, но при этом замечательно располагало к неторопливой беседе. Когда дело дошло до десерта с кофе, Лилит как бы невзначай упомянула, что нужен кто-нибудь, кто может незамыленным взглядом просмотреть результаты работы её группы, потому что там обнаружилось что-то странное.

Дело в том, что для любого настоящего учёного это самое «что-то странное» всегда выглядит подозрительно. Первым делом на ум приходят мысли о вкравшейся в данные ошибке. Затем, после проверки данных, учёный начинает думать о неверной методике или о сбое в вычислениях. Мысль об открытии приходит, как правило, последней – уже после того, как перебраны все остальные варианты объяснения наблюдаемого явления. Так же всё было и на этот раз. Никто не предполагал, чем обернётся «нечто странное», обнаружившееся в результатах обычного, в общем-то, астрометрического³ исследования.

Намазывая яблорничный⁴ джем на печенье, я заметил, что мог бы помочь, так как только что закончил своё исследование и теперь у меня есть возможность переключиться на что-то иное. Джерри⁵ очнулся от своих обычных размышлений и спросил:

- А кстати, что за исследование?

- Да ничего особо интересного, всё больше теория... Ты же знаешь – сверхновые, то-сё. Ещё немного уточнили одну нашу модель, в следующем «Вестнике» тиснем статью.

- Ах, да, ты рассказывал...

Взгляд Джерри вновь потерял фокус в нашей действительности.

- Ли, так что там у тебя такое «странное» нашлось?

- Да так.. похоже, что... нет, это нелепо, конечно. Короче говоря, мы, кажется, нашли аномалию. Это похоже на звёздное столкновение.

- Да ладно? Настоящее столкновение?

- Ну да. Мы немного улучшили пространственное разрешение нашей модели и экстраполировали свежие данные из нового каталога. В числе прочих заданий моделирования был поиск аномалий движения – мы, вообще-то, уточняем реестр внесолнечных планетных систем. И одна из найденных аномалий выбивается из общей массы, но это не планета. Модель предсказывает, что у одной двойной системы скоро будет будет гость издалека. Но это какой-то бред, по-моему.

Лилит вздохнула. Несколько секунд она молчала, разглядывая вихрь чаинок в прозрачной кружке.

- Слишком уж невероятно. Какой-то глюк, скорее всего. Мы вроде отладили программу, но аномалия всё равно осталась. Или это дефект данных, или одно из двух – но мы пока не можем заново переснять этот участок. А у тебя есть хорошие программисты – у них, наверное, лучше получится найти ошибку или как-то перефильтровать данные.

- А ещё я джентльмен. Следовательно, помочь леди — моя священная обязанность!

***

Ли переслала по универсистетской сети увесистый файлик с копией свежей базы данных и программой её обработки. Содержимое файла перелилось в необъятные мозги нашего числогрыза и матричный суперпроцессор принялся перемалывать гигабайты информации, обсчитывая тысячи и тысячи уравнений... Работа, в общем-то, алгоритмически простая, но и требующая очень большой вычислительной мощности. Чтобы компьютер зря не тратил энергию на перелопачивание всех данных, я обозначил небольшую область, в которой предполагалось наличие той самой аномалии.

Мистер Железные Мозги профильтровал данные и нарисовал трёхмерную карту интересовавшей нас области, обозначив траектории звёзд.

Нда, похоже, они и в самом деле пересекаются...

Я увеличил пространственное разрешение модели и выкинул из обсчёта все те звёзды, чьим влиянием можно было бы пренебречь. Компьютер пересчитал модель и заново построил карту.

Пересекаются!

Какова вероятность подобного события? Ничтожна. Оно просто-напросто невероятно. Вряд ли, конечно, звёзды столкнутся совсем буквально, но даже просто близкий проход — это уже очень редкое явление. Очень редкое.

Задача стала интересной.

***

Через неделю мы снова встретились, но на сей раз всё было несколько иначе. Я прислал Лилит сообщение, про которое она потом рассказывала, что из моих слов поняла только то, что ошибок нет, что об этом лучше никому не говорить и что её это очень заинтриговало. Я попросил её прийти в один из пустынных коридоров базы, подальше от любопытных ушей.

- Без вступлений. Я натравил лучших аналитиков – нету в твоих программах ошибок.

- В моих точно есть. А тот код Джерри сочинил.

- Неважно, ошибок всё равно нет. Данные верны. И модель тоже.

- А чего тогда такая таинственность?

Я оглянулся – не слушает ли кто-нибудь... Нет, мы были одни.

- Помнишь, что я говорил про свои исследования?

- Да.

- Я же любопытный, ты знаешь. А этот случай – редкость величайшая... Я решил посчитать, что будет с той двойной системой после такого столкновения.

- Посчитал?

- И не один раз. Короче говоря, ничего хорошего с ней не будет. Один из компонентов системы – довольно заурядный белый карлик. Звезда-компаньон достаточно стабильна, и при прочих обстоятельствах эта пара бы ещё танцевала сотни миллионов лет, иногда вяло попыхивая вспышками. Но этот ваш гость издалека всё спутал – столь тесное гравитационное взаимодействие столкнёт компаньонов, можно сказать, лбами. Если мои расчёты верны, то там такое возмущение будет, что...

- У звёзд есть лбы?

- Теперь есть, можешь мне поверить. В общем, вся эта система рванёт, как сверхновая. Вернее, не «как» - это и есть сверхновая. Довольно мощная, хоть далеко и не рекордная — помощней видали...

- Кейн, погоди, это всё интересно, но почему никому не рассказывать-то? Ведь если ты предсказываешь взрыв сверхновой... это же открытие века!

- О, да, открытие. Но это ещё не всё. Ты помнишь данные из каталога-то? Про эту аномалию?

- Ну да.

- А расстояние до двойной помнишь?

- Помню — одиннадцать с чем-то световых лет...

- Ага. А ты знаешь, какой радиус поражения у сверхновой такого типа? Я имею в виду – радиус зоны, внутри которой мощности излучения хватит для, скажем... ну, для уничтожения жизни на Земле?

- Нет, не представляю, это же твоя специализация.

- Исходя из предполагаемой мощности взрыва... В общем... Ли, когда оно рванёт, Земле крышка.

- Крышка? Как это?

- Даже не просто крышка, а такая целая, солидная и тяжёлая надгробная плита. Имя, дата рождения, дата смерти... По моим прикидкам, излучение будет достаточно мощным для того, чтобы даже будучи частично задержанным в атмосфере, оно могло буквально испепелить поверхность Земли. Поток вторичных частиц засеет всё радиацией, а разрушенный озоновый слой не восстановится ещё несколько сот лет, открывая обожжёные бока бедной старушки космическим лучам и солнечному ультрафиолету. Это уже не мои расчёты, я подключил одного товарища с Земли, он спец по атмосфере – попросил его прикинуть «гипотетическую ситуацию». В общем, вот такие пирожки с землянами... Марсу придётся ещё хуже, у него-то вообще никакой защиты нет. Луну уж тем более пропечёт до костей. С вероятностью в девяносто девять на девяносто девять, жизнь в Солнечной системе прекратится. Высокоорганизованная, по крайней мере.

- Кейн, а ты... ты не шутишь?

- Да какие уж тут шутки, я третью ночь не могу заснуть!

Ноги Лилит вдруг стали ватными... Она качнулась и прислонилась к шершавой стене.

- Как же так... Ведь... Ведь... Это же меньше чем через полсотни лет! А потом – всё?!

- Похоже, что так. Я рад бы ошибаться, но ошибок нет, увы. Разве что небольшие неточности, но они несущественны...

- Какой кошмар. И что же делать? Мы как-то можем спастись?

Спастись... Как можно спастись от настолько могучих природных сил? Я вздохнул и ответил:

- Не знаю. Вряд ли. Мы будем искать способы, конечно... Моя группа уже в курсе, ты тоже в курсе. Пока больше никто не знает. И я тебя прошу... Если информация просочится наружу до того, как мы найдём решение, то паники не избежать – и тогда на любых планах можно смело ставить большой и жирный крест.

- Да, я понимаю. Буду молчать.

- Нет, не так. Мозги твоей группы нам нужны. И если ты знаешь кого-нибудь, кому можно доверять столь деликатные темы, тоже дай знать.

- Скажи, а надежда-то вообще есть?

- Надежда всегда есть. А, да, и вот ещё что. О твоей работе... Лучше исключи из публикации все данные про аномалию, ни к чему это. Мало ли, ещё кто-нибудь длинноносый найдётся... Лады?

- Хорошо, исключу. Слушай... Кажется, мне надо домой...

- Тебя проводить? Что-то ты бледно выглядишь.

- Да, как-то мне нехорошо... Пойдём скорее.

***

Конечно, нельзя забывать о том, что мы можем увидеть лишь только то, что уже произошло. Просто потому, что скорость света конечна — именно с этой скоростью по космосу распространяется и сам свет, и радиоволны, и гамма-излучение, и ультрафиолет. Строго говоря, межзвёздная среда вносит какие-то задержки в распространение сигнала, но на относительно близких расстояниях они очень малы и ими спокойно можно пренебречь.

Если звезда находится на расстоянии одиннадцати световых лет от нас, то мы видим то, что происходило с ней именно одиннадцать лет назад, не больше и не меньше. И если по всем расчётам получается, что с этой звездой что-то должно произойти лет через сорок-пятьдесят, то для получения истинного момента события от этого срока нужно отнять всё те же одиннадцать лет, просто весть о произошедшем донесётся до нас не сразу. Хотя в таких вычислениях, вообще говоря, нет никакого практического смысла, но получающиеся числа здорово подстёгивают воображение. Уж очень они, числа эти, небольшие...

***

«Клуб заговорщиков» собирался каждые два дня, обсуждая возможные варианты спасения. Мы не называли его так, предпочитая более гладкий термин — «решение проблемы». Когда первый шок от знакомства с грядущей опасностью прошёл, люди⁶ начали искать способ, как можно было бы избежать неминуемого и каждый старался не думать о том, что всё это происходит на самом деле – от таких мыслей маловато проку, а вот рабочее настроение они сбивают сильно.

На одном из собраний всех удивил Джерри. Обычно предпочитающий отмалчиваться или задавать короткие вопросы, он неожиданно выдвинул весьма оригинальную идею:

- А что, если нам просто улететь?

- Хм?..

- Ну, вообще улететь. За пределы опасной зоны. Её радиус примерно четырнадцать светолет, так? А Земля отстоит от Проциона⁷ на одиннадцать светолет. Если можно было бы уйти хотя бы на эти три светогода, чтобы достичь границы опасной зоны... Хотя это, конечно, всё равно не даст никакой гарантии на то, что мы переживём момент, когда нас догонит взрыв. И слишком мала вероятность, что мы сможем найти нетронутую планету... Но я тут глянул в каталог, подходящих целей три или даже четыре. Они все относительно недалеко от Солнечной системы и на достаточно значительном удалении от Проциона, их излучением не накроет. Или накроет, но несильно. Вот. А если мы сможем послать хотя бы два корабля, шансы на успех ещё возрастут...

- Э-э-э... Джерри, я понимаю, что тебе представляется это забавной задачкой, но..

- Нет, Кейн, мне это представляется важной задачей. Может быть даже самой важной задачей всей моей жизни. И я предлагаю хороший метод её решения.

- Да? Наверное, я что-то пропустил — разве у нас уже есть такие технологии, чтобы между звёздами перемещаться? Что же это за хороший метод, если у нас нет возможности им воспользоваться?

- А вот и не так. Возможность есть. И эти технологии были доступны уже в двадцатом веке!

В воздухе повисла неловкая пауза: несколько пар глаз пристально посмотрели на Джерри. Внимательно посмотрели – уж не заболел ли? Перенапрягся, быть может?

Но Джерри собрал всю свою решительность в кулак и пошёл до конца:

- Проект «Орион».

Заметив, что название никому ничего не говорит, Джерри начал лекцию:

- Проект «Орион» был разработан группой легендарных учёных – Фрименом Дайсоном, Тэдом Тейлором и многими другими. Целью проекта была разработка концепта корабля, открывающего возможность лёгких межпланетных и, в перспективе, межзвёздных перелётов. Причём одним из главных требований в задании была возможность реализации корабля на основе тех технологий и с теми материалами, которые существовали на момент разработки – а это был 1958 год! Разве что надо было некие вещи чуть более детально проработать, но ничего принципиально невозможного. Основная идея импульсного двигателя была когда-то выдвинута Станиславом Уламом. Упрощённо говоря, под дном корабля должны были взрываться ядерные бомбы, ударная волна⁸ от взрыва которых била бы в массивную плиту-толкатель, соединённую с системой механической аккумуляции импульса, сглаживающей резкие толчки — нечто типа огромных амортизаторов. Как ни странно это звучит, система должна была бы получиться чрезвычайно эффективной... Работоспособность идеи проверили на маленькой модели, под днищем которой взорвали обычные, не ядерные, заряды. Модель вполне успешно взлетела с Земли, хотя и не очень высоко. Было разработано несколько концептов – начиная от самого маленького, массой в три сотни тонн, заканчивая кое-чем интересным. Старый вариант «Ориона» должен был бы весить восемь миллионов тонн и мог бы достичь звёзд за относительно приемлемый срок. При этом топливом ему были бы бомбы весом в три тонны каждая и общим количеством порядка нескольких тысяч штук...

Джерри, непривыкший в такому вниманию, сделал паузу и налил себе морковный сок. Мы молчали. Неужели этот безумный «концепт» и есть наша надежда? Взрыволёт, это ж надо...

- Так вот, этот проект отличался от многих других тем, что был весьма детально продуман. Скажем, защита от абляции⁹ толкателя должна была бы обеспечиваться графитовым напылением, которое автоматически распределялось бы по дну плиты, когда она доходила до упора. Причём для межпланетного варианта корабля это было не очень-то нужно – в одном более раннем эксперименте было проверено действие плазмы от взрыва на сталь. В 1954 году, во время ядерных испытаний на атолле Бикини, пара стальных сфер, покрытых графитом, были расположены недалеко от места взрыва. После взрыва их нашли практически в том же состоянии в другом месте – взрыв отбросил их, не причинив почти никакого вреда. То есть сам принцип-то вполне рабочий, нужно только уметь его использовать. Вот. По прикидочным расчётам, корабль с орион-приводом на атомных бомбах мог бы достичь скорости в три-пять процентов световой. А с термоядерными бомбами можно разогнаться до одной десятой световой. Это всё равно мало для межзвёздных перелётов, но по сравнению с другими методами это колоссальное достижение! А был ещё один проект, «Дедал» назывался. Суть примерно та же, что и у «Ориона», только привод на термоядерных зарядах, и вместо плиты — очень мощное магнитное сопло...

- Стоп. Джерри, погоди. Даже если мы будем лететь с одной десятой световой, то для достижения границ безопасной зоны нам потребуется не меньше тридцати лет. И это если мы сейчас вылетим и сразу будем двигаться с такой скоростью. А у нас всего лет сорок-пятьдесят на всё про всё... Мы просто не успеем!

- Да, это так. И это далеко не единственная сложность. Но мы можем разогнаться сильнее и быстрее, если на корабле будет стоять ещё один двигатель – так называемый «межзвёздный прямоточник Бюссара». Это тоже довольно старая идея, и тоже довольно хорошо проработанная. За одним маленьким исключением... Такой двигатель потенциально был бы способен разгонять корабль гораздо лучше, но для того, чтобы он заработал, необходимо как-то набрать большую стартовую скорость, иначе плотности набегающего потока просто не хватит для зажигания реакции. Вот... Изначальный дизайн прямоточника неработоспособен из-за внутренних противоречий. Например, тормозящий эффект межзвёздной среды будет мешать разгонять корабль. Но если схему немного модифицировать, то это противоречие может быть устранено и мы получим двигатель, который даст нам почти постоянное ускорение на протяжении многих лет!

- Ну-ка, с этого места поподробнее. Что за прямоточник и как его модифицировать?

- По сути, это почти такой же двигатель, как у самолётов-рамджетов. У них воронка спереди засасывает газ, который затем сжимается, смешивается с топливом, поджигается и выбрасывается сзади. Оригинальный космический рамджет Бюссара устроен практически так же: он должен был собирать межзвёздный газ электромагнитной воронкой, поджигать его в термоядерном реакторе и выбрасывать продукты реакции назад, получая толкающий импульс. Проблема в том, что такая воронка почти не работает в межзвёздной среде, просто из-за низкой плотности ионизированных частиц. А если их ионизировать излучением, как это предлагалось тогда, то мощность пучка получается очень большой и фактически корабль будет разгоняться в обратную сторону, превратившись в фотонный звездолёт. Или даже не превратившись – совершенно неясно, как сделать лазер такой страшной мощности и при этом непрерывного действия... Есть и другие схемы. Скажем, вариант с простой электростатической воронкой работает лучше, и почти лишён тормозящего эффекта. А если сделать так, как я сейчас хочу предложить, то снимется вопрос о способе ионизации среды. Вернее, снимется даже два вопроса... Кхм.

Джерри замолчал, вопросительно нас оглядывая. Я решил его приободрить:

- Ну так не томи же! Что именно ты хочешь предложить?

- Если взять сочетание обоих типов воронок... Точнее, если использовать электростатическую воронку вместе с электромагнитным коконом, заполненным плазмой, то всё, что в этот кокон врежется, будет тут же ионизироваться, разогреваться и засасываться в воронку. Там, конечно, излучение сильное будет, но от него, в принципе, можно укрыться щитом... И мы сразу решаем две проблемы: вопрос питания двигателя и вопрос защиты корабля от набегающего потока частиц. Так нельзя избавиться только от сопротивления среды, потому что огромная воронка будет работать как парус против ветра, но импульс модифицированного рамжета всё равно это сопротивление пересилит! Я тут посчитал – после включения рамджета можно легко добиться ускорения от трети до половины «же». Может, и того больше. В общем, есть шанс, что при благоприятном раскладе мы сможем достичь границы безопасной зоны лет за десять-пятнадцать от старта!

- Вот даже как?... Хм... Да, похоже, это именно то, что нужно. А такая схема.. Ты говоришь – модифицированная... Она точно реализуема на наших технологиях?

- Да! В том-то и дело, что она очень даже реализуема. Вот, например, для магнитного поля нужны сверхпроводящие соленоиды, у нас такие есть — в реакторах применяются. Там, конечно, поменьше размерами будут, да и не для таких целей... Я не инженер и могу чего-то не знать, но всё-таки мне это кажется вполне реальным. Или вот ещё — эта самая воронка. Для её создания нужно генерировать поле, по напряжённости превышающее внутригалактическое. Это только звучит страшно, а на деле не так уж и сложно, несмотря даже на требуемые гигантские размеры воронки – в районе «раструба» её диаметр будет где-то под тысячу километров.

- Хух.. Тысяча километров?!. Ничего себе... Ну, а остальное?

- Да и остальное тоже реализуемо, я так думаю. Магнитный кокон с плазмой создаётся источниками-эмиттерами, которые должны быть установлены вдоль и вокруг корпуса корабля. Плазму можно частично отбирать от выхлопа двигателя, где-то у сопла... Которое, кстати, тоже логично было бы сделать магнитным, а не надеяться только на плиту-толкатель. Так вот, плазма отбирается и инжектируется в кокон. Там она будет находиться недолго, пробегая вдоль силовых линий и возвращаясь в итоге к входному жерлу двигателя, чтобы снова пройти цикл – до тех пор, пока будет чему проходить. Но самая главная модификация не в этом! Я полагаю, что для того, чтобы сделать межзвёздный рамджет по-настоящему эффективным, в захватываемое топливо надо добавлять совсем чуть-чуть своего, из запасов на корабле. Буквально граммы, как в импульсных реакторах. «Е» равно «эм-цэ квадрат», так ведь?

- Ты имеешь в виду, что... Ну, если добавить грамм массы, то она умножится на цэ-квадрат и получится... Кхм. Много, в общем, получится.

- Ага. Не просто много, а очень много. А если менять частоту следования порций топлива, то можно регулировать тягу в каких-то пределах.

- Интересно. Очень. Я бы даже сказал – воодушевляет. У нас ведь много гелия-3, а дейтерий можно взять с Земли...

- Именно так. Проект действительно реализуем. Помнишь, ты сам как-то раз мне сказал, что если наука признаёт реализуемость какой-то идеи, то остальное уже дело инженеров? Вот это как раз та ситуация.

- Джерри, я восхищён, правда. Теперь и мне кажется, что это действительно хорошая идея. Так, дамы и господа, у кого-нибудь что-нибудь ещё есть?

- Есть, конечно.

Если заговорил Адам¹⁰, то жди неудобных вопросов. Так и оказалось:

- Ну, допустим, схема и вправду работает. И даже защищает от набегающего потока, который, как я понимаю, при таких скоростях будет очень жестоким. Мы хорошо разогнались, у нас хватает топлива, энергии и так далее. Вполне допускаю, что это всё реализуемо, я тоже не инженер и в таких вещах слабо разбираюсь. Но как тормозить?

- Об этом я тоже думал. Существует несколько возможных вариантов. Самый простой, на мой взгляд, таков: отключаем маршевый двигатель и тормозим корабль за счёт парашютного эффекта воронки. Но достоинства метода напрочь перечёркиваются его невысокой эффективностью – такое торможение займёт очень много времени. Есть и другой способ: парашютным торможением сбросить скорость до приемлемой величины, когда корабль можно будет развернуть кормой вперёд без опасений, затем развернуться и снова включить двигатели — сначала рамджет, работающий в этот период целиком на внутреннем топливе корабля, потом орион-привод. То есть, конечно, это уже будет не рамджет, а просто термоядерный двигатель, как ракета... Вот. Стадия торможения и маневрирования по такой схеме сожрёт очень много топлива и потребует высочайшей точности исполнения, но она всё-таки, я думаю, реализуема. Ещё лучше будет, если сделать какую-то многостадийную систему, чтобы каждая из стадий была оптимальнее для определённого диапазона скоростей. Скажем, на этапе вхождения в систему назначения или при проходе рядом с какой-нибудь другой системой можно солнечный парус использовать. И гравитационную пращу¹¹ тоже можно использовать, если найдём подходящую массу. Способов много.

- Ага, ладно, а маневрировать как?

- Вот это хороший вопрос! Можно перемещать какой-нибудь груз внутри корабля так, чтобы менялось положение центра масс относительно вектора тяги, но это очень неудобно. Можно слегка менять конфигурацию воронки, управляя её сопротивлением. Можно вдоль оси корабля поставить несколько реактивных ядерных движков, но тогда надо как-то продумать конфигурацию магнитного кокона, чтобы он мог пропускать их выхлоп на время манёвров. Но лучше всего траекторию расcчитывать так, чтобы маневрирование вообще было бы ненужным – создавать лишние сложности в и без того сложной задаче совершенно ни к чему. Как именно это сделать, я сейчас понятия не имею.

Джерри умолк, предоставив нам возможность оценить открывающиеся перспективы.

- А сколько это всё будет стоить?

- О... Я не знаю. Много. Но если мы не построим корабль, то это уже не будет иметь никакого смысла. А действовать надо быстро, у нас же никакого гандикапа нет. Построить и улететь надо до того, как до нас докатится волна.

- Нда. Придётся очень сильно напрягаться... У кого-нибудь есть другие варианты решения проблемы?

Снова отозвался Адам. Ранее он уже выдвигал идею о строительстве укрытий и, похоже, не собирался так просто от неё отказываться:

- Есть. Мы вот щас увидели эту замечательную перспективу, которую нам так красочно и убедительно описал многоуважаемый господин Марстерс. Но за красотой идеи межзвёздного перелёта мы, кажется, упускаем одну вещь. Или даже две. Во-первых, так нельзя увезти всех людей и это значит, что придётся кого-то отбирать. Я, знаете, не моралист, но мне от этой мысли всё равно как-то не по себе... Во-вторых, масштаб задачи. Люди никогда не строили звездолёты. Все проекты — это просто проекты, никто и никогда их не доводил до практической стадии. Слишком рискованно было бы сейчас закладываться на такой вариант, по-моему. А строительство убежищ — это намного проще, дешевле, массово и так далее, так далее. Все технологии известны не один век, никакой фантастики не требуется. Так почему бы нам всё-таки не построить убежища и не пересидеть катастрофу в них? Я до сих пор не получил веских аргументов.

Вопрос, как говорится, не в бровь, а в глаз... Снова повисла пауза. Адам выглядел торжествующе, Джерри растерялся, а остальные задумались, взвешивая все «за» и «против». Я спросил:

- Эд, а как ты думаешь, сколько времени нужно будет отсиживаться в убежищах? Мы-то ладно, мы и так почти что в убежищах живём... А землянам?

- Ну, лет сто. Может быть, двести. Пока всё не уляжется.

- Ага. А потом что, когда «всё уляжется»?

- А потом можно будет выйти.

- Куда?

- На поверхность, куда же ещё?

- Как ты думаешь, что на поверхности останется?

- Ну... э-э... я не знаю. Что-нибудь да останется. Биосфера, конечно, пострадает очень сильно. Скорее даже, её вообще не будет, особенно на суше. Насчёт океанов не уверен...

Адама перебила Лилит:

- А в океанах тоже ничего не останется. Хоть я не биолог, но даже я знаю, за счёт чего держится океаническая жизнь — за счёт планктона. А после такого удара по Земле планктон погибнет весь. Вымрет всё, кроме глубоководных падальщиков, но и они тоже передохнут, когда прекратится поток мертвечины с поверхности. Прибрежные зоны будут отравлены смытой с берегов грязью и останутся только бактерии, которым всё равно. А ведь мы ещё не учитываем тот факт, что люди после себя оставят — тоже дофига всяких подарочков!

- Ну, я бы не стал...

- А я бы стала. Людям, просидевшим двести лет в убежищах, придётся вылезать на поверхность мёртвой планеты. По-моему, это не самая лучшая перспектива.

- Ладно, всё, сдаюсь-сдаюсь, ты меня убедила. Видимо, звездолёты и в самом деле лучший вариант. Голосую «за».

И я сказал:

- Значит, полетим.

Прожекты и проекты

Наверное, со мной может согласиться каждый: идти к цели намного проще, если знаешь хотя бы приблизительное направление к ней. Можно очень долго блуждать наугад, пытаясь что-нибудь нащупать впотьмах, но так ничего и не найти за всю жизнь. Когда Джерри обрисовал нам возможность решения нашей задачи, мы получили надежду — и если это ещё не детальный путеводитель, то уже и не рисунок на песке.

После более точных расчётов мы пришли к заключению, что на разгон и уход из зоны поражения у нас будет около пятнадцати земных лет. До часа Икс оставалось ещё сорок два года, поэтому на проектирование и строительство кораблей времени было навалом, целых двадцать семь лет. Хотя, конечно, всё относительно – сейчас может казаться, что времени много, но когда оно закончится... А если ещё учесть невероятный масштаб проблемы, то становится совсем грустно. Впрочем, не будем об этом. Пустые мечтания бесплодны и неконструктивны, а печальные пустые мечтания ещё хуже.

Усложняя и без того сложную задачу, мы решили строить два корабля. Расчёт был прост — у одного корабля шансы выжить, прямо скажем, невелики. Впрочем, у двух кораблей шансы тоже невелики, но вероятность успешного завершения миссии всё-таки выше. Но вот три корабля мы уже вряд ли бы осилили... Как я понимаю, вы сейчас читаете мой рассказ и это значит, что наша миссия удалась и древняя мудрость о всех яйцах в одной корзине выдержала самое строгое практическое испытание.

Короче говоря, мы определили стратегическое направление и могли уже сосредотачиваться на более конкретных задачах.

Во-первых, мы раскопали старые документы, оставшиеся от прошловековых проектов. Несмотря на некоторую устарелость информации, в них всё-таки было много полезного и интересного – начиная от прикидок, какие материалы использовать, и заканчивая экономическими выкладками. Если честно, то лично меня они и пугали сильнее всего – я совершенно не представлял, где можно взять такие огромные деньжищи, не раскрывая при этом всех деталей задачи.

Да, мы были вынуждены хранить молчание, ибо прекрасно понимали, чем может обернуться огласка. Упрощённо говоря, ничего хорошего из этого бы не вышло при любом раскладе: либо нас просто высмеяли бы и тогда мы уж точно не получили бы никакой помощи, либо началась бы паника и помощь со стороны стала точно такой же невозможной. В общем, нам совсем не хотелось проверять, как могли бы развиваться события, просочись наша тайна наружу... Вот мы и не проверяли. Со временем в проект вовлекалось всё больше людей, но случайностей в выборе не было. Каждый из них понимал, что болтать нельзя. И никто не болтал. Во всяком случае, я на это надеялся.

Второй конкретной задачей, сугубо практической, оказалась такая: а где, собственно, мы будем строить наши корабли? Самой подходящей кандидатурой на роль стройплощадки оказалась старая орбитальная платформа, принадлежавшая министерству обороны США. Выгод в таком выборе было три: платформа уже в космосе, она пригодна для проживания большого количества людей и её можно бы расширить при необходимости. Но, как я уже сказал, она принадлежала не нам и мы были вынуждены тихо пускать слюнки... До одного момента, о котором я обазательно ещё расскажу.

Третья задача, наиболее сложная: пассажиры. Мало построить и запустить корабль, надо ещё, чтобы он кого-то привёз к пункту назначения: межзвёздный ковчег, будь он хоть сто раз самым совершенным, абсолютно бессмысленнен, если в нём никто не летит. Кроме того, что надо обеспечить наличие пассажиров, так же нужно, чтобы сами они могли бы справиться с тем, ради чего всё и затевалось – возродить человечество в новом мире. Именно из-за этого нельзя было подбирать будущих наших пассажиров просто так, наугад – мы готовились вовсе не к туристическому круизу. Я чувствовал себя последним негодяем, когда составлял «план выбора», но иного пути я не видел: либо мы спасаем хоть кого-то (и себя тоже), либо не спасаем вообще никого. Лично мне первый вариант нравился больше, чем второй¹², поэтому я оставил попытки распутать заведомо неразрешимый моральный парадокс и примерил на себя роль бога, определяя, кому из восьми с гаком миллиардов людей суждено выжить.

Эта задача встала перед рекрутерами в полный рост, когда были готовы пассажирские отсеки — предстояло найти тысячи людей, подходящих для нашей миссии. Найти, убедиться в том, что они в самом деле подходят, уговорить согласиться на участие в настоящей межзвёздной экспедиции... Задача осложнялась всё той же проклятой секретностью — мы не могли раскрывать наши истинные цели, хотя всегда честно предупреждали о том, что полёт будет в один конец, без возможности вернуться. Не слишком-то много землян откликалось на такое предложение «во славу науки», но те, кто в самом деле были готовы к такому приключению, подходили нам больше всего – отсев после собеседования был очень небольшой. Кстати, лунари соглашались гораздо охотнее. Видимо, какой-то врождённый авантюризм...

Некоторых людей приходилось буквально вырывать с Земли – но речь не идёт о насилии, нет. Мы присылали приглашения на собеседование, но не всегда они доходили до адресатов – чем дальше, тем сильнее было тупое противодействие от социально активных граждан. Громче всех против межзвёздного путешествия выступали активисты СДГ¹³. Со свойственной им духовной паранойей, они всюду выискивали козни Дьявола и раскрывали чудовищные заговоры, целью которых был бы Конец Света. Иногда нам казалось, что они даже понимают, о чём говорят! Хотя, конечно, никто из горлопанов не представлял себе, как выглядела ситуация на самом деле.

А случай с Огневым¹⁴ показал, что далеко не всегда можно использовать «правильную» схему с приглашениями и собеседованиями – иногда надо сильно торопиться. С другой стороны, на Земле каждый день и так пропадали сотни людей без каких-либо усилий с нашей стороны, на фоне этого беспорядка пропавшие единицы были малозаметны. Мы действовали максимально аккуратно, старясь не разрывать семьи и дружеские связи — если бы вы только представляли, насколько эта работа сложна! Но, несмотря на все сложности, нам удалось вывезти почти семнадцать тысяч человек с Луны (а это, между прочим, две трети населения), с Земли мы вытащили примерно двадцать три тысячи. С Марса мы вывезли всё его население, все двадцать человек¹⁵. В общем, на каждый из кораблей приходилось около двадцати тысяч человек – это не так уж и мало!

Проектированием кораблей занималась команда из лучших инженеров, каких мы только смогли найти. Несмотря на то, что у многих уже был опыт участия в масштабных проектах, новичками чувствовали себя все, но, к счастью, уверенности в успехе при этом не теряли – и это было ключём к победе.

***

Через полгода от старта проекта вырисовалась определённая схема, которой мы и старались придерживались дальше. Пожалуй, тут стоит забежать вперёд и рассказать, что же у нас получилось – так будет понятнее, насколько грандиозную задачу нам пришлось решить, чтобы из красивой и простой идеи смогла родиться самая сложная в истории машина. Точнее сказать, даже две машины – из-за этого все сложности увеличивались вдвое!

Основной двигатель корабля, как и предлагал Джерри¹⁶, был построен по гибридной схеме, совмещавшей орион-привод с термоядерным рамджетом. Топливом орион-приводу служили специальные бомбы, небольшие по размеру и мощности¹⁷. Они отстреливались электромагнитной пушкой через относительно узкий канал в плите-толкателе и взрывались в паре сотен метров ниже. Плазма от взрыва образовывала облако вытянутой формы, расширяющееся практически мгновенно и с огромной силой бьющее по плите. Чтобы плазма не просачивалась обратно и не повреждала бы механизмы, канал пушки перекрывался мощным магнитным полем. Плита, получив пинок от взрыва, отскакивала вверх¹⁸, постепенно замедляясь и отдавая энергию сначала электромагнитным, затем пневматическим амортизаторам. Когда плита доходила до верхнего положения, на неё автоматически распылялась порция графита, в целях снижения износа отражающей поверхности. Правда, потом оказалось, что в этом не было необходимости – материал¹⁹ плиты был весьма устойчив к воздействию плазмы и сам по себе. Попутно так решалась задача перезарядки пушки и возврата плиты обратно – требуемую для этого энергию поставляли всё те же амортизаторы, прекрасно работавшие ещё и в качестве электрогенераторов. В силовую сеть корабля эта энергия не поступала, расходуясь целиком на перезарядку двигателя. Впрочем, дефицита энергии мы и так не испытывали, бортовой термоядерный реактор поставлял океан электричества. Кстати, реакторов на самом деле было даже три, для надёжности: пока работает один, все остальные спят. Если работающий реактор останавливался для проведения профилактических работ, то в строй вступал следующий – и так далее, по кругу.

Когда мы испытывали орион-привод на полигоне, устроенном на обратной стороне, небольшое сотрясение грунта ощущалось по всей Луне²⁰. А вот рамджет так испытать мы не могли. Вся надежда была на то, что теория нас не подводит – в моделях он функционировал прекрасно, но то ж модели...

Фактически, корабль был построен вокруг рамджета и для рамджета. Его труба проходила через весь корабль, от входной горловины в головном щите и до решёток магнитного сопла, расположенных вокруг плиты орион-привода. Львиная доля энергии от реакторов тратилась на питание исполинских лазеров, поджигавших смесь захваченного газа и капсул с дополнительным топливом. Адское термоядерное пламя, вырвись оно на свободу, тут же разрушило бы корабль, но человеческий гений нашёл способ, как использовать эту мощь в своих интересах – плазма изолировалась от стенок трубы сильным магнитным полем и отбрасывалась назад, толкая корабль. Сейчас это кажется простым делом, но тогда пришлось поломать голову над совмещением несовместимого — как разместить вокруг огромной камеры сгорания не менее огромные сверхпроводящие кольца так, чтобы их не сожгло излучением и не разорвало бы собственным магнитным полем... Та ещё задачка, короче говоря.

Не менее сложной была конструкция хранилищ топлива. Хотя вся сложность заключалась всего лишь в том, чтобы обеспечить отсутствие сбоев в этой системе - тысячи бомб и топливных капсул, уложенные лентой, будто боеприпасы гигантского пулемёта, должны были без единой запинки отщёлкиваться одна за другой, в мерном темпе, на протяжении десятков лет. По столь сжатому описанию эта задача кажется простой, но когда берёшься её решать, возникает масса неожиданных сложностей. А решать надо, потому что иначе никак...

Маневровые двигатели располагались у головы корабля. Они использовались только при полётах внутри планетных систем, пока не был включен рамджет, и не годились для маневрирования на полной скорости — для таких задач работал другой метод: немного изменяя форму магнитного «кокона», мы могли управлять лобовым сопротивлением корабля и отклоняться от курса, буквально как морской парусник. Это очень тонкий процесс и малейшая ошибка могла бы привести к мгновенной катастрофе, поэтому все управляющие системы были многократно дублированы - компьютеры перепроверяли результаты вычислений друг друга и если что-то не совпадало, то подключался резерв, так же состоящий из дублированных систем. Люди практически не участвовали в этих процессах, роль пилотов была больше наблюдательной — человек физически не смог бы управлять кораблём сам, просто потому, что белковый мозг слишком медленно думает и не способен единомоментно охватить тысячи и тысячи параметров. Даже единственный на тот момент киборг-пилот²¹ и то вряд ли бы справился с такой задачей.

Рядом с кормой, на мощных выдвигающихся фермах, был установлен массив тяжёлых ионных «тягачей», на которых корабль мог бы совершать небольшие перелёты внутри планетной системы без опасений загрязнить её радиоактивным выхлопом. Каждый такой двигатель мог работать очень долго, выдавая хоть и небольшую, но постоянную тягу. Объединённые в массив, «тягачи» довольно легко сдвигали гигантскую тушу корабля. Для выхода из точки старта мы решили использовать старые добрые химические ракеты – мне это всегда казалось самой дурацкой задумкой в конструкции. Но их недолговечная мощь была серьёзным аргументом: на ионниках разгон был бы слишком неторопливым, орион-привод рядом с Землёй мы включить не решились, а рамджет всё равно бы не заработал. Так что огромная обойма водородных бустеров всё равно очень пригодилась.

Каркас корабля – титаническая конструкция с поперечником в пару сотен метров и длиной почти в километр – был сделан из карбоволоконных ферм. От её прочности зависело всё... Хотя, если трезво подумать, неважных деталей на звездолётах вообще не бывает. Пока корабль строился, вдоль каркаса были проложены рельсы для монтажных роботов и лифт для людей – путешествовать самостоятельно по такому большому объекту, несмотря на невесомость, довольно утомительно. Однажды мы даже решили, что из этого лифта можно сделать неплохой аттракцион для туристов и впоследствии оказалось, что идея была, как говорится, «в яблочко» – от желающих прокатиться вдоль туши, заслоняющей полнеба, не было отбоя! Правда, потом произошли некие события, заставившие нас пересмотреть порядок посещения Платформы, но мы всё равно умудрились немного подзаработать на этой затее.

В самую первую очередь на каркас мы установили радиаторы. Вещь, вроде бы, банальная, но в космосе без неё никуда – вокруг ведь вакуум, а он, как известно, является идеальным теплоизолятором. И если вам становится жарко, то единственный способ сбросить теплоту – излучить её в пространство. Но закавыка в том, что даже очень хорошие радиаторы плохо излучают, когда к ним подводишь очень много тепла, а машины внутри корабля выделяют не просто много, а очень много тепловой энергии, которую обязательно надо от них отводить. Сложная многоступенчатая система пронизывала корабль, подобно кровеносной системе, только по трубам текла не кровь, а расплавленный натрий, жидкий азот или вода – разные узлы требовали разных методов охлаждения. Тепло передавалось к радиаторам, покрытым слоем фотонных кристаллов, где оно преобразовывалось в видимый свет и излучалось в пространство – из-за этого жёлто-оранжевого сияния казалось, будто корабль раскалён чуть ли не до плавления. Со стороны смотрелось очень впечатляюще...

Вдоль каркаса, словно иглы гигантского кактуса, располагались эмиттеры магнитного кокона — поле, генерируемое ими, буквально обволакивало корабль, распространяясь на сотни и сотни метров вокруг. Оно было настолько мощное, что мы не решились испытывать эмиттеры на Луне — в лунной пыли довольно много железа, и если бы мы включали установку в полную силу, то это могло вызвать совершенно неожиданные последствия. Испытательный «стенд» в целях безопасности был запущен на высокую и перпендикулярную плоскости эклиптики орбиту, там же мы испытывали и генератор воронки рамджета.

Внутри кокона, по силовым линиям поля, циркулировала плазма. Всё материальное, что с ней встречалось — в основном, межзвёздный газ и пылинки — сильно ионизировалось и либо засасывалось в рамджет, либо отбрасывалось прочь. Такая защита не могла справиться только с объектами, масса которых превышала несколько десятых долей грамма - когда корабль набирал полный ход, крошечные песчинки, не представляющие практически никакой угрозы на низких скоростях, превращались в грозные снаряды, способные вызвать серьёзный взрыв в случае соударения. Не имея возможности расcчитывать на одно лишь везение, мы были вынуждены оборудовать корабль конусом мощной брони из того же материала, из которого была сделана плита толкателя. В броне было только одно сквозное отверстие — горловина рамджета. Несмотря на то, что за всё время путешествия мы не столкнулись с чем-либо тяжелее сотых долей грамма, такая перестраховка отнюдь не была лишней: когда после путешествия мы осмотрели носовую броню, то насчитали на ней несколько десятков довольно глубоких кратеров неясного происхождения. Видимо, какие-то пылевые частицы двигались с настолько большой встречной скоростью, что защита не смогла их отклонить — и если бы у нас не было этой брони, то кораблю пришлось бы туго. А если бы перед ним не было бы кокона, то и броня бы не спасла — как это не парадоксально, межзвёздная среда при всей своей страшной разреженности обладает сильнейшим абразивным свойством: на максимальной скорости она могла бы буквально сточить и расплавить даже нашу сверхпрочную броню. Корабль превратился бы в решето задолго до прибытия к пункту назначения...

Жилые отсеки для экипажа, криокамеры для пассажиров, компьютеры, склад невосполнимых запчастей и оранжерея — всё самое хрупкое и важное было укрыто под дополнительной многослойной защитой от жёсткого излучения. Сразу за носовым броневым конусом располагался огромный бак со сверхчистой водой, за баком — толстый слой свинца. Стены практически всех отсеков были полыми, эти пустоты заполнялись полиэтиленом со свинцовыми шариками. Кстати, полиэтилен нам потом ещё пригодился, в совсем другой роли... Об этом я тоже расскажу, но чуть позже.

Не забыта была и научная сторона экспедиции — раз уж нам выпал такой уникальный шанс окунуться в глубокий космос, то надо было его использовать на всю катушку. Корабль был оборудован аппаратурой для исследования состава межзвёздной среды: магнетометрами, анализаторами частиц, фотометрами и прочими разнообразными «-метрами» и детекторами, плюс комплект оптических и радиотелескопов, пригодившихся нам неоднократно.

У корабля была и орудийная система, на всякий случай – мы не надеялись, но предполагали, что может понадобиться защищаться от кого-нибудь ещё на земной орбите. Поэтому наличие ракетных установок, лазеров и многоствольных крупнокалиберных пушек, адаптированных для космических применений, лишним совсем не казалось. Кстати, лазеры эти и на самом деле потом пригодились, но совсем не для военных действий. Тут я тоже не буду торопить события.

Навигационная система, без которой любое путешествие в принципе невозможно, была построена с учётом почти полной неосуществимости каких-либо прямых наблюдений в то время, когда корабль включал защитный кокон — плазменные струи искажали вид звёздного неба и сильно экранировали радиосигналы, поэтому во время самой опасной стадии перелёта приходилось рисковать ещё сильнее, полагаясь лишь на показания инерциальной системы. Сверхточные гироскопы и акселерометры дублировались трижды, для повышения надёжности и точности показаний. Хотя теоретические расчёты и предсказывали, что за всё время перелёта показания навигационной системы не могли бы уйти настолько, чтобы мы промахнулись мимо нашей цели, но всё равно было как-то неуютно думать, что полностью такую возможность исключить нельзя. Отсек с навигационной системой был святая святых корабля, доступ в него был категорически запрещён для всех. Если неисправности двигателей, реакторов или каких-то иных систем ещё можно было предсказать и даже в отдельных случаях исправить, то сбой навигации уже просто так не заметить — и если он всё-таки случится, то на успех экспедиции можно не надеяться... Впрочем, конструкторы кораблей решили предоставить шанс экипажу даже в таком случае: теоретически, в случае обнаружения навигационной ошибки, корабль мог бы сбросить скорость до безопасной величины и отключить кокон, тогда можно было бы перекалибровать навигационную систему по видимым звёздам и попытаться скорректировать курс. Но такой манёвр чрезвычайно нежелателен по двум простым причинам: он бы занял десятки лет и на него ушло бы очень много топлива. В общем, межзвёздная навигация — чрезвычайно важное, ответственное и требующее высочайшего мастерства дело. Можно привести несколько натянутую аналогию с навигацией по океаническим просторам: древние мореплаватели, отважно покорявшие тысячи миль водяных пустынь, могли полагаться только на звёзды и любая ошибка приводила к тому, что течения и ветры проносили корабль мимо цели. Преимущество морских путешествий перед космическими лишь в том, что мореплаватель мог бы пополнять свои запасы, ловя рыбу и собирая дождевую воду, а вот астронавт такой роскоши полностью лишён. И те мореплаватели всё-таки могли видеть звёзды во время своего путешествия...

Изначально мы предполагали, что корабль будет везти несколько сот бодрствующих пассажиров. Оказалось, что такая тема тоже прорабатывалась в прошлом, даже специальный термин существовал: «корабль поколений». Хотя было не очень понятно, что станет с людьми, постоянно живущими тесной группой в закрытом объёме корабля через пару десятков лет — предполагалось, что такой срок корабль проведёт в пути. Так же было неясно, можно ли будет потом, по прибытии, основать устойчивую человеческую популяцию. Зато было ясно, что вряд ли что хорошее может получиться из такой идеи, поэтому нам неслыханно повезло, когда Макс каким-то непостижимым образом нашёл человека²², работавшего когда-то над проектом «Подснежник» — программой, целью которой была разработка методов обратимого погружения человека в анабиоз. Обратимого в том смысле, что человека можно было потом разбудить... Более ранние эксперименты этого не предусматривали. Именно благодаря этой технологии мы смогли вывезти в сотни раз больше людей, чем предусматривалось изначально, и снизить нагрузку на системы жизнеобеспечения. И именно поэтому экипаж не сошёл с ума от ничегонеделания — криосон позволил разбить всё время путешествия на относительно небольшие вахты: дежурная команда, отработав свою часть полёта, будила следующих по графику, передавала все дела и ложилась «вздремнуть» на год-другой. Постоянно бодрствующих людей на корабле было не более тридцати, и то только в самые ответственные моменты. Большую часть времени немногочисленный экипаж проводил в спортзале или библиотеке – тело нужно поддерживать в порядке с той же тщательностью, что и дух. Забывать об этом нельзя, потому что длительное безделие и невесомость действуют на организм исподтишка – сначала вы чувствуете себя превосходно, а потом обнаруживаете, что не можете ходить.

«Подснежник» был закрыт почти полвека назад из-за его «бесперспективности и практической бесполезности». Знали бы эти чиновники, чем обернётся их экономность... В общем, этот старик нам не поверил и посчитал безумцами, но помочь всё равно согласился: «Вы», сказал он, «хоть и психи, но вы правильные психи». Он предоставил²³ нам сохранившиеся документы и рассказал, как тестировалась методика:

- Сначала мы работали со всякой мелочью: мыши, крысы, кошки и так далее. С ними более-менее просто, потому что объём тела небольшой и его можно очень быстро охладить. С человеческим телом так легко уже не получится. Точнее, ни у кого раньше не получалось. Просто заморозить-то могли, но клетки получали слишком сильные повреждения и погибали. Я тогда работал над «антифризом» - веществом, которое не позволило бы воде в тканях образовать кристаллы при замерзании. На Земле есть земноводные, которые могут вмерзать в лёд, а потом оттаивать и преспокойно оживать — в их крови и клетках есть как раз такой антифриз, вполне естественного происхождения. Мы сначала хотели сделать так, чтобы человеческое тело тоже его вырабатывало, но потом решили, что это не обязательно. В общем, способ мы нашли. И вещества, похожие на лягушачий «антифриз», но подходящие для людей, сделали. Правда, при их введении человек чувствовал сильную боль, но быстро становился вялым и терял сознание, поэтому особых мучений никто вроде не испытывал. Затем тело охлаждалось, чтобы обмен ещё сильнее замедлился – человек впадал в гипотермическую кому. Когда сердце останавливалось, тело быстро перемещали в камеру взрывной заморозки и... Опыты мы ставили на заключённых, приговорённых к пожизненному сроку — обещали им досрочное освобождение в случае согласия на участие. А некоторых и не спрашивали — просто при переводе из тюрьмы в тюрьму пропадали некоторые документы, а раз нет бумажки, то и человека нет, хе-хе. Можно даже сказать, что мы были честными — они-то своё досрочное получали, в каком-то смысле²⁴. До проверки неповреждающей разморозки мы не дошли: программу закрыли, а всех подопытных уничтожили втихаря.

Старик не захотел присоединяться к команде, облегчив мне в каком-то смысле задачу: тех сведений, что он нам передал, и так оказалось вполне достаточно для возрождения «Подснежника». Не могу сказать, что у нас совсем не было проблем, но через пару лет мы всё-таки довели технологию до работоспособного уровня — на небольших временных промежутках она работала превосходно. Мы даже избавились от эффекта болезненных ощущений во время этапа предварительного замедления жизнедеятельности – оказалось, что для этого достаточно хорошей анестезии (специфика оригинального «Подснежника» не предусматривала обезболивание подопытных).

Но, несмотря на эти успехи, нам оставалось только надеяться на то, что криосон действительно способен сохранить тело на многие годы, потому что не представлялось возможным это проверить как-то иначе, нежели чем на практике. Потом оказалось, что проснуться смогли не все: примерно один человек из сотни остался среди звёзд. Печальная цена, которую они заплатили Вселенной за то, чтобы остальные могли бы выжить.

***

Когда Проект начал расширяться и перешёл в практическую фазу, вокруг него стали ошиваться какие-то тёмные личности — у всех были журналистские удостоверения, но статей за их подписью я нигде не находил. Пока они не создавали проблем и мы никак им не мешали... Правда, и не пускали никуда особо. Да и не было у нас такой возможности, мешать им. Даже при всём желании, мы не могли бы узнать, кто они такие на самом деле и что им нужно. Но и так было ясно, что наши дела вызывали живейший интерес у множества людей на Земле. А если и случались утечки информации — ну, что ж, если кому-то нужны технологии межзвёздного корабля, то пусть их получит, всё равно наше строительство невозможно было бы скрыть.

Фортресс

В общем, проект был проработан достаточно детально для того, чтобы можно было уже делать следующий шаг: искать реальные средства для его осуществления. И всё бы ничего, но как представишь себе эти сотни миллиардов кредов²⁵, так сразу руки опускаются. Не у каждой страны такой бюджет, мягко говоря. Кроме того, как я уже упоминал, нам бы не помешало заполучить «стройплощадку», и идеальным вариантом казалась орбитальная платформа «Фортресс» — собственность министерства обороны США, с десяток лет уже как законсервированная. Такой лакомый кусочек для нас... У меня созрел план действий. Ценой невероятных усилий²⁶ я добился того, чтобы меня принял советник президента США по астронавтике. Мне пришлось рассказать ему о всех наших планах, вряд ли бы иначе он согласился нам помочь. Впрочем, было похоже, что он мне так и не поверил, хотя и уловил какую-то свою выгоду в нашей будущей сделке.

Надо заметить, на Земле чертовски неудобно жить – сила тяжести совершенно неприличная. Если бы не силовой скафандр²⁷, я бы, наверное, ни за что и никогда не посещал бы родину человечества. Решительно не понимаю — почему люди так цепляются за свою буквально тяжёлую жизнь? Из-за этого скафандра меня едва не пустили на приём, пришлось проходить унизительную процедуру: раздеваться, показывать, что на мне ничего нет, что скафандр совершенно безвреден и не содержит ничего опасного – ни оружия, ни взрывчатки, ничего. Паранойя охранников зашкаливает через все разумные пределы, это определённо, но их можно понять.

Так или иначе, но я всё-таки попал на приём к советнику, который делал вид, будто бы он страшно занят делами государственной важности. Ну, ничего, есть дела и поважнее... Мы поздоровались, и я начал свой рассказ:

- То, о чём я буду говорить, может показаться вам бредом безумца или ненаучной фантастикой. Я даже думаю, что оно именно этим вам и покажется. Но всё же не торопитесь — лишь тогда, когда вы дослушаете, ваше решение будет основано на полной информации. Я прошу вас, выслушайте меня до конца, как можно внимательнее... Ведь я могу расcчитывать на ваше внимание?

- Можете, я же согласился встретиться с вами. Но всё же постарайтесь излагать кратко и по существу.

- Я буду настолько краток, насколько это возможно. Сначала нужно кое-что уточнить, иначе суть проблемы может остаться непонятной. Скажите, что вы знаете об эволюции звёзд?

- У меня слишком мало времени, чтобы.. Ладно, ничего не знаю²⁸.

- Тогда я проведу небольшой ликбез, если позволите.

- Проведите, только не слишком увлекайтесь.

- Хорошо. Кхм.. К настоящему времени в космологии принята теория образования звёзд из газопылевых облаков. Огромные массы газа – водород, гелий и крошечные примеси других элементов – медленно сжимаются под воздействием собственной гравитации, постепенно конденсируясь во всё более плотные комки. Сжимаясь и разогреваясь, комки густеют и уменьшаются в размерах. Процесс всё ускоряется и, как только достигается некий критический порог плотности, в такой протозвезде начинается термоядерная реакция – загорается водород. На самом деле, термин «горение» не слишком хорошо подходит для описания этого процесса, но оставим его, за неимением лучшего. Поток энергии из областей, где идут термоядерные реакции, уравновешивает сжимающее действие гравитации и светило становится стабильным. Есть, конечно, масса нюансов, но сейчас они не имеют отношения к делу.

Итак, протозвезда превращается в звезду. Если масса исходного облака была велика, то получается большая, тяжёлая и очень горячая молодая звезда, она быстро выжигает своё топливо, претерпевая при этом определённые изменения — меняются её температура, цвет, химический состав и некоторые другие параметры. Под конец, когда уже больше практически нечему гореть, гравитация пересиливает давление из звёздных недр, верхние слои звезды падают на нижние, поджигая очень горячие и очень быстротекущие реакции. Звезда гибнет в ужасной агонии — мощнейший взрыв исторгает в пространство гигантское количество энергии и остатки верхних слоёв светила. После взрыва от звезды остаётся маленький огрызок, можно даже сказать — звёздный труп. В зависимости от исходной массы, такой остаток может стать чёрной дырой или нейтронной звездой, и всё это весьма интересные физические объекты. Впрочем, речь сейчас немного не об этом.

Если масса звезды не дотягивает до критической, то её жизнь протекает дольше и заканчивается спокойнее — верхние слои просто разбухают и рассеиваются в пространстве, обнажая плотное ядро, в котором уже не идут термоядерные реакции. Такая звезда называется белым карликом и её дальнейшая судьба — медленное тихое остывание... Я вас ещё не утомил рассказом?

- Нет, мне даже интересно. Продолжайте.

- Так вот, белые карлики это довольно унылые и малоинтересные объекты, в них практически замерли все физические процессы. Интереснее становится, когда белый карлик существует в паре с другой звездой. Вообще говоря, парные и кратные звёзды — не редкость, таких систем в нашей Галактике если не подавляющее большинство, то вряд ли меньше половины от общего населения. Чаще звёзды в таких системах находятся в довольно тесных парах, близко друг к другу, испытывая при этом сильное взаимное влияние. Всё как у людей, можно сказать.

Если в звёздной паре одно из светил было массивнее другого (а это наверняка так — двух одинаковых звёзд не бывает в природе), то оно раньше сожжёт всё своё топливо, сбросит оболочку и превратится в звёздный огрызок — чаще всего этими остатками являются как раз белые карлики. Звёзды-компаньоны подобные события переносят довольно спокойно и почти без последствий, лишь прибавляя в весе за счёт вещества, перетёкшего к ним во время этого превращения. Но время идёт, и вторая звезда однажды тоже станет распухать и готовиться к смерти. И тут начинается самое интересное — мёртвая звезда-спутник начнёт затягивать вещество, испускаемое второй звездой. Это вещество будет падать на белый карлик, образуя так называемый аккреционный диск — плоское, быстро вращающееся и очень горячее облако газа, ярко светящееся во всём диапазоне электромагнитных волн. Газ (обычно это водород) постепенно ускоряется и падает на поверхность карлика, увеличивая и без того немалую его массу. При разных сочетаниях условий этот процесс может сопровождаться как постоянным и относительно спокойным выделением энергии аккреционным диском, так и взрывами различной интенсивности. Скажем, может получиться так, что карлик накапливает падающее на него вещество, но получающаяся температура недостаточна для поджига этой оболочки. Давление и температура постепенно растут, и когда они доходят до критической, то происходит огромный термоядерный взрыв — почти единомоментно поджигается весь накопленный карликом водород. Карлик при этом может потерять всё накопленное вещество в одной яркой вспышке, но его спутник почти никак не страдает в результате, как ни странно. Такие звёзды чаще известны нам под названием новых.

Через какое-то время процесс повторяется, снова и снова, до исчерпания запасов вещества на спутнике. Но масса и температура в ядре карлика всё растут и растут, и в один прекрасный день они могут достичь величины достаточной для поджига следующей ступени термоядерной реакции — произойдёт взрыв сверхновой звезды. В результате белый карлик может превратиться в нейтронную звезду или разлететься вообще без остатков, рассеяв всё своё вещество в пространство. Энергия, которая при этом выделяется, намного больше энергии вспышки новой звезды, хоть и далека от рекордных значений.

И если какой-то планетной системе не повезёт оказаться в радиусе десятка-другого световых лет от центра взрыва и если в этой планетной системе есть жизнь, то почти наверняка эта жизнь погибнет от облучения и всевозможных сопутствующих эффектов... Вы ещё слушаете?

- Да, продолжайте. Я и знать не знал, что звёздная жизнь такая бурная — казалось бы, светят себе и светят где-то там...

Я налил воды в стаканчик. Земляне ещё очень тяготеют к душным помещениям, прямо беда какая-то. Восполнив потери жидкости в организме, я продолжил речь:

- В относительно близких окрестностях Солнца есть несколько тесных звёздых пар, в которых один из партнёров как раз белый карлик, причём одна из этих систем находится по космическим меркам у нас под боком. И там в самом деле происходят процессы, подобные тем, что описывает теория... Но, к счастью, до взрывов сверхновых дело не доходит, там даже «новых» взрывов я не припоминаю. Во всяком случае, до недавних пор считалось, что в ближайшие сто миллионов лет нам точно такое событие не светит, простите мне этот каламбур.

- Вы сказали — до недавних пор? А теперь там что-то изменилось?

- И да, и нет. С одной стороны, ничего особенно не менялось... а с другой стороны, мы наконец-то заметили кое-что интересное. Дело в том, что звёзды, несмотря на кажущуюся неподвижность, довольно суетливые создания. Они вращаются вокруг своей оси, вращаются вокруг галактического центра и движутся относительно друг друга в хаотических направлениях, роясь и мельтеша. Невооружённым глазом заметить это движение невозможно лишь потому, что наша жизнь очень коротка по сравнению с жизнью звёзд. И ещё они от нас так далеко, что даже очень быстро движение практически не видно. Вы, наверное, замечали — если смотреть на самолёт, летящий где-то высоко в небе, то его движение совсем не кажется таким уж стремительным. Скорее даже наоборот... со звёздами точно так же, только эффект выражен в миллиарды раз сильнее.

- Я что-то не улавливаю...

- Сейчас-сейчас, всё скоро станет понятно. Нужно рассказать ещё об одной задаче астрономии — об определении расстояний до звёзд. Это обширная и интересная тема, но, как я подозреваю, мне сейчас лучше не вдаваться в глубокие подробности.

- Ну почему же, мне этот рассказ интересен. Не каждый день чувствуешь себя на уроке астрономии, если вы меня понимаете.

- О, понимаю. Я тоже не каждый день разговариваю с людьми вашего уровня. Но я отвлёкся. Короче говоря, расстояние до близких звёзд определяется старым добрым методом — при помощи параллакса.

- Пара.. чего?

- Параллакса. Так называют видимое изменение положения какого-либо объекта вследствие изменения положения наблюдателя. Если вы, не перемещая головы, посмотрите на какой-нибудь достаточно удалённый предмет сначала одним глазом, а затем другим, то увидите, как этот предмет будто бы передвинулся немного на другое место. Если опять посмотрите первым глазом, то объект вернётся обратно. Это происходит из-за того, что правый и левый глаз смотрят на один и тот же предмет слегка под разными углами; получается треугольник с очень острой вершиной, в которой находится наблюдаемый предмет, а в основании - ваши глаза. Если мы измерим углы, под которыми видим предмет и измерим расстояние между глазами, то сможем вычислить и расстояние до предмета, это простая геометрическая задача. Примерно так мозг и определяет расстояния до видимых объектов. Звёзды же от нас так далеко, что угол, под которым они видны, без особоточных инструментов измерить невозможно. Поэтому погрешность измерений даже для очень точных приборов получается немаленькой. Техника год от года совершенствуется и появляются новые методы, благодаря чему расстояния до звёзд периодически перепроверяются и уточняются.

Кроме расстояний, мы можем измерять так же скорости движения звёзд. Чаще всего это делается при помощи анализа спектра излучения звезды. Слышали про доплеровский эффект?

- Боюсь, что нет.

- Ничего страшного. Я могу объяснить, если позволите.

- Объясняйте всё, раз уж начали.

- Если кратко, то доплеровский эффект выражается в сдвиге частоты излучения, когда приёмник движется относительно излучателя. Или наоборот, излучатель движется относительно приёмника, это совершенно равноправно. На бытовом уровне каждый из нас, наверное, сталкивался с таким эффектом — когда быстро движущийся в нашу сторону автомобиль сигналит, то тон звука меняется. Когда автомобиль приближайтеся, то тон становится выше, а если автомобиль удаляется, то тон, соответственно, понижается. Со светом происходит примерно то же самое, единственное что меняется не тон, а цвет: при приближении источника света его излучение слегка синеет, а при удалении — краснеет. Если снять каким-нибудь способом спектр этого излучения и сравнить с образцом, то по сдвигу характерных спектральных линий можно вычислить скорость, с которой объект движется относительно нас. Единственный минус этого способа — так можно померять только ту составляющую скорости, которая направлена строго в нашем направлении. Или строго от нас, что равнозначно. Если объект движется так, что расстояние между нами никак не меняется, то и сдвига спектра никакого не будет. Скорость движения придётся мерять другим способом — фактически, при помощи всё того же параллакса.

- Как?

- Да всё так же, только смотреть на объект надо не просто с разных точек в пространстве, но ещё с разносом во времени. Скажем, первый снимок мы делаем сейчас, а второй уже через десять лет. В первом приближении можно считать, что расстояние до объекта за это время не изменилось. И это, кстати говоря, в большинстве случае действительно так — изменения ничтожны. Зато при сравнении двух снимков, если объект движется, мы увидим, как он переместился из одной точки в другую. Зная расстояние до объекта и зная его видимое перемещение, реальное движение вычислить не так уж и трудно. Погрешности, правда, весьма значительны. Но, как я уже говорил, техника всё совершеннее с каждым годом, поэтому измерять расстояние до звёзд мы умеем уже очень хорошо. А комбинируя оба этих метода, мы можем весьма точно прогнозировать траектории отдельных звёзд.

- Так. Ну, это весьма интересная лекция, но я не улавливаю, в чём та самая «государственная» важность-то состоит?

- В том, что мы недавно получили результаты измерений скоростей всех ближайших звёзд и расстояний до них. И в том, что нас ждёт редчайшее событие.

- Какое?

- Сейчас скажу. Вы в биллиард играете?

- Послушайте, что вы скачете от темы к теме?

- О, сейчас всё станет понятно. Вы ведь помните, я вам только что рассказывал про то, что в наших окрестностях есть системы с белыми карликами?

- Помню. И что?

- Так вот, нам скоро предстоит пережить это самое редчайшее событие — точнёхонько в одну из таких систем воткнётся одна небольшая звёздочка. Причём, по несчастливому стечению обстоятельств, именно в ту нашу близкую соседку.

- Ну и что?

- Звезда-гостья влетит в тесную пару и вызовет сильнейшие возмущения в атмосфере нормальной звезды. Поток вещества от неё к карлику резко возрастёт и в очень скором времени карлик накопит вещества достаточно для того, чтобы вспыхнула сверхновая. Мы проверили это предположение несколькими разными методами, на разных моделях. В точности расчётов сомневаться не приходится, к сожалению.

- Почему к сожалению?

- Потому что взрыв этот будет, как я уже сказал, очень близко к Солнечной системе. Настолько близко, что излучение от взрыва гарантированно уничтожит жизнь на Земле.

- То есть как... Совсем?

- Совсем. Жёсткое излучение разрушит озоновый слой и поток ультрафиолета от нашего родного Солнца, вместе с излучением от сверхновой, пропечёт поверхность планеты. Гибель 99% биомассы гарантирована, а остальное погибнет вскоре после этого из-за кучи побочных эффектов, типа выпадения радиоактивных осадков и отравления продуктами распада. И это, к сожалению, совсем не шутка или параноидальный бред, это результаты точнейших расчётов.

- Вот даже как... Ничего себе, новость дня! И когда же это произойдёт?

- Примерно лет через сорок. То есть ещё есть время, чтобы хорошенько подумать и решить, как мы будем спасаться. Но, на самом деле, не так уж и много этого времени...

- Спасаться? Как от такого катаклизма можно спасаться, разве это возможно?

- Теоретически — да, вполне возможно.

- Но как?

- Даже не одним способом. Можно, например, попробовать закопаться глубоко под землю или спрятаться на дне океана, но при этом в таком убежище придётся просидеть не одну сотню лет — до тех пор, пока на поверхности всё не успокоится и не стабилизируется. Но и после того, жить на мёртвой Земле будет совсем не весело. Жалкое существование на обожжённом трупе некогда прекрасной планеты — что может быть хуже? Не знаю, как вам, но мне такой способ кажется унизительным. Да и нельзя сказать, что это так уж просто технически.

- А второй способ?

- Мы можем попытаться убежать.

- То есть?

- Буквально. Построить ковчег-звездолёт, погрузить в него свои манатки, каждой твари по паре — и айда, покорять негостериимные просторы Вселенной. Надо-то всего лишь покинуть опасную зону и найти систему, в которой мы сможем остановиться. Вторая часть этой задачи уже решена, кстати.

- Вы или шутите, или бредите. Это же нереально! Как можно долететь до какой-то звезды, вы ведь сами говорите, что они очень далеко? И откуда вы знаете, где мы сможем остановиться?

- Нет, я не шучу и не брежу. Вспомните, с чего я начал наш разговор... Насчёт остановки — это было проще всего. Мы отобрали несколько солнцеподобных звёзд в радиусе досягаемости будущего корабля и вне зоны поражения. У всех них предполагается наличие планетных систем, похожих на нашу. Может быть даже, что там есть планеты, похожие на Землю — установить точно их наличие мы пока не можем, остаётся лишь предполагать, основываясь на косвенных признаках. Теоретические модели предсказывают, что землеподобные планеты там быть точно должны. А достичь звёзд мы в самом деле можем, хоть и не сразу и далеко не самым дешёвым способом. Очень недешёвым...

- Нда? И как же? — В голосе моего собеседника мне послышался ядовитый сарказм. — Знаете, всё это очень занимательно, но у меня кончается терпение... У вас одни расчёты, предположения и сомнения. Это как-то несерьёзно. Не государственный это уровень!

- О нет, вот о звездолёте я как раз говорил совершенно серьёзно. Мы действительно можем построить такую машину. Решение есть. Реальное. Тем более что задача вполне конкретна — нам нужно покинуть опасную зону.

- А, ну да, конечно. Мы и до Марса-то еле добрались, а вы хотите сразу на звёзды махнуть?

- Ещё минуту, если можно. Я понимаю, что уже начинаю надоедать, но всё же... Большинство предыдущих космических проектов были вынуждены балансировать на грани реализуемости по причине того, что они были в первую очередь политическими, немного коммерческими и уже потом научными. Всегда получалось так, что кроме чисто научных целей преследовались задачи установления престижа — быть первыми на Луне, быть первыми на Марсе, быть первыми у Сатурна или где-нибудь ещё. А компании, занимавшиеся реализацией этих проектов, преследовали цель потуже набить карманы. Хотя вы знаете, что Луна на самом деле стала весьма прибыльным местом, да и «Звёздная гавань» не похожа на убыточное предприятие... И всё равно каждая из таких программ страдала от постоянных урезаний бюджета, от интриг поставщиков, от борьбы политиков между собой. Ой, ну я не вас имею в виду... В общем, сейчас у нас не будет такой роскошной возможности экономить на чём-то важном, потому что в такой экономии нет смысла — на кону стоит вопрос выживания человеческой цивилизации! И подумайте, какова будет цена ошибки.

- Мне показалось, или вы мне на самом деле угрожаете?

- Нет, что вы, как я могу? Мне и нечем. Просто если ошибаюсь я, то и отвечать за это мне. А если ошибётесь вы, то история человечества прекратит течение своё.

Я замолчал. Советник тоже не спешил отвечать. Он откинулся в кресле, скрестив руки, и смотрел в окно, на яркий летний день. Наконец, он что-то надумал и спросил меня:

- Ну, допустим, всё это правда и через сорок лет человечество действительно будет уничтожено. Если, конечно, мы все не встанем под ваши знамёна и не двинемся вперёд, в светлое космическое будущее. Я даже склонен вам верить, вы всё-таки специалист в этом деле, а я даже не дилетант. Допустим, что этот ваш безумный проект звездолёта осуществим на практике. Может быть, я не знаю. Но что вы от меня-то хотите? Чтобы я отменил этот ваш взрыв сверхновой?

- Хмм... нет. Дело не в этом, конечно. Скажу прямо: нам нужна «Фортресс».

- Вот как? Знаете, это ведь собственность минобороны. Не думаю, что они её вам вот так просто отдадут. И минобороны, кстати говоря, мне не подчиняется, так что я не могу вам помочь, могу только посочувствовать.

- Не совсем так. Вы же советник президента, верно? А министерство обороны подчиняется президенту. К тому же, вы политик... Я вас прошу, помогите нам заполучить платформу. Мы бы и без неё справились, но это отняло бы очень много времени, а у нас его и так мало. Ведь это вопрос не сиюминутный, это нечто более важное — принимать решения, основываясь только на выгоде, никак нельзя!

- На что это вы намекаете?

- Намекаю? Я?! Да ни на что не намекаю. Я прямо говорю – если отмахнуться от этой проблемы, понадеявшись, что кто-нибудь её когда-нибудь потом решит, то её так никто никогда и не решит. Или решит совсем не тот, кто нам нравится. А ведь у нас есть отнюдь неиллюзорный шанс дожить... Не знаю, как вы, а я совсем не хочу быть на Земле в тот счастливый день. Вы уж точно доживёте. Ваши дети — у вас ведь есть дети? — тоже доживут.

- Что это? Шантаж? Ну вы и нагле-е-ец...

- Ничуть. Я просто не понимаю, почему вы не понимаете, что тут совсем не до шуток. Реальнейшая и неотвратимая угроза нависла над всем человечеством. Нельзя надеяться на «авось», надо действовать, не теряя ни минуты! Эти сорок лет пролетят, как миг – никто из нас даже толком состариться не успет. В конце концов, я же сюда прилетел не просто вот сказочки рассказывать... Знаете, есть такая тема для размышления. Вопрос о предотвращении. Типа, «что бы вы сделали, если бы знали, что», и далее какие-нибудь варианты, вроде «если бы перед вами сидел бы Гитлер, ещё просто ефрейтор, и у вас в руках был бы пистолет – у вас есть шанс предотвратить войну, застрелив его». А у вас сейчас есть шанс предотвратить смерть человечества и попасть буквально в легенды.

И вот тут-то, похоже, я угадал – после слова «легенды» взгляд советника унёсся в какие-то далёкие дали. Видно было, что он крепко задумался над открывающейся перспективой. И действительно, не каждый же день выпадает шанс вписать своё имя в историю, да ещё и большими буквами... Или просто поиметь с сумасшедшего лунатика какой-то гешефт, заработав себе политическую выгоду. А может быть, и не только политическую²⁹.

Прошла тягостная минута. Наконец, советник посмотрел на меня и медленно произнёс:

- Знаете, мистер Кейн, я всё же думаю, что вы правы. Я вам помогу. Тем более что платформа эта, как я понимаю, на балансе министерства мёртвым грузом висит... Мы что-нибудь придумаем.

***

Всё это время, никем не замеченное, в дальнем углу кабинета советника сидело маленькое насекомое — на первый взгляд, совершенно обыкновенный жук. Но если кто-нибудь присмотрелся бы чуть внимательнее, то обязательно заметил бы, что это вовсе не насекомое, а крошечная машина — робот. «Жук» следил за разговором, записывая всё сказанное в свою память. Когда я покинул советника, оставив его в задумчивом настроении, «жук» пролез через одному ему ведомую щёлку под декоративным плинтусом и пополз по сетевому кабелю куда-то вглубь здания. Он добрался до технического шкафа, пролез внутрь и сел на маленькую коробочку, кем-то заранее заботливо подключённую к оптоволоконной магистрали. «Жук» подключился к Сети и начал передачу записи разговора.

Человек, кому была адресована эта передача, очень внимательно прослушал весь разговор, покачал лысой головой и хрипло прошептал:

- В опасные игры играете, господин Кейн Тангароа Уиллард...

***

На одном из аукционов по распродаже списанного армейского оборудования, совершенно неожиданно для всех, на блиц-торги³⁰ была выставлена орбитальная платформа «Фортресс». Её мгновенно выкупила компания «Лунные Экспедиции» из Коперника, оставив остальных игроков с разинутыми ртами – в программе торгов этот лот не был заявлен. Ходили слухи, что к сделке каким-то образом был причастен советник президента по астронавтике, хотя это вроде ничем не подтверждалось... А цена платформы была определена равной одному доллару!

World Digest

Шайни Уолш, первый ребёнок, родившийся на Луне, жива-здорова, работает в транспортной службе, готовится к замужеству, и, как и большинство остальных «лунных детей», родившихся с тех пор, не считает себя чем-то экстраординарным. Почувствует ли себя экстраординарным кто-нибудь из тех людей, что сейчас готовятся к «глубокому сну» на борту этих двух строящихся левиафанов, если его вообще когда-нибудь разморозят? Будут ли последователи у парализованного Джеффри Маннергейма, мозг которого соединён с компьютером, что позволяет ему пилотировать космический корабль так, как недоступно обычным пилотам? А сколько ещё своих органов для пересадки будет продано жителями бедных стран? А сколько искусственных органов будет имплантировано другим людям?

Количество вопросов растёт с каждым годом, но ответ на них дать не так просто. Порой жизнь подсовывает сценарии всё более невероятные, чтобы мы удивились глубине человеческого свободного падения. Прп. Варсануфий Великий говорил: «Хороша свобода, соединённая со страхом Божиим» - к сожалению, в наши дни этого соединения чаще всего нет.

Некий гражданин США пришёл в компанию, разрабатывающую лунные рудники, с просьбой предоставить ему в безраздельное пользование оставленный рабочими карьер, чтобы он мог там построить «храм Космоса». А поскольку все знают, что живем мы в «эпоху космических полетов» и замечательных успехов астрофизики, то такие деятели кажутся людьми, поддерживающими движение науки. На деле же в слово «Космос» они вкладывают совершенно иной смысл: Космос (с большой буквы) для них - это мир внеземных духов, «космическая иерархия» и прочие оккультные игрища. И исследовать этот «Космос», по их мнению, нужно не с помощью радиотелескопов и спутников, а с помощью медитаций, «голосов» и «видений». Что же на самом деле он хочет там построить?

Другой случай. Некая компания ведёт разработки имплантируемых нанобиополимеров, эффективно задерживающих ультрафиолетовые лучи – якобы для защиты от рака кожи, какая благая цель! На деле оказывается, что эти полимеры должны синтезироваться прямо в коже человека специальными искусственными бактериями. Налицо эксперименты на людях, причём с непредсказуемыми последствиями. Тут и до непосредственного вмешательства в геном недалеко! Свобода ли это? Или такие компании хотят сделать из людей послушных рабов-биороботов с дубовой шкурой?

Или пресловутые нейроимпланты, якобы призванные расширить возможности человеческого разума. А что на самом деле? Они порабощают умы, включая своих обладателей в огромную сеть, где размывается индивидуальность и воля человека, заменяясь на программное обеспечение! Человек больше не принадлежит себе, он становится просто носителем своего электронного ярма. И нет гарантии, что где-то не сидит ещё один представитель ещё одной компании с кнопкой под рукой – и стоит ему нажать на эту кнопку, как все «расширенные» умы станут послушны его воле.

Ещё два десятилетия назад о таких случаях можно было прочесть разве что в фантастических романах-антиутопиях, и лишь в том случае, если автор увлекался описанием мелких подробностей жизни далёкого будущего. Но теперь подобные истории вплетаются в естественную жизнь простых людей, превращая периферийные прежде дисциплины научной этики в тему для пылких споров, правительственных решений и церковных конференций. Прошло чуть больше ста лет с момента открытия функций ДНК, а человек уже замахнулся на самую великую тайну – творение жизни. И думает при этом, что подобные посягательства останутся безнаказанными. Едва ли прошёл век с момента первого космического полёта, а человек уже думает, что он везде побывал – и раз он нигде не видел Бога, то Его вроде как и нет вовсе, а значит, всё дозволено. Как бы всемогущие люди-машины, живущие в небе над нашими головами – какая гнусная пародия на истинных жителей Царствия Небесного!

Гордыня человеческая выросла настолько, что уже хочет дотянуться до самих звёзд. Но зачем? Что люди там потеряли? Разве на Земле мало проблем? Разве уже побеждено зло? Человек не ждал милостей природы, он учился ею управлять. Учился на самом себе, но чему можно научиться у бесконечно далёких и чуждых нам звёзд? Д-р Фалле не без оснований задает вопрос, не служит ли идея «космических путешествия» для прикрытия и маскировки реальной, бесконечно более сложной технологии контроля умов? Он утверждает, что «мы имеем дело не с планами покорения космических пространств, а идущими одна за другой волнами нашествий из мира потустороннего, мы имеем дело с системой контроля». Доктор Фалле пишет, что «то, что происходит с человеком, когда он окунается в космос, можно назвать контролированием человеческих верований». И ещё: «всё большая часть молодых людей увлекается космосом, неизведанными далями, новыми областями наук. Появляется все больше книг и статей, изменяющих нашу цивилизацию». Но зачем стремиться за истиной так далеко, когда она так близко? Достаточно заглянуть в Книгу книг и принять Его Слово. Помните, что наука взбирается по крутым склонам горы Истины — и когда она туда доберётся, то с досадой увидит лишь теологов, давно и спокойно там обосновавшихся.

Кстати, очень давно и не нами подмечено, что бывает весьма поучительно присмотреться к тому языку, на котором говорят люди и к тем изменениям в нем, которые происходят со временем. Так, например, поразительно поменяло свой смысл слово «прелесть». То самое явление — страшное и отвратительное, которое имеет следствием извращение всей жизни и вечную погибель, рассматривается теперь как высшая степень эстетического наслаждения, как высшая похвала в чей бы то ни было адрес, как предмет для поклонения, которому с радостью покоряются. Современный человек не только не прочь, но и жаждет чем-нибудь прельститься. Звёзды для потерянных нами детей стали той «прелестью», которая увлекла их в свои гибельные сети, оторвала от родительского дома и забросила в холодную пустоту, очернив и остудив их души.

Ради чего люди готовы отказываться от обычных для любого землянина удобств и жить в отрыве от родной планеты? Ведь не ради Господа нашего всё это, совсем не ради Него. Это святые подвижники истязали свою плоть и отказывались от благ цивилизации, чтобы быть ближе к Господу нашему, а эти «мечтатели» уходят от Него всё дальше. Ведь разве не похожа эта одержимость на другую одержимость, известную нам издревле? Ведь разве не понимаем мы, что оторванный от дома человек особенно уязвим для нашего извечного врага? И разве не ясно нам, что человек, не вмещающий божественную благодать, становится сосудом для совсем иных материй, имя которым – легион? Разве не очевидно, что сонмы демонов уже угнездились там, среди холодных светил, и их алчные взоры нацелены на оставшееся здесь человечество? Их пришествие всё ближе, сумерки человечества сгущаются и слышно уже предвестие скорого конца.

Существует ли связь между проникновением людей в просторы Вселенной и появлением демонов в нашем мире? Да, в этом нет никаких сомнений — здесь имеется самая прямая связь. Первые полеты советских космонавтов одной из своих целей ставили доказать, что нет Бога, нет Царства Небесного. Вообще, космонавтика — это убедительное свидетельство бесконечной гордыни, упадка духовности и утраты человечеством христианских ценностей. Потеря же тысячами людей христианской веры и благочестивого образа жизни весьма сблизила их с демонами. Нечистые духи непрестанно ведут брань против рода человеческого, а падшие души для них самое лучшее лакомство. Спаситель научил нас, что бесовский род изгоняется и побеждается постом и молитвой, этим же духовным оружием люди крепко посрамляли бесов в прежние времена. Теперь у большинства людей духовная жизнь или совсем отсутствует, или слишком слабая, и о каком решительном противодействии диаволу тут можно говорить? Вот и наступают силы ада на человечество.

«Как жить христианину в современном мире?"» — вот вопрос, который часто задают люди в последнее время (в последние, то есть, времена). Много говорится о извращённых соблазнах и отвратительных безумствах современности, о развратном и лукавом духе века сего. И надо понимать, что дух этот – не просто такой красивый литературный оборот, а весьма активная сила, ни на минуту не прекращающая свою деятельность! С другой стороны расширяются и масштабы живительного влияния Святой Церкви на нашу жизнь, на духовную атмосферу в обществе. Восстанавливаются и строятся Божьи храмы, открываются воскресные школы, всё больше появляется христианских ресурсов и бродкастингов в Сети, все чаще можно слышать о примерах совместной работы церковных структур и государственной власти для уврачевания социальных недугов, так что некоторым глупцам уже чудится огосударствление Церкви... На космодромах, которые используются в настоящее время для стартов космических кораблей и орбипланов, существуют и действуют храмы, в которых совершаются богослужения перед началом каждого полета, а люди, отправляющиеся на орбиту, могут получать благословение священнослужителей.

Но отношение христианина к миру не может и не должно изменяться от того, что в этом мире появились и действует Сеть, космонавтика, внеземные человеческие поселения, импланты, а также случилась легализация клонирования, модификаций, искусственных форм жизни и прочих извращений природы. Христианство всегда было, есть и будет до скончания века «царством не от мира сего», а предназначением Церкви Христовой всегда было и останется вовеки управление человека к жизни вечной. Если при этом христианство еще и породило великую европейскую цивилизацию, если Церковь во многом одухотворила и облагородила земную жизнь людей, и, как это не странно, позволила человечеству выйти в космос, то это не должно все-таки заслонять ее исконного устремления: «Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6, 33). Вот оно все и приложилось, но приложилось именно потому, что искали прежде всего «Царства Божия и правды Его», а не материально-технического прогресса и культурных достижений.

Мир лежал во зле во всю историю человечества и будет во зле лежать до конца времен, опрокинутый в пропасть греха нашим богоотступничеством. А потому гибельно для человека привязываться к этому миру, вписываться в его структуры, «быть в обойме» у него. Сам мир — не зло, но он во зле лежит, все в нем - творение Божие, «и се добра зело» (Быт. 1, 31), а согрешивший человек богозданным миром заслоняется от Бога. Но попытки вне Бога оборвать связи с этим миром ещё пагубнее! Отойдя от своей природы и не придя к Богу, человек тут же попадает в когти к Врагу Человечества, прельщающему заблуждающихся блеском звёзд, потакающему гордыне, сулящему несметные богатства и неограниченные возможности. Ничего такого он не может предоставить, это всё иллюзии, которыми устлан путь в бездну греха. Истинные богатства обретаются не силой плотского разума, а силой духа, отрекающегося от плотского. Но не так, как это делают модифицируемые! Они, как было сказано, отрекаются от плотского вовсе не для того, чтобы идти к Богу, а чтобы самим стать, как боги. О, какое наивное заблуждение, как легко в него впасть!

Быть «не от мира сего» — естественное состояние настоящего христианина. Но быть «не от сего» надо именно в том смысле, который вкладывали в него святые – быть не связанным грубой материей, а быть свободным духом, в единственном услужении Господу нашему. И при этом должна быть некоторая степень юродства, как неотъемлемая черта духовного здоровья человека, так же как пост и молитва. Есть великие постники и молитвенники, есть великие юродивые, поднимающие эти духовные добродетели на уровень подвига, но хоть немножко поститься, хоть немножко молиться, хоть немножко юродствовать необходимо всякому. Не тратить время на бесплодные мечтания о несбыточном и недостижимом, а молиться, поститься и смотреть по Сети «Радонеж». Речь идет о том, что мир, поврежденный грехом, был и останется безумным, ненормальным, и с точки зрения «массового», извращенного сознания настоящая норма человеческой жизни, то есть святость, всегда смотрится каким-то глупостью и анахронизмом.

Стоит ли Церкви, уже обозначившей своё мнение по вопросам новых технологий, вмешивающихся в рождение, жизнь и смерть, – дел, имеющих прямое отношение к нашему спасению, – ввязываться в научные дебаты о глубоких модификациях, имплантах, гибернации, поисках землеподобных планет и их возможных обитателей, о межзвёздых путешествиях? Ведь это так далеко от вопроса спасения, главного вопроса, должного волновать Церковь!

Но именно в этих деталях и кроется дьявол, предлагая, вопреки Апостолу, источник, из которого течёт и сладкая, и горькая вода (Иак. 3:11). Если в мороженое добавить жгучий перец, то, попробовав такой продукт, вы поначалу не почувствуете горечи – холод ингибирует рецепторы горького вкуса. Но стоит подержать мороженое во рту, как оно растает, потечёт вниз, а во рту резко появится острая горечь. Не таким ли необычным мороженым мы пытаемся накормиться? Не обнажатся ли проблемы спасения, отношения человека с Творцом, места человека в творении Божьем, если сдёрнуть завесу научных терминов и благих помыслов?

Помыслы же и вправду кажутся благими большинству светских людей – избавить больных от страдания в ближайшей перспективе, избавить человека от слабости и несовершенства в дальнейшем, дать человечествую новое место для жизни, новые возможности, новые технологии. Однако, известно, куда вымощена дорога благими помыслами, и Церковь во все века подходила к страданиям, болезням и земному могуществу двояко.

«Злостраждет ли кто из вас, пусть молится... Болен ли кто из вас, пусть призовет пресвитеров Церкви, и пусть помолятся над ним, помазав его елеем во имя Господне. И молитва веры исцелит болящего, и восставит его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему» (Иак. 5:13-15).

Христианство никогда не было противником науки и не считало новые дисциплины человеческого знания чем-то богопротивным и неестественным. Более того, христиане видели в науке необходимый и Богом дарованный противовес иным технологиям, существовавшим наравне с ней: гадалками, колдунами и прочими. Интерес христианства к наукам, к правильному лечению человеческого тела и облегчению его страданий не случаен, а исходит из любви к ближнему и стремлению спасти тело, не губя душу.

И совсем не случайно то, что многие научные открытия совершались в стенах монастырей, бережно сохранявших и приумножавших знания – как новые, так и древние. Множество учёных – математиков, физиков, астрономов и даже генетиков – были ещё и богословами. Лишь те, кто стремился к могуществу духа, получали ещё и могущество мысли. Когда были изобретены очки, первыми их пользователями стали монахи-книгочеи. Церковь не противилась так же слуховым рожкам, зубным коронкам, протезам и другим средствам для исправления недостатков человеческого тела, не противилась она переливаниям крови, пересадкам кожи и операциям на сердце. Церковь всегда покровительствовала наукам, давая умиротворённый приют мыслителям.

Однако на пути к исправлению недостатков, можно устремиться вместо Богочеловечества к телесному Ubermensch, к супермэнам и киборгам. Многие уже идут по этому пути, изменяя свойства своих тел при помощи химии: допинга, стероидов, даже злоупотребление антидепрессантами может быть отнесено туда же. Многие так же изменяют своё тело, допуская импланты и модификации. Мало кто нынче удивляется тому, что полностью парализованный человек может спокойно жить в иллюзорном мире Сети, попутно работая, скажем, оператором тяжёлой строительной техники или даже космическим пилотом, как несчастный Джеффри Маннергейм, упомянутый в начале статьи. Давно образовалось и опасно окрепло целое течение трансгуманизма, претендующего на звание философского учения. Трансгуманисты твердят о необходимости при помощи технологий (нанотехнологий, биотехнологий, роботехники, информационных и когнитивных технологий) увеличить продолжительность жизни, здоровье и человеческие способности. «Мы поддерживаем развитие и доступ к новым технологиям, которые разрешат всякому наслаждаться лучшим разумом, лучшим телом и лучшей жизнью. Другими словами, мы хотим, чтобы люди были лучше, чем хорошими», написано на их сайте. И, заметьте – ни слова о Боге! Совершенно ясно, кто именно нашёптывает трангуманистам эти слова гордыни.

Технологии (как современные, так и те, что сейчас только развиваются в лабораториях) способны уже сейчас или в самые ближайшие десятилетия не только преобразить нормальное течение человеческих поколений, но и исказить самого человека, контролируя его здоровье через импланты (вдобавок к обычным вирусам мы вынуждены вовсю бороться с компьютерными, а ведь это только самое начало!), придавая ему новые, невиданные раньше свойства (дышать под водой или на Марсе, летать или впадать в спячку на долгие годы), отделяя его сознание от тела механическим путём, и, в итоге, лишая его «образа и подобия» Божьего. К чему или кому все эти ужасные извращения Божественного замысла нас приведут? Не так уж и сложно догадаться, на самом-то деле. И надо нам всем понять одну простую вещь: над нашими головами вовсе не научный эксперимент затевается, а строится гигантский жертвенник, откроющий однажды врата Геенны Огненной, из которой с жуткими стонами, улюлюканием и завываниями обрушатся на нас все самые ужасные демоны из самых глубин Ада.

Пора нам подумать, хотим ли мы этого?

Гиперион

История Гипериона, как и многие другие истории, началась с идеи. Она могла бы начаться и раньше, если бы не одно маленькое, но сильно мешающее обстоятельство – все предшествующие попытки изменить интеллектуальные способности у зверей были похожи на пресловутые опыты древних алхимиков, смело, но без особых успехов пытавшихся нащупать систему в свойствах химических элементов. Хотя, если рассуждать здраво, сейчас всё так же не очень понятно, почему именно эти эксперименты вдруг окончились удачей – причин может быть много, а повторить и проверить все их уже невозможно. Во всяком случае, на Земле это будет трудновато, если вы понимаете, о чём это я.

Впрочем, что там насчёт удачи? Нет худа без добра, как вы знаете. Ведь как поглядеть — с одной стороны, если бы этих опытов не было, то не было бы и скандальной истерики вокруг них. Если бы не было скандальной истерики, то вряд ли бы мы узнали про эти опыты. Если бы мы не узнали про эти опыты, то могли бы пропустить момент, когда было уже слишком поздно, и тогда Гиперион был бы для нас потерян. Хотя, конечно, как можно потерять то, про что даже не подозреваешь? В общем, череда событий шла своим порядком...

***

Сегодняшние исследования и открытия в областях генетики, биохимии, нанотехнологий и киборганики действительно революционны. Никогда раньше человеческий разум не испытывал таких ошеломительных успехов – сконструированы и поставлены на службу человечеству искусственные формы жизни, киборганические импланты расширили возможности тела вообще и мозга в частности. От большинства болезней, которые ещё несколько десятилетий назад считались смертельными и неизлечимыми, сегодня остались одни лишь воспоминания. Но человеку этого мало – он уже хочет изменить природу самого себя. Поправить то, что Господь решил оставить на Своё усмотрение. То есть происходит самый прямой и непосредственный бунт против Бога.

Кроме того, появляются новые, в частности медико-биологические, рычаги управления и власти над человеческой жизнью и новый набор средств ограничения человеческой свободы. Известно, что биологическое ограничение свободы — это наиболее эффективное ее ограничение, связанное с возможностью ее необратимой утраты. Именно этим определяются острота реакции и степень внимания общественности к биогенетическим и киборганическим исследованиям.

Мы помним, как в первой половине XX века происходило интенсивное развитие ядерной физики. Ее опасность была полностью осознана только после создания и использования атомной и водородной бомб, после катастроф на ядерных электростанциях и хранилищах ядерных отходов. Сегодня исследователи генома человека говорят о блестящих перспективах генной диагностики и терапии. Тем не менее, не имея опыта отрицательных последствий, они все же признают степень риска своей деятельности. Профессор Клод Моссе, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине, констатирует: «В области генетики человека неразумное использование новых технологий может привести к катастрофическим последствиям». Уже в XIII веке в каббалистических текстах обсуждалась возможность создания искусственного человека по заданным параметрам. В сложном сплетении идей и символов за этой возможностью стоит реальность космической по своим масштабам власти над человеком. Этой властью «устраняется Бог». В конце XIX века в философии Ф.Ницше четко обозначится принципиальная связь между идеей сверхчеловека и ситуацией «смерти Бога», символизирующей коренную ломку оснований традиционной культуры.

В трагедии Гете «Фауст» при создании доктором Вагнером гомункула — искусственного человека — присутствует Мефистофель. В одном из своих писем Эккерману Гете говорит о существовании родства между Мефистофелем и гомункулом. Это родство опять же фиксирует негативное восприятие факта появления существа, созданного по воле человека.

Особое место в этой связи занимает роман О.Хаксли «О дивный новый мир», где прямо описываются «плоды» создания людей по заданным параметрам. Генетические манипуляции с эмбрионами позволили «перейти из сферы простого, рабского подражания природе в куда более увлекательный мир человеческой изобретательности, где «мы» (власть имущие) «предопределяем и приспособляем, формируем» подготовленность к жизни людей в заданных «нами» кастах и одновременно "прививаем любовь к их неизбежной, выбранной нами социальной судьбе».

Но если ранее это всё было лишь предостережениями, исходящими от духовно зрячих людей, то ныне это оборачивается самой настоящей действительностью. В лабораториях генетики и киборганики исследуются методы по созданию и изменению живых существ в соответствии с заранее заданными параметрами, точь-в-точь как в древних оккультных текстах. Пока все эти опыты ставятся на животных, но близок тот день, когда незримая грань необратимого падения в бездну будет перейдена...

***

- Поразительно редкостное единодушие, прям плюнуть некуда. Что б ещё понимали...

Профессор Огнев раздражённо махнул на тридео, которое, будто испугавшись жеста, тут же затихло.

- Напыщенные болваны. Они что, и в самом деле считают себя святыми? Ишь как рассуждают, покушение на божественное... Когда такое всюду мерещится, к доктору надо идти! Идиотизм, какой-то нестерпимый идиотизм, чёрт побери... Какого лешего вся эта головожопая дрянь постоянно рвётся управлять тем, в чём вообще не разбирается?!

Профессору было от чего расстраиваться – в ленте новостей друг за другом шло сразу три сообщения от наиболее громкоголосых групп так называемых «социально активных граждан»: от борцов за права животных, от биоэтиков и СДГ. Все они дружным хором хаяли последнее достижение исследовательской группы, которой руководил Огнев – гиперживотных. Мыши, а затем и кошки с чуть-чуть подправленным геномом и новыми киборганическими имплантами демонстрировали потрясающие воображение успехи, решая задачки на сообразительность, ранее совершенно недоступные для этих зверей.

Хотя первые из удачных опытов появились далеко не вчера, активность обличителей раньше держалась на низком уровне. Некоторое время назад она стала расти, медленно и неравномерно. А потом вдруг все как с цепи сорвались и за последние месяцы вялотекущая истерика вдруг рывком взлетела вверх в хитпарадах: не проходило и дня, чтобы очередной знаток не выступал бы с критическим заявлением. Не хотелось думать, что это результат чьего-то наускивания, но других версий происходящего почему-то на ум не приходило. Хуже всего было то, что все три группы имели достаточно сильное влияние на умы, чтобы устроить учёным настоящие проблемы. До сих пор как-то всё обходилось одними устными и неконкретными угрозами, но теперь появилась весьма реальная угроза закрытия проекта. Теперь, когда успех уже практически в руках... Что может быть обиднее такого поражения – в двух шагах от главного приза?

- Ну уж нет. Мы ещё повоюем. Просто так я не сдамся! Правда-то всё равно на моей стороне.

Профессор пытался ободрить сам себя. Не чувствуя, впрочем, особой бодрости и уверенности при этом. Противник достаточно силён и может просто завалить массой – если поток жалоб от социально активных граждан станет слишком густым, серьёзных проблем не избежать. Ни один администратор не захочет, чтобы его вызвали в суд, а если туда начнуть звать регулярно – всё, лучше сразу сдаваться. И проекту сразу крышка. Эх, как обидно...

***

История не терпит сослагательного наклонения. Поэтому лучше не рассуждать, что было бы, если бы не случилось того совпадения. Ведь я тогда ехал к Огнёву совсем по другому делу... Но, увидев Гипериона, решил дела отложить. А буквально вечером того же дня лабораторный комплекс был разгромлен толпой агрессивно настроенных людей невыясненной социальной ориентации. Часть животных была «выпущена на свободу» — если учесть, что лабораторные мыши без специального ухода совершенно нежизнеспособны, то станет ясно, что дальнейшая их судьба была весьма печальной. Хоть и короткой. Остальные звери погибли в пожаре, вспыхнувшем после того, как погромщики закидали окна бутылками с зажигательной смесью, не сумев вскрыть двери в некоторые помещения. Бесценные материалы и уникальное оборудование было полностью уничтожено, компьютеры разбиты (не все, впрочем — часть из них бесследно пропала)... Видимо, такое поведение считалось вполне этичным и допустимым – ведь мы не можем предположить, что борцы за права угнетаемых животных были настолько глупы, что не замечали собственного лицемерия?

Сам же профессор, его семья и все сотрудники комплекса на следующее утро пропали без вести, не оставив никаких наводящих на след улик. Излишне будет упоминать, что о каком-либо продолжении исследований уже не могло быть и речи.

***

- Какова позиция христианских ученых относительно возможности создания гиперчеловека?

- Христианская позиция по отношению к созданию таких, как вы сказали, гиперлюдей выстраивается в трех плоскостях. Во-первых, обязательно надо отметить, что все гиперживотные появлялись в лабораторных условиях и получены они исключительно методами искусственного размножения. Поэтому надо начать рассуждать в плоскости анализа перспектив и социокультурных последствий вытеснения естественных семейно-сексуальных отношений методами искусственного размножения. Любая форма искусственного размножения, будь то оплодотворение in vitro или клонирование, однозначно является «технологической» поддержкой инвертированных лиц (гомосексуализм мужской и женский). С возникновением технологий искусственного размножения перестает «работать» старейший аргумент противников всякого рода инвертов: существование однополых семей невозможно признать в силу реальности нарушения ритмов рождаемости и угрозы невоспроизводства человечества. Получение возможности размножаться для инвертированных лиц означает возникновение возможности распространения новых форм семейно-брачных (в частности однополых) отношений и, соответственно, вытеснения форм традиционных. Новые методы искусственного размножения делают весьма реальной перспективу роста «неполных семей» и увеличение числа детей, рожденных вне брака и воспитывающихся в неполных семьях. В этом плане весьма поучителен роман-антиутопия О. Хаксли «О дивный новый мир». В нем до логического предела разворачиваются возможности и последствия искусственного размножения людей по заданным параметрам. Законодательное признание искусственного размножения в новом Государстве имеет своим логическим следствием запрещение семьи, материнства, единобрачия. Они рассматриваются в новом обществе как источник сильных и нежелательных эмоциональных переживаний, душевной боли, и в результате - всевозможных болезней. Место любви в иерархии ценностей данного общества занимает понятие взаимопользование, фиксирующее презрение к достоинству человека и отрицание личной свободы.

Во-вторых, христианская общественность опасается тиражирования потребительского отношения человека к человеку и возможности создания «человеческих запасников» (будь то органы, «законсервированнные» двойники и т.п.). И уж тем более следует опасаться создания каких-то особенных, так сказать, пород людей – будь то более быстрые и сильные люди-солдаты, или более умные и сообразительные люди-учёные, или, чего уж там, более красивые и при этом совершенно безвольные люди-игрушки, в сексуальном смысле. Это отвратительнейшие перспективы, но они более чем реальны. Ещё реальнее создание породы стандартных людей, у которых всё стандартно – душа, тело, мысли. Конвейер человеческих существ – вовсе не кошмарная фантазия. Обязательные для гиперсуществ киборганические импланты можно и не упоминать, уже столько копий сломано в спорах!

В-третьих, мы никак не можем согласиться со странным суждением — «душа генетически не обусловлена». И если г-н Огнев ставит после этого суждения точку, то для нас естественно поставить вопрос: «Ну и чем же тогда обусловлена душа?». Ответ именно на этот вопрос определяет христианскую позицию по обсуждаемым проблемам. Один из факторов, «обуславливающих» душу, — это Таинство Брака, через которое «дается божественное основание для благодатной жизни». О каком таинстве же может идти речь, когда каждое из гиперсуществ появляется на свет в лаборатории, под непрерывным наблюданием учёных и машин, в контролируемых условиях? Это кривляющаяся пародия на настоящее Таинство, вот в чём проблема.

***

- Господин Огнев?

- К вашим услугам. А вы, простите, кто?

- Вряд ли вы меня знаете. И я не люблю сходу называть своё имя. Но если вам неудобно так, то можете меня звать как-нибудь... ну, скажем, Кейн.

- Довольно странные условия... Кейн. Ну да ладно. Я прочитал ваше письмо. Это ведь ваше письмо я недавно получил, так?

- Да. Я не получил отказа от вас, потому и приехал.

- Верно, не получили, потому что его не было. Я, скажем так, заинтригован. Определённо, не каждый день меня приглашают на роль консультанта рекрутеры первой межзвёздной экспедиции.

- Так вы согласны?

- Этого я не говорил. Во всяком случае, пока что не говорил. Да что мы стоим-то здесь, пойдёмте в кабинет.

- Профессор, не сочтите за наглость. Я наслышан о ваших опытах и... Я понимаю, моя просьба может оказаться не кстати. Но всё-таки, можно мне как-нибудь взглянуть на ваших... хм... ваших питомцев?

Профессор подозрительно прищурился.

- А зачем вам?

- Я никогда не видел гиперживотных. По правде сказать, я до сих пор не верю, что вам удалось что-то такое создать. Широковещательные новости – не самый надёжный источник информации, а каналы для специалистов вещают такой тарабарщиной, что я понимаю там только междометия.

Огнев ещё нахмурился, но через несколько секунд вдруг рассмеялся и сделал приглашающий жест рукой:

- Ну, стало быть, придётся мне сегодня устроить демонстрацию чудес с последующим разоблачением!

***

Помещение лаборатории не было похоже на передовой научный форпост: совершенно обычные столы с живописно расставленными приборами, штативами, микроскопом, парой компьютеров. Старомодные бумажные книги на полках. Шкафы с какими-то банками, холодильник, увешанный календариками, стеллажи и прочая атрибутика среднестатистической научной лаборатории.

- Здесь, в общем, ничего такого интересного нет. Самое зрелищное у нас в отеле.

- В отеле?

- В виварии. Все животные содержатся там.

Виварий тоже не производил какого-то особенного впечатления. Ничего удивительного не было ни в клетках с животными, ни в кондиционированном воздухе... Но вот отдельный большой стол с террариумом, очень похожим на миниатюрный парк аттракционов, смотрелся необычно – маленькие домики, лесенки, горки и разнообразные агрегаты малопонятного назначения. Профессор заметил мой взгляд:

- Это чтобы мыши не скучали.

- Они здесь живут?

- Они здесь, можно сказать, работают. Тут мы их тестируем.

- А что именно тестируете?

- Когнитивные способности, в основном. Ну.. хм... как бы это попроще назвать... Интеллект. Способность решать задачи, планировать свои действия, распознавать и запоминать образы, концентрацию внимания и так далее, так далее.

- А разве у мышей есть интеллект?

- О, интеллект есть у всех животных, только разный. У примитивных существ – примитивный, на уровне простенькой двоичной логики. Грубо говоря, если плохо – бежим, если хорошо – сидим. Как-то так. У человека сами знаете какой.. Хотя тоже бывает на уровне простейшей двоичной логики, кхм-кхм.

- Да, понимаю. И гипермыши действительно умнее обычных мышей?

- Да. Я не буду говорить, что они умнее на сколько-то там процентов, подобные рассуждения уместны только в рекламе. Но разница весьма заметна. Память лучше, как кратковременная, так и долговременная. Способность принимать решения, основываясь на предсказании событий – у обычных мышей такое вообще не наблюдается.

- А как это выглядит?

- В одном из опытов мышам предлагалось схватить кусочек пищи с движущейся по кругу тележки. Обычные мыши бегают за тележкой, пытаясь её догнать. Гипермышь сидит и ждёт, пока тележка к ней подъедет достаточно близко для того, чтобы можно было сцапать кусочек. При этом в других тестах, где процесс перемещения тележки не был периодическим и его нельзя было предсказать, гипермышь так же пыталась догнать тележку.

- Надо же...

- Да, это даже для нас это был, мягко говоря, весьма интересный результат. Кстати сказать, у гипермышей практически такой же объём мозга, как и у обычных, внешние различия вы даже не заметите. А вот у кошек совсем всё иначе, и это обязательно надо видеть. Пойдёмте.

В кошачьем «отеле» стояла тишина. Я пишу это потому, что ожидал услышать хотя бы ту же суетливую возню, что и у мышей. Или какое-нибудь хоровое мяукание, кошки ведь. Тишина была неожиданной.

Потом я почувствовал взгляд. На меня смотрело... смотрел... Первое впечатление: фу, блин, что это?! Второе впечатление, через секунду после первого: ох, ничего себе... Кошка или кот (потом оказалось, что всё-таки кот), внешне похожий на «сфинкса» — такой же лысый, розовый и морщинистый. Только с гораздо более высоким лбом и круглыми маленькими ушами. И этот взгляд... Зверь спокойно сидел и ждал, когда нас представят друг другу. Именно так это выглядело.

Потом я заметил, что он в помещении был не один. Ещё несколько кошачьих мордочек смотрело на меня из разных клеток. Впрочем, почему клеток? У всех этих маленьких комнат не было передних стенок. Зато мягкие подушечки внутри – были.

- Да, они любят комфорт, - улыбаясь, сказал Огнев. - Лентяи те ещё. Кошки же вообще лентяйничать обожают, но эти – самые что ни на есть гиперлентяи.

Кот, которого я заметил первым, в ответ на эти слова скорчил какую-то странную гримаску и фыркнул. Впрочем, нет. «Фыркнул» — это не то слово. Кот явно что-то сказал! Звук не был похож на звериный, но и на членораздельную речь тоже не походил. Что-то среднее.

- Нет, в нашем понимании они говорить не могут. Пытаются, но без особого успеха. И это только потому, что модификации не затронули голосовой аппарат – кошачья артикуляция в принципе не позволяет генерировать «человеческие» фонемы, анатомия не та. На такой уровень модификаций мы ещё не скоро доберёмся. Если вообще доберёмся, нда... Пока что помогают киборганические костыли.

- Импланты?

- Да. Практически тот же принцип, что и в линке – нервные импульсы транслируются через тезаурус-кодек, только в случае с гиперкошками там ещё дополнительный блок стоит, адаптирующий их сигналы в более понятную нам форму. Не всегда сразу всё понятно, но со временем можно научиться... И даже довольно быстро. А Гип-117 очень талантлив. Если он захочет вам что-то сказать, то обязательно скажет.

- Гип-117?

- Мы не даём имена животным. «Гип» - гипер, 117 – порядковый номер эмбриона. К имени слишком легко привязаться, понимаете?

- Не очень.

- Я не могу при них об этом говорить.

- А.. да, тогда понимаю.

- Вот. Хотя ничто не мешает называть его Гип, он прекрасно отзывается на такое обращение.

Всё это время Гип-117 слушал нас с весьма серьёзным видом. Когда речь зашла об именах, он посмотрел в сторону кабинки с одной из кошек. И подмигнул ей. Или мне показалось? Потом снова повернулся к нам и сказал «Ишшша». Когда Огнев замолчал, кот повторил своё «Ишшша». Профессор обратился к нему:

- Ты же знаешь, как надо.

Гиперкот... кивнул! Огнев сказал мне:

- У вас есть линк?

- Есть.

- Он активен?

- Вполне.

- Тогда слушайте.

И я услышал... как бархатное прикосновение — «пррривет, большой!». Чёрт возьми, это и в самом деле кот говорил. «Большой?» — «Да. Ты большой. Я маленький. Мы маленькие. Огнев большой. И ты большой»

- Они совершенно искренне не понимают, что люди и кошки – разные существа. Они как дети, просто дети. Для них мы – взрослые кошки. Большие. Стосемнадцатый из них самый старший. Глава прайда, фактически. Но всё равно как ребёнок.

«Огнев хороший. Мне скучно. Нам тут скучно»

- Необыкновенно. Я не мог и представить, что я когда-нибудь буду разговаривать с котом...

«Мы все разговариваем. Только Ишшша стесняется» - «Ишшша?» - «Да, Ишшша»

Огнев пояснил:

- Гип-1030. Тысяча тридцать. Кошка, самая младшая из них. Они не могут произнести «тысяча», вот и получается «ишшша». Как слышим, так и пишем.

«А как тебя зовут?» Уже другой голосок. «Это я.». Я спросил вслух:

- Кто?

Сбоку раздалось «миаа!!». Одна из кошек. Единственный недостаток линка – непонятно, откуда именно к тебе обращаются.

- Привет. Я Кейн.

«Привет, большой Кейн!»

Это было очень странное, необыкновенное и приятное ощущение. Как тёплое мурлыкание рядом...

- К нам гости очень редко приходят. Для большинства мы – моральные уроды, ставящие чудовищные опыты и производящие кошмарных выродков. Люди даже стараются обходить нас стороной.. а мы и не очень против, кстати. Чем меньше нам мешают, тем лучше работается. Работалось, вернее. Сейчас столько проблем... Обязательно найдётся какой-нибудь придурок, который вздумает, что его священный долг – как следует нас проучить. Такое ощущение, будто весь мир против нас идёт войной.

- О, я понимаю. У нас чем-то схожие проблемы... Вроде живём в век прогресса, а люди дичают.

И тут меня осенило.

- Послушайте, профессор. Я чуть не забыл, зачем пришёл... Но и ладно, это уже не так важно. Я хочу сделать вам предложение.

- То есть?

- Ну, в другом смысле. Вы учёный. Ваши достижения удивительны, но мало кто из современников может их оценить. Кроме того, я прекрасно осведомлён об интересах биоэтиков и других наших, скажем так, сограждан. И кошки... Честно признаюсь: хоть никогда кошек и не держал⁴⁰, я всё равно «кошатник»... и вашими подопечными просто очарован.

- Это хорошо. Они это чувствуют всегда, такое отношение.

- Да, так вот. Что вы сидите в этой дыре?

- В смысле сижу? Я здесь работаю!

- Нет, вы здесь не работаете, а пытаетесь работать. Не кокетничайте, вы же понимаете, что я имею в виду.

- Ну, допустим... Вы хотите объединить усилия?

- Да.

- Но я, вообще-то, не один работаю. Да и семья...

- Разумеется. И мы совсем не против будем, если вы продолжите работать не один. И вашу семью мы не обидим.

- А лаборатория?

- Всё будет.

- А если сотрудники не согласятся?

- Кстати, сколько их у вас?

- Научных работников ещё трое, несколько человек технического персонала...

- Не думаю, что учёные будут долго сопротивляться такому соблазну. А персонал... Мы все взрослые люди. Не захотят покидать родные стены – силком тащить не будем, это не наш метод. Мы готовы предоставить вашим работникам и их семьям намного более лучшие условия, нежели чем есть у вас сейчас. Не скажу, что идеальные условия, но намного лучше.

- Ну, меня-то вы ещё тем письмом уговорили. И я на самом деле уже утром с семьёй посовещался, голосовавших против или воздержавшихся не было. Просто я сейчас думал выторговать условия повыгоднее, а вы мне их сами предложили сразу.

- А-а-а, так вы ещё и большой хитрец, профессор?

- Конечно, я предпочитаю принимать стратегические решения!

- Ладно, я рад, что мы так друг друга понимаем. А с вашими сотрудниками мы тоже поговорим, это обязательно. Сначала вы, потом я. Или, если хотите, можно наоборот. Можно и вместе. И даже Стосемнадцатого пригласим. Да, Гип?

«Я здесь»

«Хочешь со мной пойти?»

«Хочу. Куда? Здесь скучно»

«О, там тебе не будет скучно. Совсем. Я обещаю»

«Большой Кейн обещает?»

«Клянусь!»

«А Огнев хочет?»

«Да, Гип»

«Я хочу с большим Кейном. Мы все хотим с большим Кейном.»

«Но нам сначала надо будет поговорить с вашими друзьями. Они могут и не согласиться поехать с нами»

«Тогда будем говорить с друзьями! Они согласятся, Гип так думает»

- Кстати, профессор, а что если мы дадим настоящие имена нашим маленьким друзьям?

- Я полагаю, они будут только рады.

«Настоящие имена? Без цифер?»

«Без»

«Я хочу!» «Огнев, а можно мне тоже имя?» «А мне?»

- Всем можно!

С тех пор Гип-117 получил настоящее имя – Гиперион. Красиво звучит, по-моему.

Дракон ворочается

Под заголовком «Новая веха большого пути» газета «Жэньминь жибао» опубликовала передовую статью, приветствующую успешное завершение китайской марсианской экспедиции и возвращение на Землю экипажа пилотируемого космического корабля «Шэньчжоу-Марс-2».

В передовой статье отмечается, что вслед за успешным завершением первого полета пилотируемого космического корабля «Шэньчжоу-Марс-1», благополучно возвратился «Шэньчжоу-Марс-2», который пилотировали пять китайских космонавтов. Экспедиция успешно высадилась⁴¹ на поверхность Марса и провела там серию важных научных экспериментов⁴². Это великое свершение еще раз показало всему миру, что китайский народ волевой, преисполненный целеустремлённой уверенности и способный взобраться на вершину науки и техники.

Успешное завершение полета пилотируемого космического корабля «Шэньчжоу-Марс-2» ознаменовало важный шаг Китая на великом пути исследований космоса. Это новая великая веха развития новейших технологий, значительное достижение Китая в реформе, открытости и социалистической модернизации, очередной блестящий успех китайского народа, неуклонно стремящегося вперед в самостоятельных инновациях, говорится в передовице.

В течение более 30 лет реализации проекта пилотируемого космического полета к Марсу, под правильным руководством ЦК КПК, Госсовета КНР и Центрального военного совета, в результате полного развертывания огромного преимущества социалистической системы, позволяющей сделать большое дело сосредоточенными силами, были совершены один за другим прорывы, имеющие вековое значение, что служит огромным импульсом к дальнейшему наращиванию экономического, научно-технического и оборонного потенциала страны, а также силы сцепления китайской нации, продолжается в передовой статье.

Научные исследования не знают предела. Пилотируемая космонавтика является одним из направлений новых и высоких технологий в мире, бросающих наиболее острые вызовы. С запуском космического корабля «Шэньчжоу-Марс-2» Китай, опираясь на свои силы и самостоятельные инновации, сделал важный шаг в развитии пилотируемых космических технологий, овладел рядом ключевых технологий с самостоятельным правом интеллектуальной собственности, достиг или даже превысил передовой мировой уровень в некоторых важных технических сферах, выковал и подготовил многочисленные высококачественные кадры, которые могут стоять на переднем краю мировой науки и техники, смело совершать новаторство. «Мы должны всемерно претворять в жизнь стратегию возрождения страны за счет науки и образования, твердо придерживаться курса на самостоятельное новаторство, смело стоять на авангарде мировой науки и техники, влить могучую движущую силу в реформу, открытость и социалистическую модернизацию», подчеркивается в передовой статье.

В статье так же отмечается, что совместная китайско-индийская лаборатория космических технологий объявила об успешных испытаниях новых двигателей, разработанных в рамках программы сотрудничества двух держав в данной области на государственном уровне. Китай намерен в ближайшие 3 года разработать космические корабли нового поколения, в которых будут использоваться эти двигатели, характеризующиеся высокой эффективностью, низкой себестоимостью и мощной тягой. Такие корабли позволят успешно реализовать планы исследований спутников Юпитера и Сатурна с целью дальнейшего их освоения. Но прогресс космических исследований, на который нацелен весь Китай, ведёт великий китайский народ ещё дальше, за границы Солнечной системы. Столь смелые устремления отнюдь не являются пустой фантазией, отмечается в передовице. Успехи на поприще пилотируемой космонавтики, общее научно-техническое развитие и состояние китайской экономики позволяют всерьёз задумываться об организации настоящей межзвёздной экспедиции.

Дальнейшее развитие космической программы КНР невозможно без расширения постоянного присутствия на орбите. В связи с этим Госсовет КНР провозглашает начало проекта по строительству новой и постоянно действующей научной станции в космосе. Эта база будет промежуточным этапом в программе освоения спутников Юпитера и Сатурна и она же станет той ступенью, с которой великий китайский народ шагнёт к звёздам.

Китайский народ и впредь готов вместе с народами других стран бок о бок продвигаться в освоении и использовании космоса, заявил председатель КНР Шэнь Хайшэн на торжественном собрании, посвященном успешной реализации китайского проекта по исследованию Марса. Глава государства подчеркнул, что Китай твердо придерживается курса на мирное использование космоса и выражает готовность к активному участию в международном сотрудничестве в этой сфере.

Безграничное космическое пространство является всеобщим достоянием человечества. Китай проводит космические научные эксперименты и технические опыты полностью в мирных целях, внося вклад в дело науки и мира человечества. Успешное завершение пилотируемого космического полета «Шэньчжоу-Марс-2» в полной мере продемонстрировало твердую решимость китайского народа в мирном использовании планет Солнечной системы, открыло широкую перспективу для развития космонавтики Китая и мира. Китай готов вместе с мировым народом рука об руку продвигаться вперед во имя мирного использования космоса, неизменно придерживаться правильного направления мирного освоения и использования космических пространств, продолжать совершать новые прорывы в пилотируемых космических технологиях, внести должный вклад в содействие непрерывному научно-техническому прогрессу человечества и высокому делу мирного развития на планете, заявил председатель КНР Шэнь Хайшэн на торжественном собрании, посвященном успешной реализации первого китайского проекта по исследованию спутников Юпитера. Глава государства подчеркнул, что Китай твердо придерживается курса на мирное использование космоса и выражает готовность к активному участию в международном сотрудничестве в этой сфере. Председатель КНР Шэнь Хайшэн призвал развивать дух космонавтов и превратить успешное завершение полета пилотируемого космического корабля «Шэньчжоу-Марс-2» в могучую движущую силу для продвижения реформы страны, тесно сплотиться вокруг ЦК КПК во главе с генеральным секретарем Шэнем Хайшэном, всесторонне претворять в жизнь научное понимание развития, способствовать социально-экономическому гармоничному развитию, вписать новую страницу в историю развития космонавтики, науки и техники Китая, упорно бороться за осуществление великой цели всестороннего строительства среднезажиточного общества и великого возрождения китайской нации. Этими воодушевляющими и поистине великими словами и завершается передовица.

***

Кейн уже второй час сидел перед тридео, просматривая земные новости и поглощая кофе кружками. Лилит валялась на кровати, читая древнюю наивную книжку про покорение венерианских джунглей. Наконец, Кейн выключил тридео, со вздохом откинулся в своём «трофейном» противоперегрузочном кресле и произнёс:

- А ведь узкоглазые прекрасно умеют прятать правду среди фантиков. И не придерёшься — вроде сказано всё верно, но фиг поймёшь, о чём шла речь на самом деле.

Лилит перевернула страницу и хмыкнула, рассматривая картинку.

- Хм? И о чём же она шла?

- Да всё о том же самом. Они нам типично по-китайски говорят: не одни вы такие умные. Похоже, они тоже в курсе.

- Полагаешь?

- Я почти уверен. А точно буду уверен, когда увижу, что же они на самом деле строят во второй точке⁴³. Научная станция, как же. Если мои подозрения верны, то там они будут действительно строить корабль для очередной экспедиции, но не к Юпитеру или Сатурну, а намного, намного дальше. А вся эта трескотня про Марс и прочие планеты только для отвода глаз, скорее всего они там тестируют технологии для звездолёта. Заметь, они уже тестируют, а мы только раскачиваемся... К чему такая спешка? Прилетели на Марс и сразу улетели. И эти грозные обещания разработать новые корабли за три года – всё это не просто так. Там ведь тоже понадобятся мощные двигатели для полётов от планеты к планете, посадочные аппараты и всё такое... Если, конечно, им повезёт найти систему, где планеты есть и на них можно садиться. Но, думаю, им повезёт — они же китайцы.

- А зачем бы им вот так рассказывать про всё это? Какой резон?

- Не знаю. Может быть, так выглядит просто тщеславие их боссов, мол, «смотрите, бледнолицые лунатики, как мы умеем!». Или хотят поддать нам под зад, чтобы мы тоже побыстрее шевелились. Причём в этом будет интерес и для них — если мы изобретём что-нибудь интересное, то это можно будет слямзить.

- Слушай, а может... ну это... как-то договориться с ними? Объединить усилия? Ведь так полегче будет и нам, и им.

- Ага, договориться. Ты всё-таки попридержи свой безудержный идеализм. Объединиться, конечно, было бы проще, но в таком случае на звездолёте, построенным китайцами вместе с нами, полетели бы одни китайцы — вспомни, кстати, кто и как живёт в бывшей Сибирской Республике. Там вот тоже хотели «договориться» и «объединиться»... Нет, нам такой вариант вряд ли подойдёт.

- Да уж.

Лилит зевнула, прикрыв книжкой рот.

- Ой, ладно, умник, ты спать-то когда ляжешь?

Кейн понял намёк правильно.

***

Наверное, приятно убедиться в том, что ты предвидел ход событий задолго до того, как шестерёнки истории сцепились друг с другом. Но это если рассуждать обобщённо, не вдаваясь в детали. А вот когда начинаешь вдаваться, тогда радость куда-то уходит, оставляя пустоту, в которую тихо сочится предательское отчаяние. Ты понимаешь, что задачу, решение которой ты ранее представлял себе так чётко и ясно, на самом деле решить вряд ли возможно. Осознаёшь во всей безжалостной ясности, что каждая распутанная проблема порождает кучу новых, и чем дальше продвигаешься, тем они становятся всё сложнее и сложнее, а на поиск решений остаётся всё меньше и меньше времени. И что если опустить взгляд с небесных высей на Землю, то обнаруживается ещё масса препятствий, самым гнусным из которых является банальная нехватка финансов. В этом мире действует простой принцип: дармовой закуски не бывает. Что на Луне, что на Земле. Если что-то выглядит бесплатным, то оно всё равно потребует какой-то оплаты. И если не сейчас, так потом. И, может быть, совсем не деньгами.

Чем дальше продвигаешься по пути безнадёжной затеи, тем сложнее даётся каждый шаг. Но надо идти.

Надо.

На Луну и дальше

Полёты в ближний космос перестали быть чем-то экзотическим уже довольно давно, хотя и не стали рутиной — точь-в-точь как самолётные перелёты в недалёком прошлом. Для кого-то обычное дело, для кого-то редкое, но, в общем, ничего сверхординарного и невозможного. Космические отели обеспечивали компаниям-перевозчикам достаточно стабильный поток клиентов, транспортное сообщение с Луной и орбитальные заводы⁴⁴ тоже не давали простаивать космодромам.

Орбиплан — самое обычное транспортное средство. Изящная и грациозная машина, он совсем не похож на «Шаттл», своего уважаемого прадедушку. Длинный тонкий фюзеляж со стремительными обводами, короткие крылья, мощные двигатели и никаких отделяемых ракетных ускорителей. Стандартные орбипланы, хоть и не способные доставлять пассажиров и грузы на совсем уж высокие орбиты⁴⁵, были и будут самым удобным способом выхода за атмосферу — ибо дёшевы, надёжны, могут взлетать и садиться полностью на своей тяге безо всяких дополнительных ракет и вполне готовы к многоразовому использованию. Я имею в виду, на самом деле многоразовому, а не как тот же древний «Шаттл», который был многоразовым лишь условно. Естественно, это не отменяло тщательное техническое обслуживание и довольно частый ремонт обшивки⁴⁶, но это малая цена за то, что теперь для старта с Земли не требовались гигантские махины ракет, огромные космодромы и куча нервов. Справедливости ради стоит отметить, что старые добрые ракетные старты с Земли тоже случались, но всё реже и реже — в основном, так выводили что-то совсем уж грузное и большое, не помещающееся даже в тяжёлый грузовой орбиплан. Со временем необходимость в таких стартах отпала вовсе: все большие агрегаты можно было спокойно собирать или сразу на орбите, или на Луне — так всё равно было дешевле. И гигантские ракеты ушли на заслуженный покой, заняв почётное место рядом с паровозами.

Самые первые орбипланы, тогда ещё не называвшиеся так, едва-едва высовывали нос за высоту в сотню километров, считавшуюся условной границей атмосферы. Современные машины спокойно совершали перелёты как между Землёй и орбитой, так и просто между земными космопортами, но последнее делали несравненно быстрее (хотя и дороже), нежели чем старые самолёты.

До некоторых пор наиболее посещаемым портом на орбите была, конечно же, «Звёздная гавань» — крупный комплекс с гостиницами, казино, ресторанами и прочими заведениями для увеселения богатеев с Земли (простые земляне почему-то посещали эти заведения намного реже, а лунари так и вовсе обходили стороной). Здесь же находился и терминал для переброса грузов, идущих от Луны, к Луне и дальше. Впрочем, «дальше» грузы практически и не ходили — марсианская экспедиция всё своё взяла с собой, всего лишь раз запросив доставку какого-то дополнительного тяжёлого оборудования с Луны. Автоматические же зонды к внешним планетам вовсе ничего не запрашивали, тихо делая свою работу.

Лунный же транспорт совсем не похож на грациозный и изящный орбиплан. Несуразного вида решётчатая конструкция с проглядывающими через дырявый корпус внутренними деталями, никакой обтекаемости, никаких крыльев — они не нужны в мире, лишённом атмосферы. Экипаж — два человека, хотя, в общем, пилоты чаще летали по-одиночке: так выгоднее, меньше затраты на жизнеобеспечение. Ещё дешевле было бы весь рейс проводить в кабине вообще без воздуха, сидя в одном лишь скафандре, но это уже вариант для маргиналов. Короче говоря, сугубо прагматичный аппарат, ничего лишнего — пилотская кабина, грузовой или пассажирский отсек с противорадиационной защитой, топливные баки, маленький урановый реактор и двигатели. Навигационное оборудование, система жизнеобеспечения и средства связи смонтированы в кабине. Подобные машины применяются как для перелётов орбита-орбита, так и для лунных перевозок — мощности двигателей вполне хватает для взлёта с Луны. Впрочем, всегда можно поставить более мощные двигатели и более объёмные топливные баки, если ситуация этого требует — конструкция аппарата спокойно позволяет проводить с собой и не такие манипуляции.

Единственное исключение сделано для пассажирского транспорта высшего класса — тут дизайнерам пришлось напрячься и придумать что-то более красивое, гладкое и не оскорбляющее взгляд высоких гостей. В пассажирских салонах класса «люкс» был предусмотрен обычных для таких целей сервис, начиная от мягких регулируемых кресел и специальных космических кроватей, и заканчивая индивидуальными минибарами и тридео для каждого пассажирского места. Инженеры не смогли справиться только с одной вещью — туалет класса «люкс» пришлось делать по точно такой же схеме, что и туалет класса «эконом», только из чуть более дорогих материалов и с вычурной отделкой. В туалетной кабине висела специальная инструкция, объясняющая высоким гостям принцип действия этого чуда инженерной мысли. Прочие пассажиры обычно понимали вполне самостоятельно, что к чему.

***

Первый голос: «Бигелоу-диспетчер, это «Пьяный лунарь», дайте вектор.»

Второй голос: «Пьяный лунарь, как называется ваш корабль? Вектор вам был дан минуту назад»

Третий голос: «Ха-ха»

Первый голос: «Очень смешно, да. Ну, вектор будет или мне садиться наугад?»

Второй голос: «Глаза протри, пилот!»

Четвёртый голос: «Что за бардак в эфире? Соблюдайте регламент!»

Второй голос: «Да на, держи свой вектор, мне не жалко»

Первый голос: «Билл, я скажу своим пассажирам, что ты мне должен за пиво. Чтоб ты знал — это изголодавшиеся рабочие с Платформы. Вернёшь всё им! Натурой!»

Второй голос: «О, нет, Марго! Ты не можешь быть НАСТОЛЬКО жестока!»

Четвёртый голос: «Кхм!»

Первый и второй, одновременно: «Всё, молчу!»

***

На Луне было довольно много постоянно действующих баз. Самая крупная и развитая из них — Саган — фактически является настоящим городом. Несколько посадочных площадок, серьёзная станция связи, большой термоядерный реактор и население в несколько тысяч человек. Город уходит под лунный грунт на добрую сотню метров вглубь и пару километров вширь. На поверхности остаются только те конструкции, которые принципиально нельзя было бы спрятать — антенны связи, башни коммуникационных лазеров, окна солнечных коллекторов, шлюзы и тому подобное. Жилые помещения, мастерские и научные лаборатории, оранжереи, склады, водные резервуары, системы кондиционирования и всё прочее было спрятано подальше от метеоритов, пыли, губительной радиации, перепадов температур и вакуума. Этого, впрочем, всё равно оказалось бы недостаточно для защиты от будущей катастрофы...

Ещё несколько баз, в основном научных, были почти хаотически разбросаны по поверхности Луны.

База Тихо, расположенная на кольце одноимённого кратера, была излюбленным пунктом туристов с Земли. Отсюда расходились экскурсионные маршруты к местам былой славы человечества — к мемориалам Луноходов и Аполлонов (вся аппаратура, оставленная в своё время русскими и американцами, прекрасно сохранилась, будто назло конспирологам). Живописные окрестности кратера с прогулочными дорожками и расставленными там и сям табличками с названиями минералов были истоптаны сотнями тысяч ног.

База Галилей была построена вокруг экспериментальной установки, обещавшей Луне почти полный отказ от реактивного транспорта. Кольцевой электромагнитный ускоритель — колоссальная ажурная конструкция, внешне чем-то напоминающая примитивный аттракцион «лунные горки» - могла выбрасывать в космос полууправляемые снаряды. Прорва почти дармовой энергии, поставлявшейся с огромных полей солнечных батарей⁴⁷, позволяла разгонять относительно небольшие металлические цилиндры в несколько тонн весом до второй лунной космической скорости. Совершая лишь небольшие манёвры своими двигателями, такой снаряд мог отправиться к Земле за цену несравненно меньшую, нежели чем обходился обычный старт. К сожалению, ещё не все технологические тонкости были отработаны, поэтому установка оставалась экспериментальной.

База Коперник, напротив, стояла совсем не в одноимённом кратере — её решили поставить на невидимой с Земли стороне Луны. Это было сделано для снижения помех чувствительному научному оборудованию, непрерывно сканирующему небо в поисках слабых сигналов от небесных объектов и, чего уж тут скрывать, от внеземных цивилизаций. Попутно велись астрономические наблюдения за астероидами, потенциально опасными для Земли и Луны. Здесь стояли самые большие телескопы наземного⁴⁸ базирования, целое поле огромных зеркал на поворотных платформах. Изготовить и установить их здесь, даже несмотря на пыль и радиацию, было гораздо проще, чем на Земле — помогала низкая лунная гравитация. Отсутствие атмосферной турбулентности так же выгодно подыгрывало учёным. Эта обсерватория совершила массу удивительных открытий, а сколько ещё предстояло совершить? Космос бесконечно глубок и фантазия природы неисчерпаема — никогда не знаешь, что она может подкинуть в следующий момент.

База Гефест специализировалась на опасных и тяжёлых производствах. Здесь производились большие металлоконструкции, собирались реакторы, двигатели и баки для кораблей и баз. На базе не было постоянного населения, лишь несколько технологов время от времени навещали полностью роботизированное производство, чтобы провести плановое техническое обслуживание или раздать новые задания машинам. База Лавуазье по степени безлюдности могла посоперничать с Гефестом — здесь было одно из крупнейших лунных химических предприятий.

Базы Гагарин и Ломоносов славились своими университетами, работавшими на переднем крае науки и, конечно, поставлявшими лучшие кадры для Луны. И, кстати, их дипломы на Земле тоже весьма высоко ценились — во всяком случае, студентов-землян тут было едва ли не больше студентов-лунарей.

Несколько мелких баз, с персоналом в пару десятков человек, гнездились рядом с крупными, образуя нечто подобное земным пригородам — научные станции, небольшие промышленные предприятия, фермы и всё такое прочее.

Лунная транспортная сеть связывала несколько крупных баз в единую систему — поезда-маглевы оказались чрезвычайно подходящими для безвоздушной среды с низкой гравитацией. Удалённые базы и мелкие поселения довольствовались вездеходами. Иногда для доставки грузов использовались лунные орбитальные грузовики, особенно если нужно было что-то быстро перебросить с базы на базу по кратчейшему пути и без пересадок.

Фактически, жёстких границ на Луне не было. Территории распределялись Лунной Ассамблеей, закрепляясь за администрациями городов или представительствами корпораций⁴⁹ — конкретные границы получались в результате тендеров, за честностью которых следили общественные представители. Единственное исключение из этого правила было сделано для Домена Китая — свою территорию они обозначили сами, ни с кем не советуясь. Так же самостоятельно Китай построил несколько баз, занимался промышленной разработкой гелия-3 и прочими делами. Практически никто из лунарей не бывал на территории Домена законными образом, туда чаще (и совершенно случайно) попадали свободные искатели. Когда их ловили, то по первому разу просто выставляли обратно, ограничившись строгим предупреждением. Попавшихся второй раз китайцы отправляли на ледяные разработки, а если кому-то хватало ума попасться в третий раз, то мы об этом уже не знали — такие не возвращались... Домен владел своей диспетчерской зоной и крайне редко допускал пролёты наших кораблей через неё. Впрочем, нашими делами Домен тоже не особо интересовался, строго соблюдая неизменность собственных границ.

Термоядерные реакторы использовались всё шире, постепенно вытесняя атомные «печки» и поля солнечных батарей с энергетического трона. Самое удобное топливо для реакторов и прочная основа экономической независимости Луны — гелий-3. Редчайший на Земле, на Луне он был практически повсеместно — лунный реголит достаточно накопил этот дар Солнца за всё время своего существования. Нужно было всего лишь срезать верхний слой грунта и выделить из него ценный изотоп (попутно получив ещё массу полезных веществ). Это «всего лишь» вылилось в устройство целых лунных карьеров — не огромных котлованов, как на Земле, но неглубогих и гигантских по площади. Реголит собирали и обрабатывали роботы-комбайны. Большие и очень сложные машины медленно, но верно обгрызали Луну, высасывая драгоценные атомы из её серой плоти. Титан, кремний, медь, железо, углерод, алюминий, кальций, уран, серебро, золото, платина, фосфор, кислород с азотом и инертными газами — всё это тоже добывалось в карьерах. Комбайнами управляли люди-операторы. Вернее, не управляли, а наблюдали за работой — комбайны собирали грунт вполне самостоятельно. Нет, наверное, во Вселенной занятия скучнее, чем у оператора карьера. Даже несмотря на то, что за одним человеком могло быть закреплено с десяток машин, сидеть и следить, как они медленно ползают по безжизенным серым пустошам, было совершенно неувлекательно. Собранные минералы сортировались и упаковывались автоматически, автоматически же грузились на автоматические транспорты, автоматически доставляющие груз в ближайшие автоматические центры дальнейшей обработки — человеку там практически нечего было делать.

Гелий-3 распределялся по квотам между Землёй, Луной и орбитальными объектами. Грузовики каждый месяц, строго по расписанию, вывозили криоконтейнеры, заполненные капсулами с гелием-3 и любая задержка грузоотправлений тут же чувствовалась на Земле, ничуть не желавшей снижать темпы энергопотребления. Луна нуждалась в энергии не меньше, но её потребности частично удовлетворялись солнечной энергией, доступной практически постоянно – несколько крупных станций и множество мелких были связаны в единую энергетическую сеть, составляя единую систему, практически не зависящую от времени суток. На некоторых базах ещё оставались старые атомные реакторы – работали они надёжно, энергию поставляли стабильно и пока на пенсию не собирались.

Обилие ресурсов и океаны энергии позволяли Луне производить для своих нужд практически всё, что угодно, начиная от проводов и заканчивая сложнейшей машинерией. Впрочем, это не отменяло импорт некоторых особо чистых материалов с орбитальных фабрик и органического сырья с Земли.

Вода на Луне была относительно редким и дорогим минералом. Её добывали в нескольких приполярных шахтах, идущих вглубь под поверхность. Тут тоже правили бал роботы, но людей было всё-таки больше, чем в карьерах: селенологи и шахтёры работали вместе, намечая путь машинам. Машины — проходческие щиты — собирали смесь камня, пыли и льда, вырезая тоннели в лунной коре. Стенки и потолки тоннелей укреплялись сделанными прямо на месте конструкциями. Лёд концентрировался, в основном, в жилах вдоль древних трещин в лунной коре, но иногда попадались и целые пласты, они выбирались полностью. Образовывающиеся пустоты консервировались для будущих нужд поселенцев. Добытый лёд проходил многоступенчатую очистку от механических и химических примесей прямо здесь же, в мобильных водоочистных фабриках. После очистки и переплавки в брикеты, лёд загружался на автоматические транспорты, развозящие ценнейшее вещество по водохранилищам.

Кстати сказать, не все лунари жили в стационарных базах. Некоторые смельчаки покупали старые пассажирские луноходы, оборудовали в них себе жильё и рассекали по пустыням по поисках артефактов инопланетных цивилизаций — несмотря на безуспешность всех предыдущих поисков, вера в прошлые посещения Земли и Луны не ослабевала. Особо отчаянные собирали луноходы сами. Далеко не каждому везло так же, как Такэда Кимура — первооткрывателю системы пещер Али-Баба: многие искатели однажды просто не возвращались за припасами, находя на пыльных равнинах свой покой. Луна очень жестоко карала за ошибки...

***

- И вот представь, еду я к разлому, где роботы нашли богатую руду и аккурат заезжаю в мёртвую зону. Ну то есть вообще никого не слышно – ни башен, ни спутников, ничего. И Землю же не видать, она ведь с другой стороны. Ну, думаю, хрен с ним, переживу как-нибудь, без болтунов-то. Ну, вот, съехал. Вылезаю из колесницы, значит, и иду искать то место. Робот суетится-суетится, а потом смотрю – что-то он по кругу забегал. Я ему - «Борька, стой!», а он кружится. Я ему - «Отбой и паник-стоп!», а он ноль внимания. И, главное, как-то всё ближе и ближе ко мне. Думаю, ну дела – спятил Борька, сгорел на работе. А он так бочком-бочком и всё ближе ко мне. И уже бур достал. Я думаю – что за дела, с меня образцы взять вздумал, что ли? Я ему «Стой на месте, скотина!» – неа, не слышит, прёт на меня и всё тут. А у меня ж ничего нет с собой, а ремут⁵⁰ остался в колеснице. Я бегом обратно, залезаю внутрь, а Борька за мной шагает! Я заперся, а он как начал бурить прям в бок тачанке-то моей, я там прямо чуть не поседел. Роюсь по вещам, ищу ремут – а он сверлит и сверлит. Так до самой батареи и досверлил. Короче, жахнуло так, что колесницу всю перекосило, аж швы разошлись. Воздух сразу тю-тю! И консервы полопались... Я-то сам цел остался, а вот в Борьку-то вся батарейная начинка и влетела. Разворотило его на месте, да на камни — упал он там и затих... В общем, сижу я, как дурак, в сдохшей колеснице, рядом со сдохшим роботом, в глухомани и не знаю, что делать. Вылез, значит, из машины, осмотрел её – не, колесница точно не жилец, всё выгорело. А запаску-то я ещё в прошлом месяце истратил, всё никак руки не доходили обновить... Да кто ж знал. Кое-как вышел из ямы, думаю – на помощь хоть позову кого. Зову, зову, а в ответ ничего. Даже приводной маяк молчит. То ли в скафе поломалось что, то ли мёртвая зона больше, чем я думал. Вот как назло, всё один к одному – до ближайшей базы пилить ещё километров пятьдесят, а у меня в баллонах воздуха-то всего на час-другой. Перезарядка в колеснице осталась. Хотя там баллоны нулёвые, как я их поменяю-то в вакууме? Это ж скафандр снимать надо! В общем, понял я тогда – вот и всё, конец, останутся мои нетленные мощи валяться в этом кратере. Мож, моим именем это место назовут когда-нибудь. Копать-долбить, ну что же это за день такой выдался!.. Взял я свистульку⁵¹ и выстрелил ею вверх – авось да услышит кто-нибудь, кроме меня самого. Сел там на камень и стал ждать смерти... И ты не поверишь, камрад – именно в этот момент туда же спускается ещё одна колесница. Ёлки-палки, как же я им был рад! Оказалось, что это не мой Борька там чудил, это их робот был, вот он меня и не слушал. Спятил он из-за микрометеорита – ему череп аккуратно прокололо в каком-то там месте. Мой-то в соседнем кратере честно сидел и меня ждал... Вот умники говорят, что так не бывает. Ага, я те скажу такое: на Луне бывает вообще всё.

***

Стационарная связь между лунными городками была дальним-предальним потомком древнего земного оптического телеграфа — все потоки данных передавались по лазерному лучу через цепь ретрансляторов. Низкая лунная гравитация позволяла ставить высокие мачты для зеркал, поэтому, несмотря даже на близкий лунный горизонт, это было намного дешевле строительства стационарных оптоволоконных линий — лунари тоже учитывали экономический фактор! Радиосвязь с мобильными объектами велась либо через подобие земной сотовой сети, либо через низкоорбитальные лунные спутники, либо, в совсем уж тяжёлых случаях, через ретрансляторы на земной орбите.

Лунные продукты питания производились в оранжереях. Наличие своей воды, углерода и кислорода, а так же вполне успешные опыты по созданию бактерий, способных перерабатывать реголит, позволили жить практически независимо от поставок с Земли. Растительная пища выращивалась либо в гидропонных теплицах, либо (в отдельных случаях) в «открытом» грунте — на подлунных грядках, удобренных обработанными отходами жизнедеятельности лунян. Искусственные бактерии превращали смесь реголита и органических отходов в нечто, очень похожее на земную почву — растения, во всяком случае, никакой разницы не ощущали. Адаптированные к низкой гравитации, они давали весьма богатые урожаи под почти постоянным солнечным светом⁵². Не каждый землянин мог позволить себе настоящие свежие овощи и фрукты к обеду, а лунари редко отказывали себе в таком удовольствии.

Бифштексы с котлетами лунари тоже кушали, но при этом ни единое животное не страдало — всё мясо выращивалось в пищевых клон-фабриках. Почти любые сорта самого высшего качества, на вкус абсолютно неотличимые от земных продуктов, любой разновидности. Только без дефектов. Полезная и питательная пища, со всеми необходимыми микро- и макроэлементами. И никаких синтетических добавок! Импортировались только некоторые виды белковой пищи, выращивать которые на Луне было бы нерационально — морепродукты, например.

А вот хлеб превратился в относительно редкое блюдо — пшеница, даже будучи модифицированной⁵³, была невыгодна для выращивания в гидропонике. Это не значит, что её вообще не выращивали — несколько фирм только ею и занималась, но цены на хлебопродукты всё равно были выше, чем даже на мясо.

Почвы со временем наработалось так много, что на одном из ярусов Сагана лунари соорудили парк — деревья и трава спокойно приняли такие экзотические для себя условия и радовали бодрым зелёным цветом и свежим воздухом отдыхающих. Сложнее всего оказалось организовать неразумных жителей — насекомые, специально завезённые с Земли, постоянно норовили улизнуть с паркового яруса, но шлюзовая система с подпоркой давления решила проблему. Птицы и мелкие зверушки быстро приспособились к пониженной гравитации и совсем не стремились покидать это уютное место. Через какое-то время было принято решение добавить к парку пруд, запасов воды вполне хватало даже для такой роскоши.

А вот марсианская экспедиция таких условий была лишена. Доставка грузов на Марс оставалась очень дорогой затеей, поэтому отважные пионеры жили в чрезвычайно спартанских условиях, экономя буквально на всём. В избытке у них были только углекислый газ и ржавая пыль, всего остального не хватало. Две маленькие базы с населением в десяток человек и маленьким атомным реактором на каждой, два вездехода, несколько летающих дронов и орбитальный модуль с ретранслятором — вот и всё богатство, на которое могли расcчитывать отважные исследователи.

Кстати сказать, жизнь на Марсе так и не нашли. Не нашлось и остатков чего-либо, хотя бы просто напоминающего земную белковую жизнь. Это только потом стало ясно, что «белковый шовинизм» ведёт научный поиск в тупик, а на тот момент иных вариантов не просматривалось и поэтому люди искали только то, что могли бы опознать.

Знаменитое «лицо на Марсе», вместе с «пирамидами», оказалось просто старыми выветренными скалами. Русла «рек», похоже, были прорыты вовсе не водой, а пылью и углекислым газом. Всюду и везде были сплошные крушения надежд, на все вопросы люди получали от марсианских пустошей однообразный ответ «нет» и чем дальше шли поиски, тем всё меньше и меньше энтузиазма они вызывали. Впрочем, на Земле за успехами и неудачами экспедиции и так практически никто не следил — переживали, в основном, лунари. Ну и сами «марсиане», конечно же.

Но улететь раньше намеченного срока экспедиция не могла, это потребовало бы слишком много топлива. Оно было на корабле, оставшемся на орбите, и дополнительные запасы взять было неоткуда. Можно было бы, конечно, прислать с Земли транспорт-танкер, но он затратил бы на дорогу почти столько же времени, сколько надо было ждать до оптимального момента для старта, поэтому в такой затее не было смысла и от неё отказались.

Терраформинг Марса остался несбыточной мечтой — после подсчёта ориентировочной стоимости подобного начинания даже самые горячие энтузиасты впадали в беспросветное уныние. Хотя это не помешало «марсианам» провести эксперименты по посеву на красные песчаники лишайников с симбиотическими искусственными бактериями. Как ни странно, лишайники прижились и, если бы эксперимент не был прерван по просьбе с Земли, через несколько тысяч лет на Марсе вполне могла бы⁵⁴ появиться своя биосфера — хилая, унылая, но своя.

Но самое досадное во всём марсианском проекте было не это. Группа доктора Акитару Кайто нашла на Марсе нечто такое, о чём никто раньше и помыслить не мог. Нечто такое, что враз перевернуло наши представления о мире. Точнее, оно могло бы перевернуть, если бы мы поняли, что же это такое. Интерес широкой публики к этому открытию продержался недолго — когда стало ясно, что ничего не ясно, люди, в общем, попросту перестали заглядывать на информационные сайты. Найденным артефактом — не приходилось сомневаться в том, что Стена была предметом искусственного происхождения — интересовались только специалисты и, пожалуй, слегка двинутые умом люди. Средств на расширение исследовательской программы всё равно не было, а возможности Первой Марсианской были довольно скромны...

***

Дни шли за днями, а наше строительство едва сдвинулось с мёртвой точки. Оборудование, которое пришлось поставить на «Циолковского» взамен старого, обошлось нам в кругленькую сумму. Фонд «Общество межзвёздных исследований», который мы организовали для сбора добровольных взносов, едва-едва покрывал организационные нужды — на командировки кредов хватало, но вот на серьёзные закупки уже не очень. Если удавалось заключить какой-нибудь контракт на выгодных для нас условиях, то это была редкая удача. Особенно «старались» земные коммерсанты, предпочитая кошмарно задирать цены, едва только услышав, что мы с Луны, они оправдывали это какими-то «дополнительными издержками». Бездумная жадность погубит людей однажды, уж я-то знаю точно.

Некоторые лунные компании помогали нам безвозмездно, но на таком энтузиазме, к сожалению, далеко не уедешь. Хотя подарки, конечно, были царские: «Фуджита Лунар Текнотрон» передала нам великолепный роботизированный завод на Гефесте, «Михайлов и партнёры» постоянно помогали с конструкционными материалами, «Хэви Фьюжн Текнолоджиз» прислала инженеров, вместе с которыми мы работали над схемой рамджета, а «Солар Майн» совершенно безвозмездно предоставила термоядерный реактор из новой серии — невероятное по щедрости⁵⁵ деяние. Но это была пылинка в море: впереди предстояла орбитальная сборка двух восьмимиллионтонных гигантов — задача нетривиальная, даже при условиях непрерывной поставки всего необходимого. А ведь эти безумные мегатонны ещё как-то вывести в космос надо... Чтобы вы представляли масштаб задачи, опишу совершенно бытовую ситуацию — запуск одной из секций каркаса.

***

На разровненной и проплавленной для прочности площадке, устроенной в каком-нибудь подходящем кратере, покоится огромная конструкция: решётка в форме гиперболоида, её диаметр у основания под триста метров, а высота — около полусотни. По всему периметру основания, через равные промежутки, установлены двигатели-лифтеры. Все они включены в бортовую сеть этого «корабля», для обеспечения единомоментного запуска и управления полётом.

Запуск такой огромной штуковины и так задача непростая, а чтобы старт был ещё более полезным, к решётке подвешивают дополнительные грузы — материалы для строительства, баки с топливом для ракетных двигателей, запчасти, батареи и всё прочее, в чём постоянно нуждается большая стройка. «Корабль» нагружается по максимуму, чтобы выжать всю возможную пользу из рейса. С Земли такую конструкцию вообще не запустить, кстати говоря — слишком она тяжелая, да и атмосферы многовато.

Это одна из немногих операций на Гефесте, в которой всегда участвуют люди — несколько человек, в обязательном порядке. Оператор старта проверяет, все ли системы в норме (конечно, на самом деле всё проверяют машины, человек лишь смотрит за тем, чтобы они не слишком увлекались) и активизирует процедуру запуска. Дальше всё происходит почти полностью автоматически — навигационный компьютер следит, чтобы все двигатели включились единомоментно, чтобы не было перекосов тяги, чтобы не было перерасхода топлива и так далее, тому подобное. Диспетчеры близлежащего сектора расчищают пространство над местом старта — катастроф со столкновениями нам совсем не нужно. Нелепого⁵⁶ вида агрегат тяжело и бесшумно⁵⁷ отрывается от стартовой площадки, выдувая едва видимыми струями выхлопа пыль⁵⁸, степенно разгоняется и уходит ввысь, поблёскивая на солнце металлическими деталями. Набрав достаточную высоту, «корабль» совершит манёвр дополнительного разгона и пойдёт к «Циолковскому», где народ уже с нетерпением ждёт прибытия очередного груза. Приближаясь к Платформе, агрегат развернётся «кормой» вперёд и даст несколько тормозных импульсов — за аккуратностью исполнения этого важного манёвра дополнительно следит компьютер на Платформе. Как только секция приблизится на безопасную дистанцию, к ней устремится небольшая флотилия буксирных роботов и навигационный компьютер «корабля» передаст им полномочия. Буксы сцепятся с решёткой и осторожно доведут её к месту временной швартовки. Далее к своей работе приступят люди — они снимут все дополнительные грузы с решётки, двигатели и компьютерное оборудование.

Когда всё снято и секция готова к монтажу на каркас, буксирные роботы оттаскивают её со швартовки и подводят к месту монтажа, где её уже поджидают роботы-монтажники. Они протягивают свои невообразимо длинные клешни, хватают секцию и притягивают её к частично собранному каркасу, при этом буксы им помогают своей тягой. Операторы следят, чтобы автоматика делала только то, что нужно — несмотря на мнение о том, что «комьютеры не ошибаются», на самом деле они всё-таки ошибаются, поэтому человек всегда должен иметь возможность повлиять на ситуацию. Ведь если что-то непредвиденное случится, автоматика потом за аварию отвечать не будет. Наконец, секция встаёт на своё место, добавив ещё полсотни метров длины к каркасу.

Затем монтажники-люди прокладывают по каркасу кабели и трубопроводы, укладывают сегменты радиаторов, монтируют фрагменты трубы рамджета и так далее. Роботы таскают детали от склада к месту установки, варят металл, сшивают карбоволоконные штанги — короче говоря, работа кипит.

Двигатели-лифтеры, снятые с только что прибывшей секции, собираются бригадой монтажников в маленькую связку, задача которой проста: вернуться на Луну. К связке подвешивается топливный бак и навикомп, после чего этот мини-кораблик самостоятельно летит обратно к месту первого старта: там его разберут на части, которые снова установят на новую секцию, готовящуюся к следующему запуску — и так далее, так далее... Одноразовые технологии — слишком уж большая роскошь.

В общем, на словах всё выглядит очень просто, но не стоит забывать, что для этого сотням инженеров, программистов, технологов и монтажников приходилось хорошенько поломать голову и тривиальных задач у нас не было.

Для вывода некоторых грузов, способных без ущерба переносить большие ускорения, мы иногда использовали электромагнитную пушку базы Галилей. Этот способ оказался очень удобным и дёшевым, но крупногабаритные или сложные изделия, к сожалению, так запускать было невозможно.

Плиты орион-приводов и головные броневые щиты мы изготовили прямо на орбите, рядом с платформой. Для этого пришлось исхитриться и собрать машину, которая буквально вырастила, слой за слоем, эти огромные монолиты. Точность изготовления плит была фантастической — допускались лишь миллиметровые отклонения от проекта. Учитывая, что диаметром плиты были в четыре сотни метров, нам было, чем гордиться!

Но чтобы всё это стало возможным, нужно было затратить колоссальные усилия. Проект требовал непрерывных денежных вливаний — ведь занятым на строительстве людям нужно было платить за работу, да и материалы с машинами нам далеко не всегда⁵⁹ доставились бесплатно.

В общем, строительство практически застопорилось, едва мы переоборудовали Платформу и вывели первую экспериментальную секцию будущего каркаса. Как дальше быть и где изыскать средства на продолжение дела, мы не знали. Нельзя сказать, что мы приступали к нему, вовсе не думая о будущем финансировании, но мы как-то откладывали решение этой проблемы на потом: техническая сторона нам казалась намного более важной. Времени на решение всех задач было не так уж и много, как вы понимаете, поэтому приходилось работать сразу над всем одновременно.

Кто-то догадался, что неплохим источником финансирования может стать туризм. Я был против этого, потому что в таком случае на Платформе, кроме жилых помещений, пришлось бы устраивать ещё всяческие увеселительные заведения... Впрочем, когда в наш бюджет деньги потекли бодрее прежнего, я своё мнение изменил. Туристические рейсы с Земли стали приходить на Платформу едва ли не чаще, чем грузовые с Луны. Особенно удались шоу с установкой каких-нибудь крупногабаритных деталей — зеваки валили толпами, стабильно принося креды. Но, даже несмотря на возросший интерес, денег не хватало всё равно.

Особенно остро денежный вопрос встал тогда, когда мы задумались о топливе для орион-привода. Нам ведь предстояло где-то найти тысячи термоядерных бомб, чтобы заправить корабль! Оружейные заводы на Земле или воротили от нас нос⁶⁰, или начинали задавать так много вопросов, что нам самим приходилось сбегать — и это тоже было проблемой, так как привлекало к Проекту слишком много совершенно ненужного внимания. На Луне было недостаточно обогатительных комбинатов⁶¹, чтобы за приемлемый срок наработать нужное количество плутония для атомных запалов⁶². Чтобы не связываться с Землёй лишний раз и не влипать в скандалы (кстати, когда мы строили первую секцию, про нас писали, что мы хотим «устроить на Земле Армагеддон», сбросив вниз эту огромную конструкцию. Я тогда сетевые издания почти не читал, а вот Макс регулярно портил себе настроение), мы решили построить комбинат, который работал бы только на заправку кораблей. Но сказать-то это просто, а вот сделать...

Неожиданно Земля про нас вспомнила и решила сунуть нос в наши дела: к нам прислали целую настоящую Инспекцию. Они обшарили Саган, Коперник, Гефест и кучу других баз в поисках всего, к чему можно было прицепиться — будь то финансовые махинации или нарушения прав человека. Они брали пробы воздуха и воды, заставляли людей сдавать кровь на анализ⁶³, чуть ли не обнюхивали жилые помещения. Потом они припёрлись на орбиту и выдвинули нам претензии — мы, мол, заставляем людей работать в скафандрах по десять-двенадцать часов в сутки. На что был дан резонный ответ — никто никого не заставляет, люди сами за себя могут решить, как им работать. Если кто-то вырабатывает больше, чем предусмотрено суточной нормой⁶⁴, то это его личное право. Которое, впрочем, не остаётся без причитающегося вознаграждения. Газеты про нас тут же написали, что мы жуткие эксплуататоры и те люди, которые вынуждены (?!) на нас работать, влачат жалкое существование, сидят по уши в грязи, дышат вонючим воздухом и пьют чуть ли не ядовитую воду. Уму не постижимо, откуда журналисты брали такие идеи — Инспекция ещё не завершила свою работу, а про нас уже писали фельетоны и пасквили. И это при том, что те же туристы видели, как на самом деле живут наши люди. Видели и всё равно верили в сказки-страшилки. Удивительно.

Макс однажды предложил не пускать журналистов вообще, но я его отговорил (хотя сам питал примерно такие же чувства), указав на то, что они пишут даже про те вещи, которые вообще не видели. Что толку кого-то сюда не пускать, если им для сочинения обличительных статей совсем не обязательно знать, о чём именно писать? Если же мы закроемся, то это лишь даст им лишний повод считать, что мы «что-то скрываем».

Но все проблемы решаемы. Обогатительный комбинат мы всё-таки построили (это всё-таки типовой проект и нам не пришлось придумывать ничего нового) и он начал выработку ядерных материалов. Я уже писал, что атомные реакторы применялись ещё довольно широко, особенно на флоте, поэтому официальная деятельность комбината выглядела вполне благопристойно. На орбите уже болталась пара полусобранных каркасов, но топливные накопители ещё не были готовы, поэтому наработанное ядерное топливо мы хранили на Луне, в обстановке строгой секретности. Но, похоже, недостаточно строгой...

К тому времени «клуб заговорщиков» переехал из Коперника в неофициальную лунную столицу⁶⁵ — Саган, где мы организовали центр, занятый практически исключительно обеспечением интересов проекта. Лилит⁶⁶, Огнев, Синклер и другие наши светлые головы возглавляли научные направления, Макс отвечал за технологическое снабжение, Марстерс был ведущим программистом (навигационные компьютеры кораблей — работа его команды), а я был на побегушках⁶⁷, между всеми ними.

Мне досталось весьма утомительное и скучное занятие: решение организационных вопросов и поиски специалистов. В этих поисках я излазил всю Сеть, по всей системе. Деятельность довольно заметная, но нельзя сказать, что очень подозрительная — Луна часто объявляла набор людей на разнообразные проекты. А когда что-то крупное затевается, то это создаёт у некоторых непричастных людей ложное впечатление о том, что они тоже как будто в этом участвуют, имеют какое-то влияние или даже что без их мнения дело не сдвинется с мёртвой точки. Один из таких типов однажды пожаловал к нам в «Штаб»... Ох, не знаю, что это за добрая душа направила его ко мне, но если узнаю когда-нибудь — в долгу не останусь⁶⁸!

Этот человек ворвался⁶⁹ в мой кабинет почти что по баллистической траектории и вежливо поздоровался:

- Здраствуйте!

Не могу сказать, что я привык к подобному поведению гостей, но удивляться причин тоже не было. Но я не успел ответить – визитёр сразу перешёл к делу:

- Могу я поговорить с вашим начальником?

Я оглянулся — нет ли где моего начальника? Нет, начальника не нашлось. Я поинтересовался:

- А кто у меня начальник?

Мой гость замялся и потеребил жиденькую бородёнку. Что-то в его облике мне показалось неприятным. Дело даже не в невероятно старомодных очках, пухлых руках или этой дурацкой бороде. Что-то такое, что не сразу и сформулируешь...

- Господин Та... э-э-э... господин Тарантога. Вроде.

- Тангароа?

- Или так, да. Каин Тарганоа.

- Кейн Тангароа Уиллард.

- О, точно. Он здесь?

«А вот это хороший вопрос», подумал я. Землянин смотрел на меня высокомерно и одновременно как-то заискивающе – вот это-то мне и не понравилось. Но не отвечать на такой простой вопрос было бы совсем невежливо:

- Да, он здесь. По крайней мере, я на это надеюсь. А какое у вас к нему дело? Вы присаживайтесь, не топчитесь там.

Человек с готовностью плюхнулся в кресло.

- Дело очень деликатное и важное. Я не уверен, что могу говорить с вами о таких вещах...

- Говорите спокойно, не стесняйтесь. Моему начальнику я передам ваши слова дословно, с точностью до запятой.

- Речь идёт о духовных вопросах и я боюсь, что... э-э-э...

Гость замолчал и очень выразительно посмотрел на меня. Впрочем, это не произвело на меня должного впечатления:

- Да вы не бойтесь, никто вас не съест. Кстати, как вас представить?

- Ой, извините, я забыл представиться. Меня зовут отец Андрей.

- Интересное имя... а Андрей — это фамилия?

Отец Андрей вспыхнул.

- Нет! Это и есть имя. Как-то вы не очень любезны!

- Не горячитесь, иначе я своему начальству на вас нажалуюсь. Итак, что же у вас за дело такое сверхважное?

- Речь, как я уже сказал, о духовных вопросах. О спасении!

Отец Андрей незаметно перешёл на менторский тон. При слове «спасение» он потряс в воздухе пальцем, будто грозил потолку кабинета страшными карами, и меня это немного позабавило... Но я пока решил это не показывать.

- Вот даже как? Любопытно. И кого же вы спасаете? От кого или чего?

- Людей, кого же ещё?! Мы спасаем души людей от погибели.

- Какое забавное совпадение... Не важно, впрочем. Так, и чего же вы от м... моего начальства хотите?

- Понимания и участия. Видите ли, нас очень тревожит бездуховность. Господь Бог, когда...

- Чья бездуховность?

Священник всплеснул руками:

- О, Господи Исусе. Людей, конечно же! Люди теряют духовность и не имеют возможности очистить душу от суеты и скверны!

- Ага, понял. Извините, что перебил. Продолжайте, пожалуйста.

- Вот, нас тревожит. Мы знаем, что у вас нет возможности ходить в церковь, а это очень плохо.

- Кхм... И в самом деле. Никакой возможности. На Луне ведь нет никаких церквей, насколько я знаю...

При этих слова глаза отца Андрея загорелись и он вскочил с кресла, взлетев при этом чуть ли не до потолка, но при этом он умудрился не заметить нелепость своего положения (и в переносном смысле, и в буквальном).

- Вот именно! Вот именно!!! И межконфессиональный совет чрезвычайно обеспокоен таким положением вещей. Это недопустимо, чтобы люди так отпадали от лона святой Церкви, это же прямая дорога к погибели, без возможности выбора другого пути!

- Согласен, ситуация плачевная и даже ужасная. Что же делать? Ума не приложу!

Похоже, не замечать очевидных вещей для отца Андрея было привычным делом. Он не уловил ехидство в моём голосе и продолжил агитацию, сверкая очками:

- Как я рад, что встретил такое понимание. Но всё-таки, мне бы хотелось поговорить именно с тем, кто у вас решает такие вопросы.

- Ну, насколько я знаю, вопросами бездуховности у нас никто не занимается. Но, если вы настаиваете, ими могу заняться лично я.

- Нет-нет, вы не можете!

- Отчего же?

- У вас нет никакого сана и полномочий.... Я, кстати, не знаю до сих пор, как вас звать.

- Меня звать Кейн Тангароа Уиллард.

Ага, вот теперь он удивился. Отец Андрей смотрел на меня, открывая и закрывая рот. Дар речи вернулся к нему через несколько секунд:

- ВЫ?!.. Что... Почему же вы сразу не сказали?

- Так вы же не спрашивали.

- Как это? Я сразу спросил!

- Насколько я помню, вы спросили меня про моё начальство — здесь ли оно и можно ли с ним поговорить... Ладно, это не важно, давайте ближе к делу. Ну, так с чем вы к нам пожаловали, отец Андрей?

Священник явно хотел огрызнуться, но нашёл в себе силы справиться с этим искушением.

- Как вы уже сами сказали, на Луне нет храмов. Назрела необходимость исправить эту ситуацию, вопросы спасения души нельзя откладывать «на потом»!

- И вы хотите что-то построить?

- Да. Как минимум, каждая база должна быть оборудована храмом или хотя бы соответствующим помещением...

- Надеюсь, вы в курсе, что объёмы баз эксплуатируются сейчас на сто процентов?

- Нет, но мы предполагали что-то подобное. Если вы уплотните...

- Исключено.

- Что? Почему это?

- А с какой стати?

- Вопросы спасения...

- Так, стоп, это я уже слышал. У меня встречное предложение. Если хотите строить храмы — стройте, не вопрос, я совсем не против.

Отец Андрей заулыбался:

- Я знал, я верил. Про вас идёт молва, как о мудром человеке!

- Да, наверное, но я стараюсь не вслушиваться. Итак, вы хотите строить? Я даю вам разрешение⁷⁰ на это. Луна большая — стройте!

- Отлично! Теперь второй вопрос.

- Излагайте.

Я откинулся в кресле, предвкушая развитие сюжета и прикладывая титанические усилия, чтобы подавить улыбку. Отец Андрей похоже, почуял скорую победу:

- Вторым вопросом будет финансирование. Много мы не попросим, согласны на...

Да, это некультурно, я знаю. Но мне снова пришлось его перебить:

- ...то, чтобы договориться с планировщиками и строителями, выкупить участок, арендовать роботов, затовариться материалами и аппаратурой, договориться с энергетиками, поставщиками воды и воздуха, с транспортной службой, со связистами,...

Я перечислял все пункты, напротив которых должна стоять галочка, если ты хочешь что-то построить на Луне. А пунктов этих ой как немало! И всё стоит денег. Лицо отца Андрея вытягивалось всё больше и больше, когда он слушал этот «приговор».

- Погодите... постойте! Но всё это... Это же всё очень дорого?!

- Разумеется, а вы как думали?

- Мы?! Когда речь идёт о спасении, вы должны приложить все усилия, чтобы...

- Э, нет. Раз уж речь идёт о нашем спасении вами, то каждый пункт следует выполнить с особой тщательностью. Это дорого, но оно того стоит — только представьте себе, вся Луна в храмах!

Бородёнка обиженно дёрнулась. Похоже, до землянина начало доходить кое-что... Он буркнул:

- Неуместный юмор.

- Возможно. Ну так что? Я своё согласие дал. Если вы что-то хотите строить и считаете, что без этого никак — валяйте, стройте. Мы с удовольствием продадим вам всё необходимое.

- Но... Откуда у Церкви возьмётся столько денег?

- А мне-то откуда знать? Я здесь всего лишь администратор.

Отец Андрей снова вскочил, забыв о низкой силе тяжести.

- Ну, знаете... Ну, знаете!.. Не зря у вас такое имя!

- Полагаю, вопрос о моём спасении можно считать закрытым?

- Ноги моей здесь больше не будет! Бог вам судья!!!

- Счастливого пути!

Как потом выяснилось, отец Андрей после меня посетил несколько крупных баз с подобными «выгодными предложениями» и везде получил отлуп. Лунари придерживаются разных взглядов, но кое-что общее у нас есть — никто не любит халявщиков.

***

К сожалению, подобные весёлости случались очень редко. По долгу службы, мне чаще приходилось просматривать множество сетевых изданий, наступив на горло собственным предпочтениям. Я отслеживал настроения земного общества: выискивал признаки возможных осложнений в отношениях, наблюдал за нашими потенциальными союзниками и так далее. Несколько ценных специалистов, кстати говоря, нашлось из-за газетных скандалов — когда какая-нибудь банда социально-активных избирателей поднимала вой, это было почти верным признаком травли очередной «белой вороны». Особенно усердствовали биоэтики, «зелёные» и СДГ. Иногда даже казалось, что в их главнейшей задачей было дискредитация науки вообще... Почему эти люди с таким упоением кусали кормящую их руку, до сих пор остаётся для меня загадкой.

Когда по газетам поползли слухи о нашем новом обогатительном комбинате, я ощутил предчувствие какой-то надвигающейся беды...

Смущение умов

Кризис духовности современного общества начался не вчера. И в этом отчасти есть наша вина. Мы слишком увлеклись поиском и без того очевидного ответа на вопрос «Кто виноват?» и прозевали целые поколения людей, выросших привычными к таким вещам, которые наши предки и помыслить не могли. Проблема эта сегодня остра, как никогда. Церковь всегда упирала на то, что она хлопочет лишь о нематериальной составляющей человеческой жизни, не замечая мирское, хотя о последствиях такого игнорирования нас предупреждали некоторые духовно зрячие люди. И теперь мы получаем всё больше свидетельств того, что извечный враг подобрался к нам так близко, что достаточно лишь сделать один шаг за порог дома и можно сразу же наткнуться на его легионы, готовые уже наброситься на лишённый духовного щита род людской.

Церкви следовало бы вмешаться в мирское гораздо раньше, чтобы не допустить столь глубокий заход человека на запретные территории. Нам следовало бы забыть про наше презрение и буквально сломя голову броситься спасать гибнущих людей, так как старая истина про «дело рук самих утопающих» более не работает: сами они даже не подозревают о грозящей им опасности! Это тем более удивительно, если приглядеться внимательно к тому, что нас окружает — знаки столь очевидны и столь многочисленны, что их невозможно не заметить.

Во-первых, самое заметное свидетельство проблемы сидит на Луне. Упорное нежелание ряда тамошних высокопоставленных лиц допускать строительство храмов, которых сейчас лишены все лунные города, более чем ярко демонстрирует, на чьей они стороне.

Во-вторых, люди и на Земле всё реже и реже ходят в церкви, находя более интересные и полезные, как они считают, занятия. Причём чаще всего под этими «занятиями» подразумевается просиживание перед тридео. Мы, конечно, и раньше были в курсе подобных пристрастий, поэтому религиозные ресурсы в Сети распространены уже довольно широко, но ведь их посещаемость тоже падает!

А в-третьих... Наш корреспондент недавно побывал в одной из крупных психиатрических клиник, из которой поступил сигнал о необычном пациенте. Для нас его необычность заключается в том, что он совершенно определённо визионер. А это, как мы знаем, вовсе не является той болезнью, которую можно излечить в какой-нибудь клинике... То, что доступно взору этого человека, говорит само за себя.

(К статье приложен видеофрагмент. В кадре видно, что ужасно худой человек забился в угол комнаты с мягкими стенами, он безостановочно рыдает и пытается закрыться руками от чего-то сверху. Его кожа покрыта какими-то струпьями и кровоточащими ссадинами. Сквозь рыдания доносится бормотание:) «Огонь, огонь с неба. Огонь везде! Свет... всё горит. Свет сквозь руки... руки... Кожа... нет! Не-е-ет!!! Нет кожи! Всё пепел... Все мертвы... Огонь пожрал... Нет кожи... Плоть с костей кусками... Не удержать. Всё мертво... Уходит... Птицы падают... Всё мертво. Не убежать... Не спрятаться... Выжигает глаза... Не могу! Не могу!!! Не-е-ет!!! Остановите это!!! Они сгорают заживо!!! Мёртвый ветер!.. Пепел везде... Оно открылось... Оно открылось!!! Оно смотрит на меня!.. Огонь с неба... НЕЕТ!!!»

Этот ролик был заснят тогда, когда пацент только поступил в клинику. То, что происходило с ним дальше, мы показать не можем из соображений милосердия и этичности. Врачи говорят об «обычных психосоматических явлениях на фоне религиозного психоза», но посвящённым людям ясно, что это самый настоящий Знак, который невозможно игнорировать. И это значит, что пришла пора действовать.

Действовать быстро и решительно.

***

- Ваш паспорт и билет⁷¹, пожалуйста.

Всегда вежливые и как будто лакированные служащие космодромов больше походят на говорящие манекены с приклеенной к лицу и ничего не значащей улыбкой. Женщина на контрольном пункте ничем не отличалась в этом плане от своих коллег. Впрочем, человек, стоявший перед ней сейчас, был для неё таким же пустым местом, как и все остальные пассажиры. Тем более что его внешность и имя были совершенно непримечательными и незапоминающимися. Один из миллиардов. Просто формальность.

- Какие-нибудь грузы декларируете?

- Только личные вещи.

- Приготовьте их к досмотру, пожалуйста.

- Конечно.

Он поставил чемодан на ленту «террористоскопа».

- Цель вашей поездки?

- Деловая.

- Когда планируете возвращаться?

- Через несколько дней. В обратном билете указано.

Чемодан выехал с другой стороны аппарата.

- Мы не проверяем обратные билеты. Приготовьтесь к сканированию.

- Всегда готов.

Маленьким приборчиком — младшим братом большого сканера — служащая провела перед человеком, сначала от лица к ногам, затем вдоль спины. Прибор ничего не поймал (ну ещё бы).

- Счастливого пути. Следующий.

Человек взял свой чемодан и пошёл к электробусу.

Через несколько минут салон машины заполнится полностью и она повезёт пассажиров к орбиплану. Люди займут свои места согласно купленным билетам, стюардессы прочитают краткую инструкцию для пассажиров, попросят всех пристегнуть ремни и пожелают приятного полёта. Пилоты получат разрешение на взлёт, включат двигатели и выведут машину на взлётно-посадочную полосу. Орбиплан с ревущим воем разгонится по полосе, тяжело оторвётся от неё и плавно взлетит. Пассажиров вдавит в кресла лёгкая перегрузка. Орбиплан стремительно наберёт высоту, при этом те счастливчики, кому достались места у иллюминаторов, увидят пропадающую в глубине Землю, облака и быстро темнеющее небо. Горизонт Земли изогнётся и сферичность нашей планеты станет гораздо очевиднее. Затем наступит ощущение невесомости. Многих людей в этот момент начнёт подташнивать (некоторых даже сильно⁷²). Стюардессы пройдут⁷³ по салону, раздавая прохладительные и горячительные напитки в баллончиках. Вид из иллюминатора тем временем сменится на типично космический пейзаж — сияющий круглый бок родной планеты, на котором прекрасно просматриваются кудрявые белые полосы облачности, синева океанов и твердь материков. Если полёт идёт над ночной стороной, то можно всмотреться и разглядеть сверкающие в темноте искорки городов. Стюардессы, если попросить, могут даже выдать маленький бинокль.

Если полёт происходит между земными портами, то интересная его часть обычно на этом и заканчивается — через какое-то время орбиплан пойдёт на снижение, иллюминаторы закроются шторками термоэкрана и пассажиров вновь попросят пристегнуться. В салоне будет ощущаться дрожь корпуса, будет качать и трясти. Некоторых пассажиров вновь начнёт тошнить. В редких случаях бывает, что начинается паника — как раз для этого предусмотрены специальные успокаивающие добавки в кондиционируемый воздух салона. Затем дрожь и тряска утихнут, вернётся ощущение нормального веса, шторки откроются и пассажиры увидят приближающуюся поверхность Земли. Машина выпустит шасси, аккуратно и плавно снизится к началу взлётно-посадочной полосы, в момент касания шины взвигнут и выбросят облачко синего дымка. Постепенно сбросив скорость, орбиплан вырулит на разгрузочную площадку, куда уже спешит ещё один электробус. Люди выйдут из салона — кто-то улыбается, у кого-то дрожат ноги. Электробус отвезёт их в здание космопорта, а оттуда уже все разъедутся по своим направлениям.

Если же полёт происходит между Землёй и орбитой, то невесомость будет сохраняться практически до самого конца, лишь иногда, на время манёвров, сменяясь кратковременными перегрузками. Некоторые полёты, в стоимость которых включена обзорная экскурсия, проходят не по кратчайшей траектории от порта до порта, а с участками, с которых открываются какие-нибудь интересные виды — на Землю, на Луну, на «Звёздную гавань»⁷⁴. Орбиплан несколькими манёврами приблизится к «Гавани», станция при этом уйдёт из поля зрения пассажиров, и неспешно начнёт аккуратную процедуру стыковки. В это время может пару раз несильно тряхнуть, несмотря на все предосторожности пилотов. Некоторых пассажиров опять начнёт тошнить. Затем автоматика полностью возьмёт управление на себя, затягивая орбиплан к стыковочному агрегату. Аппарат переместится в одну из швартовочных ячеек и стюардессы, наконец, объявят о прибытии. Пассажиры заметят, что есть ощущение лёгкого веса — «Звёздная гавань» вращается, создавая искусственную гравитацию. Швартовка кораблей происходит практически у самой оси вращения, поэтому вес тут почти неощутим, но всё же достаточен для возврата ощущений верха-низа и более-менее уверенного перемещения по салону. К тому же, здесь есть поручни, за которые можно ухватиться в случае неуверенности в своих навигационных способностях. Люди полувыйдут-полувыплывут из салона. Кто-то восторженно улыбается и озирается по сторонам, у кого-то бледно-зелёное лицо, кто-то равнодушен (эти тут явно не впервые). Встречающий персонал проведёт прибывших через шлюзы, предложит ознакомительные экскурсии, вручит брошюру с инструкциями и пассажирской схемой станции. Дальше народ разбредётся кто куда — кто-то отправится в гостиницы, кто-то сразу пойдёт в казино, кто-то направится перекусить и скоротать время до следующего рейса, на один из множества других рукотворных орбитальных объектов. Или на Луну.

Человек, за которым мы наблюдали, уверенно пойдёт к гостиничным номерам среднего класса. Для него там уже забронирован номер. Он зайдёт в него, запрёт дверь. Сядет к тридео и подключит свой терам. Программное обеспечение тридео, заранее уже кем-то модифицированное, считает некий файл с терама и раскроет его своим ключом. Для всех прочих попыток чтения этот файл выглядел бы просто как одна из архивных фотографий, хранящихся на тераме. После же расшифровки этот файл окажется текстом, какими-то схемами и несколькими иллюстрациями. Человек прочитает и запомнит все инструкции, затем скремблирует файл, необратимо исказив его скрытое содержимое — теперь это и в самом деле просто фотография, без второго слоя. Ещё раз расшифровать его будет невозможно, на выходе декодера будет просто шум — но человека это не смущает, его модифицированная память цепко держит все прочитанные данные.

Он скажет машине одно лишь слово: «Да». Отправит запись по маловразумительному адресу на один из бесчисленных бесплатных почтовых сервисов. Кто-то на другой стороне прочитает запись и удовлетворённо хмыкнет.

Затем человек откроет чемодан и достанет из него плоскую коробочку. Для «террористоскопа» она выглядела прозрачной и пустой, а на самом деле у неё внутри лежал комплект каких-то пластиковых деталей. Человек сядет за стол и соберёт из этих деталей нечто, напоминающее пулевой пистолет — пневматический игломёт. Иглы, вернее, тонкие полимерные капсулы, заправлены высокоэффективным токсином. Ни одной металлической детали. Никакой взрывчатки. Никаких специфических запахов. Никаких молекулярных маркеров. Не ловится детекторами. Смертельно опасное оружие в умелых руках...

***

- Произвёл посадку рейс 163 «Саган – Звёздная гавань – Саган».

Тин, одна из младших гиперкошек прайда Гипериона, сидела со скучающими видом рядом с одним из шлюзов пассажирского терминала, наблюдая за людьми, проходящими регистрацию.

Надо сказать, что регистрация прибывающих пассажиров была мерой, в общем-то, чисто формальной. Больше дань традиции, нежели чем необходимость — все пассажиры так и так проходили регистрацию ещё на вылете из исходного пункта. Но процедура сохранялась, чтобы всем было понятно – на Луне к ведению дел подход серьёзный и ответственный.

Вот, видимо, семейная пара с детьми, явно туристы. Женщина что-то говорит понурившемуся мужчине, который кивает ей с покорным видом. При этом мадам активно жестикулирует, будто пытаясь нажать на суетящуюся в воздухе кнопку. Детишки скачут вокруг, явно наслаждаясь необыкновенным ощущением лёгкости веса – получаются высокие и длинные прыжки.

Тин зевнула и облизнула нос. Человечьи дети ей не нравились – слишком шумные и агрессивные. Чаще всего при виде гиперкошки они сначала пугались до визга, потом пытались её как-нибудь обидеть – кидались чем-нибудь, гоняли или хотели поймать. Родители одёргивали своих отпрысков, но в их взгляде тоже частенько читалась смесь отвращения и любопытства. Хотя некоторые почему-то умилялись и начинали идиотически сюсюкать...

А вот серьёзный джентльмен с девушкой, которая моложе его раза в три. Не будем гадать, кто они такие, не наше это дело. За ними стоит человек, который... Странно, по его внешности было совершенно непонятно, кто он такой и зачем мог бы приехать. Строгий костюм, чистое лицо, сохраняющее ледяное спокойствие. Небольшой чемоданчик архаичного вида в руках. Тин стало интересно и она навострила слух.

- Цель вашего визита?

- Туристическая.

- Надолго к нам?

- На сутки.

- Приготовьтесь, пожалуйста, к сканированию ручной клади.

- Конечно.

«Странно», подумала Тин, «всего на день приехал. Туристы так не спешат». Человек подхватил чемоданчик и, не останавливаясь рядом со схемой города, уверенно прошёл мимо кошки, скользнув по ней безразличным взглядом, пересёк шлюз и пошёл по коридору в сторону лифтов к жилым секторам. Тин поймала шлейф запаха, тянувшийся за незнакомцем. «Пахнет как-то... страхом пахнет. Очень странно! Чего он так боится?». Она решила посмотреть, что будет делать странный человек.

Кошка встала и мелкой трусцой двинулась ему вслед, стараясь держаться на удалении. Человек шёл, совершенно не торопясь, не оглядываясь и не глазея по сторонам. «Так ходят люди, которые много думают», подумала Тин. Её устраивало то, что незнакомец не оглядывался, и она продолжала следовать за ним, инстинктивно держась в тени.

Человек дошёл до лифтовой площадки и встал у дверей ближайшей кабины, среди других людей. Тин следила за ним, высунув мордочку из-за угла и держа ушки на макушке. Наконец, двери расползлись в стороны, высвободив одну порцию людей и заглотив другую. Незнакомец потерялся из виду.

Тин встрепенулась и побежала к «тайному лазу» — технологическому лючку, крышка которого легко поддавалась отковыриванию лапками с маленькими когтистыми пальчиками. Вообще-то лаз был предназначен совсем не для кошек, но их это никогда не останавливало – в лифте люди легко могли случайно затоптать маленького зверька, а через лаз можно было добраться до самого нижнего яруса почти без проблем. Сейчас кошка намеревалась по этому узкому ходу, похожему на обвитую кабелями кишку, пролезть с десяток метров вниз, до яруса с жилыми секторами. Преодолев почти половину этого расстояния, Тин наткнулась на небольшого робота, ковырявшегося у какого-то распределительного щитка. Тупой робот игнорировал отчаянные попытки зверя как-то проползти между ним и стенкой лаза, лишь только крепче упираясь металлическими лапами в стенки лаза. Тин взмякнула от досады и хотела было уже попятиться назад и вверх, как робот вдруг захлопнул щиток, развернулся и засеменил вниз, цокая конечностями. Кошка поспешила за ним. Наконец, показался ещё один лючок – выход на жилой ярус. Робот устрекотал дальше вниз. Надавив на крышку, кошка открыла лючок и вылезла в коридор, ведущий в ресторанный дворик.

Разные люди ходили вправо и влево, где-то играла музыка, в воздухе пахло едой, духами, потом, кожезаменителем, тёплым металлом – чем угодно, только не тем запахом, который подвешивал в воздухе незнакомец. Повертев по сторонам круглоухой головой, Тин с досадой подумала, что потеряла след странного человека. Села у стенки, размышляя, что делать дальше – возвращаться к терминалу или пытаться вновь поймать присутствие чужака.

- Ой, мама, смотри – лунатик!!!

«Дурацкие дети», подумала кошка. С выражением крайнего презрения на морщинистой мордочке, Тин повернула голову так, чтобы не видеть ребёнка, тыкавшего пальцем в её сторону.

- Тимми, идём, это просто кошка.

«И дурацкие их родители». Тин провела взглядом по глубине дворика. Люди, люди, много людей. Ой, да вот же он!

Незнакомец стоял в очереди к одному из лотков с горячей едой. В руках всё тот же чемоданчик. Очередь продвинулась и странный человек что-то сказал роботу-официанту за стойкой. Робот принял заказ, достал из пачки подносов один, поставил на него кружку с чем-то дымящимся, пару плошек, положил столовые приборы, дезинфицирующую салфетку, пакетики с приправами и всё такое прочее, чем, по кошачьему мнению, люди усложняют себе приём пищи. Человек взял поднос и отошёл от лотка, озираясь в поисках свободного столика. Тин вжалась в пол - «Только бы не заметил!». Похоже, пронесло – человек засёк свободное место где-то в дальнем затемнённом углу и направился туда.

Тин, переминаясь с лапы на лапу, терпеливо ждала, пока незнакомец ел, пил из кружки и разглядывал плакаты на стенах. Наконец, он завершил трапезу, тщательно вытер губы и поднялся из-за стола. Оправил костюм, поднял чемодан и пошёл к выходу. Кошка стремглав метнулась в коридор, к ближайшеему углу, за который можно было бы спрятаться. Остановившись прямо перед ним, она оглянулась. Человек шёл в её направлении. «Ой!». Тин скользнула вдоль стены дальше. Коридор шёл в сторону от жилых секторов, к технологическим помещениям. «Странно, зачем он сюда идёт?»

Обычно эти коридоры пустуют, вся жизнь концентрируется в другой стороне. Кошка решила, что гадать о целях незнакомца она будет чуть позже. Найдя какую-то лазейку, она кое-как втиснулась в неё, надеясь, что если человек тут и пойдёт, то при этом он её не заметит. Шаги приближались. Тин попробовала вжаться в уголок ещё сильнее. Человек совершенно точно шёл в её сторону... Вот он уже совсем близко. Совсем близко... Ноги в серых брюках прошагали мимо и завернули за очередной угол. Тин немного расслабилась и осторожно выглянула из-за укрытия, втянув воздух. Точно, всё тот же непонятный запах. Шаги вдруг остановились.

Кошка спряталась обратно.

Человек постоял несколько секунд. Тин решила, что он тоже прислушивался, не идёт ли кто за ним, и замерла, стараясь не издавать вообще никаких звуков. Затем раздался металлический щелчок, какой-то шорох, ещё один щелчок. Негромкий глухой стук. Какие-то неясный звуки – скрип, шелест, опять скрип... Кошка изнемогала от любопытства, слушая всё это и гадая, что бы оно значило.

Через несколько минут Тин заметила, что из-за угла больше никаких звуков не раздаётся. Немного осмелев, она решила вылезти из своего укрытия и глянуть хоть одним глазком, что же там такое делал незнакомец. Пробежав на цыпочках к углу, кошка наполовину высунула за него мордочку и... Вот так дела! Коридор, кончавшийся тупиком, был совершенно пуст!

***

Узкая шаткая лесенка вела вертикально вниз, во тьму. Человек размеренно спускался, машинально считая ступеньки и не пытаясь ничего разглядеть в сгущающейся мгле — нормальное освещение здесь отсутствовало уже много лет и такие попытки всё равно не дали бы никакого внятного результата. Наконец, ноги носнулись ровной поверхности — это был пол одного из технических ярусов. Человек наощупь достал из чемоданчика налобный фонарик, надел его и включил. Если бы при этом присутствовал бы какой-нибудь сторонний наблюдатель, то он бы решил, что фонарик не работает — темнота осталась темнотой. Но для этого человека всё выглядело не так: на пыльном полу, в том месте, куда смотрел «глаз» фонарика, появилось яркое пятно инфракрасного света — модифицированный родопсин, позволявший видеть в кромешной темноте⁷⁵, делал своё дело.

Человек пошёл по туннелю, из таинственных глубин которого доносился гул и шелест воздушных компрессоров — схема города, чётко отпечатанная в памяти, не давала шансов заблудиться. Тусклые редкие огоньки на боках каких-то агрегатов складывались в пунктирную дорожку, уводящую взгляд. Они иногда перемигивались в такт неведомым ритмам, сигнализируя о том, что машины, обеспечивающие жизнедеятельность базы, вполне бодры и хорошо себя чувствуют.

Наконец, человек приблизился к цели: короб, из которого, словно корни какого-то инопланетного растения, толстыми пучками выходили гофрированные трубки. В этих трубках были спрятаны оптические кабели, расходящиеся по жилому кварталу, а в самой коробке находился концентратор, сводящий все сигналы в один поток и передающий их дальше, вверх по машинной иерархии.

Человек вскрыл короб. Его взгляду открылись несколько блочков, подвешенных на металлическую реечку и аккуратно соединённых шлангами световодов. Человек достал из чемодана моток тонких оптических кабелей, какие-то инструменты и приборчик, внешне похожий на те, что уже стояли в коробе. Хрустнув пальцами, он приступил к тонкой работе...

Через несколько минут дело было сделано — в коробе стало на один блочок больше. Человек постоял немного, наблюдая за морганием огонков. Удовлетворившись результатом, он закрыл глаза и замер.

Один из имплантов в его теле позволял дистанционно подключаться к некоторым компьютерам — один из таких он только что установил в концентратор. Неподвижный внешне, человек путешествовал сейчас через абстрактный мир сигналов и интерфейсов. Код, извлечённый из цепкой памяти, открыл доступ к сервисным программам сетевого компьютера, обслуживающего город. Человек добавил кое-что в настройки системы, скопировал пару программ со своего терама в сеть и попробовал поискать сигнатуру некоего отдельного прибора. Немного терпения, немного везения. Через десяток-другой минут далёкая железяка, наконец, обозначила своё присутствие. Человек решил проверить, не ошибся ли он в поиске и подключился к дежурной камере найденного тридео⁷⁶.

Перед мысленным взором появилась мутная искажённая картинка: комната со спартанской обстановкой, стол с кипой документов⁷⁷, плоский дисплей, имитирующий окно на улицу. На столе сидела лысая кошка и смотрела на кого-то, сидящего в противоперегрузочном⁷⁸ кресле перед столом. На кого-то, кого незнакомец, замерший сейчас перед раскрытым коробом концентратора, узнал мгновенно.

Цель.

Оборвав соединение, человек отключился от сети и вынырнул в действительность.

***

«Что значит исчез?»

«Не знаю. Он сначала был там и что-то делал, а когда я посмотрела — его уже не было!»

«Тин, ты что-то путаешь, люди не умеют исчезать из тупиков коридоров»

«Я не путаю!»

«Ты так же говорила тогда, когда нашла настоящий инопланетный артефакт. А оказалось, что это какой-то турист посеял дедушкины механические часы, вполне себе земные.»

«Я же не знала! Откуда мне знать такое? Я не вру!»

«Тин, я же не говорил, что ты врёшь. Просто это очень странно — человек был и вдруг пропал. Так не бывает.»

«Давай сходим и посмотрим, я тебя отведу на то место!»

«Если я соглашусь и мы туда сходим, ты от меня отстанешь?»

«Отстану, честно-пречестно.»

Человек как бы нехотя (и улыбаясь при этом) поднялся из кресла.

- Ладно, веди. Подожди только минутку, я кое-кого с собой позову ещё. И... знаешь... давай-ка ещё Гипа возьмём.

***

Я, Макс и две гиперкошки быстрым шагом подошли к тому самому месту, где Тин в последний раз видела незнакомца.

«Это точно здесь? Ты уверена?»

«Да.»

Я осмотрелся. Коридор вовсе не был похож на дыру в подпространство. И никаких признаков исчезнувшего человека.

- Ну, не мог же он сквозь землю-то провалиться?..

Макс задумчиво произнёс.

- Может быть, наш таинственный друг просто умеет ходить сквозь стены?

Он подошёл вплотную к стене и начал осматривать стыки декоративных панелей, один за другим.

- Ага, вот и оно. Так я и думал.

Края одной из пластин были слегка поцарапаны — похоже, что кто-то поддел её острым предметом. Лёгкое нажатие и панель вышла из крепления, открыв здоровую круглую дыру с ровными краями. Через отверстие была видна металлическая лесенка, идущая сверху вниз.

- Что за чёрт? Как это он такое проделал?

- Дыру сделал не он, это остаток от строительных шахт. Когда база только строилась, их использовали для быстрого перемещения между ярусами. И, похоже, не все они были заделаны.

- И... А откуда он мог знать про шахту? Да и вообще, зачем он туда полез?

- Расположение шахт могло остаться на каких-то старых схемах, в архивах на Земле. Они были заложены в проект, так что достаточно любопытный искатель мог бы про них разнюхать без проблем. А зачем — так откуда же мне знать? Может, он ищет клад, спрятанный на каком-нибудь техническом ярусе?

- Мне это не нравится. Макс, слушай, надо разобраться. Ситуация явно ненормальная: человек, только что прибывший со «Звёздной гавани», расковыривает старую строительную шахту и зачем-то туда лезет... Тебе не кажется, что нам следует его найти и расспросить подробно?

- Мне кажется, что это опасная затея. Не думаю, что он вот просто так захочет поделиться с нами своими соображениями.

- Это верно... Но ты ведь мне поможешь?

- Кейн, ты же не собираешься туда лезть?!

- О, нет. Мы просто сядем на берегу реки и будем ждать, пока мимо нас не поплывут трупы наших врагов.

- Чего-чего?

- Я, кажется, догадываюсь, кто это может быть.

- А я что-то не очень...

- Потом расскажу. Сейчас, полагаю, нам надо просто подождать его прямо здесь — может, он будет вылезать обратно тем же путём?

Рассуждал я просто. Маловероятно, что наш неведомый гость был работником базы, ведь он сошёл с пассажирского корабля, только что прибывшего со «Звёздной гавани». Вряд ли он был каким-нибудь инспектором с Земли — официальные дела всё-таки официально же и обставляются. И так же маловероятно, чтобы он вообще был бы кем-нибудь из наших, уж очень странное поведение. Да и тот факт, что представился он туристом, но приехал, по его же словам, всего на один день... А кто ведёт себя так странно, тихо и при этом использует давно заброшенные тайные лазы? Известно, кто!

Не могу сказать, что я ждал подобного визита с нетерпением, но в том, что он рано или поздно случится, можно было не сомневаться — мы слишком часто перехватывали контракты у больших и серьёзных дядь, слишком часто мелькали в новостях, занимались слишком опасными вещами и, похоже, просто слишком уж мозолили глаза. Особенно тем обогатительным комбинатом... И всё из-за того, что мы не могли раскрыть наши истинные мотивы.

Забавно, но к правильному выводу привели неправильные рассуждения.

«Кейн, а нам что делать?»

«Спрячьтесь пока.»

Прошло несколько минут. Ничего не происходило. Я начал чувствовать себя глупо. Потом спохватился и захлопнул остававшуюся открытой панель.

«Гип, ты ничего не слышишь?»

«Нет.»

Макс вдохнул и медленно, с шумом, выдохнул. Затем сказал:

- Ладно, я пока отойду, соку куплю. Скоро буду.

Прошла ещё долгая минута. Я подумал, что мне тоже надо бы как-то спрятаться... Но в полупустом коридоре это было невозможно сделать.

«Кейн, я слышу оттуда удары по металлу, как шаги.»

«Так, это наверняка он. Приготовьтесь!»

Теперь и я слышал, что по лесенке явно кто-то поднимается. Звук приблизился. Затем что-то царапнуло панель изнутри и она распахнулась. Мы все замерли. Сначала из отверстия показался чемоданчик и рука, которая его держала. Рука аккуратно разжала пальцы и чемоданчик скользнул вдоль стенки, легко стукнувшись об пол. Рука спряталась.

Мы старались не дышать.

Потом показались ноги в серых брюках и ботинках на мягкой подошве. Наконец, человек вылез из шахты полностью и спрыгнул на пол. В этот момент он стоял ко мне спиной. Я не выдержал:

- Эй, турист!

Человек резко развернулся и увидел меня. Его зрачки сжались в две смертельно опасные точки. Он сделал резкое движение, будто хотел что-то выхватить из внутренего кармана куртки. Дальнейшее произошло буквально за секунду, неожиданно для всех.

С жутким воющим мявом два маленьких демона одновременно вылетели почти что из ниоткуда. Один вцепился человеку в лицо, другой в руку, в которой уже был зажат предмет, похожий на игрушечный пистолетик. Человек вскрикнул. Пистолет клацнул выстрелом, но заряд, никого не задев, улетел куда-то вбок. Безжалостные хищники рвали человека на ленточки. Он поскользнулся и, выронив из исполосованной руки оружие, упал на спину, пытаясь стряхнуть с себя двух озверевших кошек.

Не так уж это и просто, даже когда они с тобой просто играют. А если кошка решила ни за что не сдаваться — всё, пиши пропало, справиться с ней будет совсем нелегко. Надо было как-то остановить кровопролитие.

- Гип! Тин! Оставьте его! Сейчас же!

Готовность незнакомца применить оружие развеяла последние сомнения в том, кто он такой. А то, что он появился на нашей базе и смог тут похозяйничать, развеяло иллюзии насчёт безопасности проекта.

Макс уже вернулся с пакетиком сока и стоял, разинув рот, наблюдая эту дикую сцену. Когда он увидел валяющийся на полу пистолетик, то, похоже, сообразил кое-что и поднял оружие. Кошки прекратили бойню и неохотно спрыгнули с окровавленного человека. Он со стоном приподнялся, попытавшись прислониться к стене. Макс направил на него ствол:

- Не шевелись, гад!

- Так, Макс, ты тоже погоди. Вы кто?

- Никто.

Человек плюнул кровью на пол. Кошки не сводили с него хищного взгляда.

- Это я вижу. Что вы здесь делаете?

- Работаю.

Он смотрел на пистолет. Затем попытался встать, но Макс поводил стволом в воздухе:

- Лежи там, мразь, иначе жопу тебе прострелю.

Макс пригляделся на оружие в своей руке...

- Ну ничего себе!.. Кейн, эта штука — токсиган!

- Даже вот как? Интересное кино... Так, мистер, лежите смирно — мой приятель очень хорошо стреляет. А из вашей пушки, как я понимаю, несмертельно ранить нельзя.

Киллер опять плюнул и с наглой интонацией произнёс:

- Ну и что дальше? Я так и буду тут загорать?

- А дальше... дальше мы вас оформим кое-куда и вы нам расскажете, кто же это хотел меня убить.

***

- Какой позор, какой позор! Такой профессионал – и не смог справиться с двумя кошками, ай-яй-яй.

Киллер со связанными за спиной руками сидел за привинченным к полу столиком, немного раскачивался корпусом и угрюмо смотрел в никуда. Его раны уже не кровоточили.

- Послушайте, ну не молчите же так. Мы с вами обошлись достаточно гостеприимно, не так ли? Зверики, конечно, слегка погорячились, но ничего, в общем-то, серьёзного не сделали. Подумаешь, пару кусочков кожи содрали... до свадьбы заживёт! А кто будет спрашивать, отвечайте – мол, неудачно побрился.

Я замолчал, наблюдая за неподвижным лицом своего неслучившегося палача.

Конечно, с ним можно было бы поступить по-разному. Самое простое — отправить подышать вакуумом, просто вытолкав через шлюз без скафа. Хотя это может оказаться технически непросто — киллер наверняка ведь кое-что умеет. Морально же... да и морально нелегко. Мы всё-таки не убийцы, верно? Можно было бы просто запереть его в каком-нибудь пустующем помещении, иногда подкидывая чего-нибудь пожрать. И рано или поздно он оттуда бы сбежал, открыв счёт — это тоже не самый подходящий вариант. А можно было бы попытаться как-то переманить его на нашу сторону. И единственный способ, про который я знал⁷⁹ — устроить ему некое психическое потрясение, показав ему всю глубину последствий от его несостоявшегося преступления. Я надеялся, что это сработает и киллер сам догадается о том, что в жизни далеко не все действия по последствиям похожи на простенькую одноходовую игру. И у меня появилась некая идея:

- Ладно, вот что мы сделаем. Во-первых, я должен вас предупредить – наш разговор записывается. Это так, на всякий случай. Во-вторых, я вам дам шанс доделать вашу работу.

Киллер перестал раскачиваться. Ага, есть реакция.

- То есть?

- То и есть. Вы меня убьёте, доложите вашим работодателям... вы ведь не самостоятельный игрок, я правильно понимаю? Вот. Доложите им об успехе вашей миссии и продолжите работать на меня.

Он вздёрнул бровь и посмотрел на меня.

- Вы шизофреник?

- Ха, нет. Я понимаю, что моё предложение выглядит странновато... Даже более чем странно. Но только потому, что вы очень многого не знаете. Кстати, а про меня вы вообще что-нибудь знаете?

- Что-нибудь знаю. Имя, род деятельности, место жительства и всё такое.

- Да? И какой у меня род деятельности?

- Шантаж, финансовые махинации, религиозный экстремизм, терроризм.

Мой черёд удивляться.

- Шантаж? Религиозный терроризм? Я?! Пожалуй, это даже забавно. А как давно я стал таким злодеем?

- Это не моё дело. Моё задание – убрать главу террористической организации.

- Ндааа... вот что я вам скажу. Ваши работодатели – очень весёлые ребята. Столько лжи с самого начала... Вы не думали, что они и вас уберут, как лишнего свидетеля?

- Вряд ли. Я же не знаю, кто они.

- Как так?

- Не знаю, и всё. Задания мы получаем..

- «Мы»?

- Конечно. Вы что думаете, я один работаю?

- То есть таких вот весельчаков ещё много?

- Возможно.

- И есть шанс, что кто-то из ваших коллег ещё раз нанесёт нам визит?

- Возможно.

- Так, ладно, это мы ещё обсудим. Вы сказали «задания получаем», а дальше?

- Задания получаем по Сети. Отчёты о работе тоже шлём по Сети. Никаких личных встреч непосредственно с заказчиком. Только кураторы...

- Сообщники?

- Кураторы. Они следят за тем, чтобы задание было выполнено. Я, кстати, через три часа должен со своим встретиться. Если он меня не обнаружит в условленном месте, то точно ждите ещё гостей.

- Вы не в том положении, чтобы мне угрожать.

- А я не угрожаю. Это просто факт. Мы вас будем мочить везде и всегда.

- За что же? Ладно, стоп. Я вижу, что вы о многом просто не знаете. Придётся рассказать...

Постаравшись придать голосу максимально убедительные интонации, я поведал киллеру историю о нашем открытии, о Проекте, о кораблях и об их целях. Настоящих целях, я имею в виду. Ну, и о топливе для них – ведь это из-за комбината и этой кучи ядерных бомб я прослыл террористом, почти наверняка так. Я рассказал ему опасно много деталей. Про нашу опору на Луне, про союзников на Земле... Про свою роль во всём этом. У меня нет иллюзий по поводу собственной исключительности и я понимаю, что в случае моей смерти дело продолжат коллеги. Но какое-то время будет утеряно. Мои связи — тоже. Соответственно, Проект если не остановится вообще, то получит серьёзный удар под дых. Не хочу проводить нехорошие параллели, но что было бы с космической программой США, если бы Кеннеди был убит раньше, когда он только объявлял о начале лунной гонки? А что было бы с полётом Гагарина, если бы Королёв погиб, не успев осуществить свою мечту? Я не Королёв и даже не Кеннеди, но на мне уже слишком много всего завязано, к сожалению. Вся человеческая история составлена из ответов на такие вопросы. Философия на практике, так сказать.

В общем, чем дальше киллер слушал, тем страннее становилось выражение его лица. Наконец, он не выдержал:

- Полное дерьмо. Зачем вы мне это рассказываете? Вы всерьёз думаете, я поверю в эту хрень?

- Думаю, что поверите. А рассказываю для того, чтобы вы приняли своё собственное решение. Чтобы у вас было не задание от безликих хозяев, а действительно своё мнение. Основанное не на слухах и лжи, а на правде, которая не зависит от политики. Мне вам врать совершенно ни к чему – гораздо проще было бы, к примеру, воспользоваться чудодейственным содержимым ампул из вашего оружия и затем удобрить вашим телом какую-нибудь грядку с редиской. Или даже просто опубликовать вашу физиономию в новостях – мол, поймали заговорщика, даёт показания, раскрыта подпольная сеть, то-сё. Нам это вряд ли сделает погоду, а вот у вас явно прибавится проблем, особенно с вашими коллегами. Но! Я вас не шантажирую. Наоборот совсем, открываю свои карты, чтобы вы видели – игра чистая. Понимаете?

- Ну а мне-то что с того?

Я улыбнулся и достал токсиган.

- Сейчас поймёте.

Киллер побледнел. Я подержал оружие⁸⁰ в руках... и положил его на стол. Взгляд убийцы так сконцентрировался на токсигане, что я чуть ли не всерьёз подумал – а не телекинетик⁸¹ ли он?

- Как я вижу, вы очень хорошо знакомы с этим предметом.

- Вы знаете, что я сейчас могу с вами сделать?

- Не знаю, но могу себе представить. А вы знаете, что я могу с вами сделать?

Он промолчал. Я крутанул пальцем в воздухе. В комнату вошёл человек с ножом в руках. Киллер медленно перевёл взгляд на него. Человек вопросительно посмотрел на меня, ожидая подтверждения просьбы. Я кивнул. Тогда он подошёл сзади к сидящему киллеру и перерезал ему путы. Киллер мгновенно вскочил, оттолкнул человека и схватил токсиган.

На меня смотрело сразу три дула – зрачки убийцы и ствол его ужасного оружия.

Но он не стрелял. Вместо этого он, как я и расcчитывал, решил поговорить:

- Два вопроса.

- Конечно.

- Это ахинея про звёзды и корабли – это что, всё на самом деле правда?

- Да.

- И вы вот прямо так готовы за это умереть?

- Да.

Киллер молча продолжал держать меня на прицеле. Его неподвижное, словно маска, лицо вообще ничего не выражало. Так долго, что я начал сомневаться в правильности своих расчётов. Слишком долго... Потом на маске появилась странная гримаса — то ли досада, то ли злость какая-то.

- Но другого шанса мне ведь не представится, так?

- Совершенно верно.

- Вот же ж... Вряд ли кто... А, ч-ч-чёрт! Да пошло оно всё!

Он поднял токсиган и с размаху грохнул его на стол.

- Ваша взяла! Я не знаю как, но вы меня убедили. Мне-то теперь точно кранты, отступников организация не прощает. Но если бы... тогда ведь вообще всем кранты, так?

Я внутренне ликовал: всё-таки можно! Можно в некоторых случаях достучаться до разума! Хотя, конечно, игра была на грани, ой на грани... Впрочем, никто и не обещал, что токсиган будет заряжен.

- Да. Как вы говорите – кранты были бы всем.

- Елы-палы, ну и история...

Повисла пауза. Киллер помассировал себе шею, вздохнул и сказал, протягивая мне открытую ладонь:

- Джон Дарвин, к вашим услугам.

Я пожал ему руку:

- Очень приятно. Добро пожаловать в наш молодой, но весьма дружный коллектив, Джон.

- Ладно, теперь-то что делать? Вы что-то там говорили о работе на вас?

- Да, говорил. Вы должны меня убить и представить своим уже бывшим работодателям отчёт об успешном выполнении задания.

- Я не понимаю, в чём подвох. Ведь если я вас убью... в чём смысл-то?

- Вы когда-нибудь смотрели кино? Боевики какие-нибудь?

- Смотрел. А какая связь?

- А как думаете, там после каждого дубля новых актёров взамен убитых подбирают?

- Эээ... нет. Ага. То есть вы хотите устроить инсценировку?

- Именно так.

- Но обман ведь всё равно вскроется рано или поздно.

- Как нам подсказывает мировая история, чаще всего обман остаётся обманом навсегда. Я не люблю ложь, но и другого выхода сейчас не вижу. Для вас это будет лучшим вариантом, кстати. И до встречи с вашим куратором осталось не так уж много времени, надо поторапливаться.

***

Запись с дежурной камеры тридео совпадала с записью, сделанной киллером⁸² — после нескольких выстрелов в живот, Кейн упал на пол комнаты и через секунду перестал дышать. Некто пересматривал и пересматривал этот коротенький ролик, довольно хихикая после каждого выстрела. Затем он вызвал по тридео ещё кого-то:

- Исполнителей убрали?

- Да. Можете посмотреть в новостях.

***

- Кейн, это как-то жестковато. Он ведь даже не киллер. И уж тем более не заказчик.

- А как иначе, Джон? Достаточно того, что этот «куратор» работает на плохих парней. Работал, точнее.

- Я тоже работал.

- Нет, ты и сейчас как бы работаешь. Плюс к тому не забывай, что стоит на кону – не всегда можно обойтись мягкими способами... Полетишь через пару рейсов. Мы проверили, оплату твои бывшие работодатели в самом деле начислили на тот счёт. Видимо, в расчёте её как-то вернуть или отдать тому же куратору, кто ж теперь знает. Короче говоря, сумма хоть и небольшая, но не щёлкнуть их по носу было бы идеологически неверно. Дай им знать, что оплату ты получил и ждёшь новое задание – и веди себя так, будто ничего не слыхал даже про тот разбившийся транспорт!

Вы не боитесь летать

В общем, на какое-то время мне пришлось «лечь на дно» и не появляться на публике. К прочим проблемам прибавилась ещё одна: нам пришлось думать над тем, как организовать вопросы безопасности баз. Устанавливать военное положение совсем не хотелось, особенно учитывая отсутствие у нас вооружённых сил — если не считать самого Дарвина и гиперкошек, оружия не было ни у кого. Поэтому решили, что надо ужесточить контроль над прибывающими — хоть это и полумера, но она могла бы немного помочь. Когда Дарвин вернулся, он предложил раздать личное оружие всем ключевым фигурам проекта и вызвался руководить нашими тренировками. Это было достаточно мудрое решение. Ещё пришлось задуматься над модернизацией и частичной заменой компьютерных систем — надо было избавиться от машин, которые были изготовлены и запрограммированы на Земле, ведь в них наверняка ещё оставались «чёрные ходы» наподобие того, каким недавно воспользовался сам Джон. Попутно мы усилили системы безопасности баз: организовали разграничение доступа, поставили охранников кое-где, расширили видеонаблюдение⁸³ и так далее. Естественно, что об этих работах Землю мы решили в известность не ставить, даже когда с неё пришло недоуменное письмо с вопросом, почему мы отказываемся от подписки на техническую поддержку компьютеров.

Все эти траты заметно осложнили наше финансовое положение и оттянули на себя время, всё-таки крупная модернизация баз — это вам не терам купить. Но зато теперь мы могли встретить незваных гостей с большей готовностью и врасплох нас застать было бы намного сложнее.

И однажды нам выпала возможность убедиться в том, что наши опасения в самом деле небеспочвенны. Один из микророботов наружной системы наблюдения Сагана сообщил о том, что неопознанный человек приехал откуда-то⁸⁴ на багги в запретную для посещения зону, и находится сейчас рядом с техническим вакуумным шлюзом одного из куполов верхнего яруса. По записи, сделанной роботом, мы поняли, что этот человек возится с какой-то коробкой, в которой Дарвин уверенно опознал «тектоник» — небольшую атомную бомбу, используемую в строительных работах. Никто из обслуживающего персонала в это время не мог там находиться и уж тем более что-то делать с таким приборчиком, поэтому Джон выскочил на поверхность, оббежал купол и прострелил из гаусс-винтовки⁸⁵ шлем скафандра этого человека, когда тот едва не успел взвести бомбу. Человека распознать не получилось: его голова превратилась в смёрзшийся кровавый ком осколков, пробы ДНК не совпали ни с одной из записей базы данных граждан Луны⁸⁶, а личных предметов или документов при нём не было. Откуда он взял бомбу, так же было совершенно неясно — ни на одном из складов не было зафиксировано каких-либо пропаж.

Мы опубликовали некролог без изображений погибшего. В некрологе написали, что он погиб в результате несчастного случая — якобы его шлем был разбит микрометеоритом. На некролог никто не отозвался и вообще этот случай все СМИ обошли подозрительной тишиной.

Ещё одна диверсия чуть было не случилась на орбите, когда один из небольших транспортников едва не протаранил Платформу. Кораблик очень вовремя перехватили и отбуксировали подальше, так как пилот не отзывался на все запросы. А отозваться он не мог по одной простой причине: расследование показало, что пилот был мёртв ещё до того, как транспортник вошёл в опасное сближение — в его скафандре была спрятана маленькая капсула с нейротоксином, выбросившая своё содержимое примерно в тот момент, когда кораблик начал двигаться аккурат по направлению на жилой комплекс Платформы. Причём, похоже, пилот сначала сам ввёл неверное полётное задание в бортовой компьютер, а когда попытался его скорректировать, то сработала капсула. Кто мог влезть в файлы частного пилота и столь изощрённо модифицировать его скафандр, было неизвестно.

Через пару месяцев на Гефесте случился крупный сбой и несколько дорогущих роботов вышло из строя из-за перегрузки в силовых цепях. Инженеры, посланные на разбор аварии, обнаружили следы диверсии — часть блоков в системе электропитания несла следы намеренного повреждения. После этого происшествия нам пришлось потратиться ещё и на охрану некоторых важных безлюдных баз, организовав там дозорные посты... И внезапная перестрелка у Лавуазье⁸⁷ показала, что мы сделали это очень вовремя. Нападавшие действовали нагло, явно не расcчитывая на сопротивление. Их атака была отбита и база практически не пострадала. Осмотр тел, как и в случае с бомбистом, не дал ровным счётом ничего — кто напал на базу, мы так и не узнали, но корабль, стартовавший откуда-то с равнины после последнего выстрела, ушёл в сторону Земли, игнорируя запросы диспетчеров. А с другой стороны, куда ещё он мог бы уйти?..

Не знали мы так же и о том, кто обстрелял транспортник, шедший к Сагану от «Звёздной гавани». По декларации, он вёз сублимированные морепродукты с Земли, но когда по нему выстрелил частный корабль с неопознанной сигнатурой, транспортник рванул так, что стало понятно — вёз он явно не сушёные кальмары. Это экстраординарное событие произошло за пределами лунной диспетчерской зоны и снова было непостижимым образом проигнорировано в СМИ. Можно подумать, что частные корабли каждый день обстреливают транспортники... А ведь даже сам факт наличия оружия у частного космического корабля уже должен был поднять всех на уши.

С другой стороны, на нас наседали всевозможные фанатики — то борцы за права животных, то борцы за права людей, то зелёные, то голубые, то СДГ, то ещё кто-то... Один из таких деятелей умудрился устроиться монтажником на Платформу и едва не поднял там революцию, требуя всех благ сразу: и повышение зарплаты, и уменьшение рабочего дня, и устроительство какого-то молельного дома всех религий сразу... Самое смешное в том, что придурка-правозащитника с Платформы вытурили сами же рабочие, за чьи права он так отчаянно «боролся с системой» — они запихали его в транспорт с пищевыми (и не только) отходами. После депортации этого типа на Землю мы ещё неделю отмывали терминал от страшной вонищи.

Казалось, что сама Судьба решила провести предварительные испытания нас на прочность. Разнообразные проблемы валились с разных сторон, всё дальше и дальше отодвигая реализацию наших основных планов. Но неожиданностью гораздо большей, чем все эти происшествия, стало совершенно иное... Однажды утром я проснулся от назойливого тилибомкания тридео. Чертыхаясь, я поднялся, возжелав наградить матюками настойчивость звонившего, но, прочитав сообщение, от своего желания отказался. Текст письма гласил: «Я знаю, как решить ваши проблемы. SC». Вот этот самый логотип — SC — и заставил меня очень сильно удивиться.

SC — Сальвадор Колдрейн. Один из богатейших⁸⁸ людей на Земле. Фактический владелец «Солар майн», «Фуджита Лунар Текнотрон», «Хэви Фьюжн Текнолоджиз», «Карбон Аэроспейс», «Зеро-Джи Трэвэлс» и кучи других компаний — ему принадлежал почти весь хайтек на Земле и часть Луны. Человек, в своё время поставивший весь мир на уши. Он первым всерьёз коммерциализировал полёты на орбипланах. Когда он открыл настоящий космический отель, над ним смеялись. Когда это предприятие оказалось выгодным, смеяться перестали — лихорадка космического туризма⁸⁹ всерьёз охватила землян. Человек, раскрутивший коммерческий термояд и крупно вложившийся в лунную энергетику, фигура невероятных масштабов, при этом Колдрейн практически никогда не появлялся на публике и не светился в скандальных новостях. Я уж было подумал, что он хочет потребовать свои инвестиции обратно, но тут же отбросил эту мысль — деньги, вложенные Колдрейном в космос, давно уже к нему вернулись, многократно прибавив в весе.

Дарвин настоял, чтобы в этой поездке он был моим телохранителем и отказываться я не стал.

***

Офис «SC» — головной компании Колдрейна — был похож на исполинский остроконечный утёс, прокалывающий небо. Сотни этажей, лифтовая система с пересадками, огромная численность персонала, парковые зоны, посадочные площадки для коптеров — роскошь сияла отовсюду, а от просторов кружилась голова. Впрочем, это сияние было довольно строгим и даже, можно сказать, простым — никаких крикливых форм, вычурности и провокационности. Функциональный дизайн, направленный на повышение комфорта людей, а не подавление их умов своим расфуфыренным псевдовеличием.

Пока мы ехали на электрокаре по бесконечным дорогам и лифтам внутри здания⁹⁰, я успел наглазеться по сторонам до боли в шее — вертеть головой, несмотря на поддерживающий скафандр, было весьма утомительно. Дарвин вёл себя спокойнее — то ли он уже бывал в таких местах, то ли ему просто было не очень интересно.

Наконец, нас препроводили в приёмную или что-то вроде этого. Огромное помещение — если судить по масштабам лунарей, то здесь мог бы разместиться целый гараж тяжёлых строительных экзоскелетов. Только вместо экзоскелетов у стен стояли безмолвные охранники, больше похожие на человекообразных роботов, нежели чем на людей. Вверху, под потолком, висели изображения Земли, Луны, Марса, Венеры, Юпитера, Сатурна... Неужели это всё отражало сферу коммерческих интересов Колдрейна? Я опять впечатлился.

К нам вышел секретарь:

- Мистер Кейн Тангароа Уиллард?

- Да, это я.

- А второй господин?

- Джон Дарвин. Он мой телохранитель.

- В кабинете господина Колдрейна телохранитель вам не понадобится. Пройдёмте, пожалуйста.

Дарвин проигнорировал было намёк секретаря и пошёл со мной, но я остановил его жестом:

- Не надо. В доме хозяина надо действовать по его правилам.

Джон нахмурился, но кивком показал своё согласие. Похоже, он решил поиграть в молчанку так же, как охранники Колдрейна.

Секретарь провёл меня по очередному коридору, упиравшемуся, как мне показалось, в створки ангарных ворот. «Ворота» разъехались в стороны и мы вошли в кабинет могущественнейшего человека на Земле — Сальвадора Колдрейна.

Кабинет выглядел безлюдно. Секретарь поклонился и неслышно вышел обратно, оставив меня, как мне показалось, в одиночестве. Моё недоумение исчезло, когда из кресла, стоявшего передом к огромному окну и спинкой ко мне, раздался хриплый голос, почти каркание:

- Господин Кейн Тангароа Уиллард! Вы не представляете, как я рад нашей встрече.

Кресло развернулось и я увидел сидящего в нём старого человека. Очень старого — на вид ему было уже лет сто пятьдесят, не меньше. Совершенно лысый и покрытый пигментными пятнами череп, безобразные уши, морщинистая шея... И пронзительно ясные глаза. Несмотря на более чем почтенный возраст, Сальвадор Колдрейн не был похож на выжившего из ума старика.

- Садитесь, будьте так любезны. Я знаю, что вам нелегко стоять. Мне тоже.

Я подошёл к другому свободному креслу у стола и чуть не утонул в нём. Оно постепенно приняло мой вес и стало более упругим. Оказалось, что полусидеть-полулежать в нём весьма удобно.

- Здраствуйте, господин Колдрейн. Я, право, не ожидал,.. Почему вы захотели меня видеть?

- Потому что я знаю, что вы затеяли.

- Мы нич...

- Вы хотите сбежать.

Меня будто током ударило. Как? Откуда он знает?!

- Вы хотите сесть верхом на звезду и улететь, бросить бедную старушку Землю ко всем чертям, чтобы её пожрал очистительный огонь сверхновой. Я угадал?

- Я.. мы..

Нда, он ведь и в самом деле знал. Нет смысла отпираться.

- Да. Это так.

- Ну ещё бы это было не так. Я надеюсь, что вы слышали ещё о том, что вы не одни собираетесь драпать?

- Нет. То есть да. Мы точно не знаем, но, похоже, Китай тоже имеет схожие планы.

- Не похоже, а так и есть. А ещё у вас нет реальных средств, чтобы реализовать свои мегаломаниакальные планы. Вы хотите выехать на голом энтузиазме, потому что вам постоянно не хватает денег.

- Ну, не совсем так. У нас есть...

- Нету у вас ничего. А ещё я знаю, что человек, который сейчас вас сопровождает, всего несколько недель назад планировал вас убить. Вы ему так доверяете... почему?

- Потому что он понял, что был неправ.

Колдрейн закашлялся. Или это был такой смех?

- Ага, понял он. Ни черта он не понял, но это не важно. Ведь вы всё равно не в курсе, кто его к вам послал.

- Он говорит, что не знает про своих работодателей.

- И он вам не лжёт. А вот я знаю, кто его нанял.

Старик замолчал, глядя мне прямо в глаза. Мне стало очень неуютно... Неприятная догадка вдруг вспыхнула у меня в сознании. Колдрейн опять закашлял.

- Ха, нет, это не я. У меня на вас совершенно иные планы и ваша смерть, господин Кейн Тангароа Уиллард, в них совсем не входит. Я ведь за вам очень давно слежу, очень давно. Ещё когда вы работали в обсерватории Коперника, мои агенты взяли вас на примету.

- Вот как? А почему?

- Вы — редкое сочетание учёного и организатора. Тот ваш фокус с «Фортресс» меня в этом окончательно убедил, а то, что вы сделали с Дарвином, убедило ещё сильнее. Я уже молчу про учёных, которых вы украли у Земли. Короче говоря, вы идеальный вождь для такого проекта.

- Я?!

- Ну не я же, кха-кха-ха. Я-то одной ногой на том свете, только и могу, что сидеть тут и наблюдать. Меня здесь удерживает только одно: я слишком сильно хочу увидеть завтрашний день.

Старик помрачнел.

- Я всю жизнь мечтал о звёздах и одновременно с этим до смерти боюсь орбитальных перелётов. Забавно, да? Человек, вкладывающий деньги в космические полёты, боится летать!

- Это, скорее, печально...

- О, не то слово, да... А вот вы не боитесь. Вас вынесло на самый верх этой волны и вы ни черта не боитесь. Я вам очень завидую.

- Вы?! Мне?!

- Я разве не так сказал? Да, я завидую. Вам. Потому что у вас есть то, чего нет у нас. Чего нет у меня.

- Не понимаю...

- Эх, молодой человек. Я говорю о будущем. Вот что у вас есть! Вы вцепились в него мёртвой хваткой и не отпускаете. Когда-то и я таким был, но время летит быстрее, чем мы все того хотим, кха-ха-кха.

Приступ кашля скрутил Колдрейна. Мучительно было даже смотреть на него... наконец, он отдышался и сипло продолжил:

- У меня есть чрезвычайно выгодное для вас предложение.

- Какое?

- Предлагаю совершить обмен: я меняю свою поддержку на ваш успех.

- А.. ээ.. я опять не понимаю.

- Да что же это такое? Раньше вы мне казались более сообразительным. Объясняю: я дам вам некоторую поддержку и обеспечу деньгами. В том объёме, который вам потребуется. А вы, в обмен на это, достроите корабли и отправитесь к звёздам, как и планировали.

- ?!.. А в чём подвох?

- Да никакого подвоха! Просто я, считайте, ваш фанат. То, что вы делаете, даёт мне надежду, что люди ещё не самый тупиковый вид.

- То есть... вы нам... но это же сотни миллиардов?!

- Сотней больше, сотней меньше — какая разница? На кой чёрт мне эти деньги, если я всё равно умру — будет эта вспышка, не будет её?.. На кой чёрт эти деньги Земле, если она скоро погибнет? А вам они нужны. Я всегда считал, что средства следует вкладывать только туда, где они нужнее всего — в будущее. Сейчас я намерен сделать лучшую в своей жизни инвестицию. Не отказывайте мне, уважьте старика!

Я был потрясён. Мысли вдруг начали путаться... ведь если.. если так, то мы же.. нам тогда... Ох! Ведь мы тогда в самом деле сможем их достроить!

- И вы нам дадите столько, сколько мы попросим?

- Если потребуется, дам ещё больше. Я не жадный.

- М-м-м... я даже не знаю, что сказать. И в обмен вы хотите достроенные корабли?

- Кха-ха. Да, именно так. Вы строите корабли, а я вам даю на это все средства. Больше ничего не потребую, обещаю вам, честное пионерское.

Старик улыбался.

- Я вас не тороплю, молодой человек, но время не ждёт. Ваши враги тоже.

- У нас... кто?

- А вы ещё не поняли? В вашей неудаче очень заинтересован Китай. Они уже строят корабль и очень хотят, чтобы у вас ничего не получилось.

- Как? Но почему?

- Это банально. Партия просто не хочет терять свой авторитет среди народа. На корабль уходит прорва средств — если вы будете первыми, то возникнет масса вопросов об эффективности китайской социалистической системы и серьёзнейших проблем не избежать.

- И из-за этого они хотят сорвать наше строительство?

- Не совсем так. Напрямую они вам не будут мешать, чтобы не нарываться на конфликт — ведь с тем же успехом, как они полагают, вы можете помешать и им. Они строят один корабль, у вас их два. Два-один в вашу пользу. Если вы начнёте мешать китайцам, то будет два-ноль. Если они как-то сорвут ваш проект, то будет ноль-один... Поэтому-то они и не могут действовать явно. Я так вижу эту схему.

- Как же они мешают, если не могут мешать?

- Хм... господин Уиллард, вы газеты читаете?

Я поморщился:

- Приходится...

- И как, нравится ли вам то, что про вас пишут?

- Не очень.

- А почему, как вы думаете, от вашего заказа отказались оружейники?

- Не знаю. Может, мы им мало предложили?

- Ну, можно и так сказать... И вы не знаете, кто дал тот заказ самому мистеру Дарвину и тому неизвестному бомбисту, кому непосчастливилось потом попасться Дарвину на глаза. И кто убил того несчастного пилота-камикадзе. И кто нанял безумного проповедника, которого ваши рабочие искупали в дерьме, тоже ведь не знаете. А кто поломал роботов на Гефесте? Кто напал на базу Лавуазье? Что вёз тот транспорт? Кто стоит за травлей всех учёных, которые могли бы вам помочь? А кто дёргает за ниточки прочей клоунады, которая происходит вокруг вашего проекта? Не знаете, так ведь?

В моей голове что-то щёлкнуло. До этого момента я как-то не связывал все эти события в одну цепь, а сейчас же... Проклятье, как я раньше не догадался?! Так, спокойно...

- Факт, не знаю.

- Ну ещё бы. Он был бы совсем плох, если бы оставлял явные следы...

Колдрейн замолчал и перевёл дыхание.

- Кроме денег, вам потребуется некая информация. Вы должны знать, что и кто стоит за всеми этими событиями, иначе вас окончательно завалит проблемами. Скажите, что вы слышали про Виктора Красновского?

- Э-м-м... ну, он занимается благотворительностью, вроде... нет?

- Кха-ха, да. Занимается. В свободное от работы время. А занят он, в основном, торговлей лесом, нефтью, ураном, территориями и оружием. Вы же не думаете, что китайцы получили Сибирскую республику за просто так? А кто больше всех наварил на пакистанской войне, как считаете? И вы, небось, думали, что этот ваш маленький свечной заводик никто не заметит, ага?

- Я не знаю...

- А как вы думаете, кому принадлежат эти гнусненькие газетки, которым так верят народные массы? Кто науськивает на вас СДГ и биоэтиков?

- Но зачем ему это?

- Некогда он был номером один в списке богатейших людей мира. Потом я ему «разрушил бизнес». Вот делать мне нечего, как бизнесы кому-то разрушать, кхаххх... Короче, он давно уже снюхался с Китаем, и теперь, фактически, работает на них. Сам он преследует вполне определённую цель: вернуть себе пальму первенства. И ведь, мерзавец, совершенно не делает выбора между средствами и средствами — он считает, что эта цель оправдывает всё. При этом он непостижимым для меня образом умудряется быть ещё и очень набожным человеком. Как можно быть полным негодяем и при этом верить в Бога — не знаю, не спрашивайте. В общем, сейчас он себе вбил в голову, что на Луне я затеял какой-то очередной сверхприбыльный проект.

- А...

- Да-да! Мистер Уиллард, Красновский считает, что вы работаете на меня. И ведь что ещё печальнее, некому его в этом переубедить. А после вашего визита он уверует ещё твёрже, к нашему сожалению.

- И что же нам делать?

- Лично вам с этим ничего не придётся делать, у вас другая специализация, кха-ха-хе. Продолжайте спокойно строить корабли и не отвлекайтесь по мелочам. В общем, если сейчас вас на Земле больше ничего не задерживает, то рекомендую поспешить на Луну, у вас впереди ещё много работы. А когда будете выходить, пригласите ко мне мистера Дарвина, мне с ним надо кое-о-чём переговорить...

***

Благодаря столь мощной поддержке, работа закипела с удесятерённой силой. С Земли каждый день было по десять-двенадцать запусков тяжёлых грузовых орбипланов, возивших нам воду, полиэтилен и некоторые материалы, на производство которых у нас не было времени — пылинка на фоне общего числа грузовых перевозок. С Луны ежедневно отправлялась пара крупных рейсов, иногда больше. На строительство кораблей работала огромная масса людей на обеих планетах и в космосе. Каркасы мы закончили за полгода, ещё полгода ушло на монтаж водяных баков, год на монтаж топливохранилищ... До расчётного времени старта оставалось двадцать два года — вроде бы много, но, учитывая всё ещё остающиеся объёмы работ, мы не снижали темпов строительства. Многие работы велись параллельно — к примеру, сборка и монтаж пассажирских отсеков никак не мешала сборке рамджета, изготовлению орион-привода и наработке топлива, поэтому всё это можно было делать одновременно.

Полностью заправить корабль водой и топливом мы планировали за ближайшие десять лет. Кому-то может показаться, что это очень долго для такой простой работы, но на деле пришлось страшно торопиться, чтобы уложиться в эти сроки, ведь ещё надо было как-то смонтировать огромное количество аппаратуры, наладить и проверить все системы, загрузить тысячи пассажиров — а ведь каждого из них ещё надо аккуратно «заморозить»! Впрочем, если быть честным, шли мы даже с небольшим опережением графика, но это не было поводом для расслабления.

Подозрительные происшествия на базах прекратились и поток газетных гадостей про нас также практически иссяк. Видимо, китайцы решили больше не вмешиваться в нашу работу, у них и своих забот хватало. Несмотря на это, мы смонтировали оружейные башни на обоих кораблях и на платформе, а лунные объекты непрерывно патрулировались людьми и роботами.

Этюд в кроваво-красных тонах

После разговора с Колдрейном, Дарвин стал очень молчалив. Он и так не был склонен к болтовне, но теперь, казалось, он вообще разучился говорить. Когда мы подъезжали к космопорту, чтобы сесть на орбиплан до «Звёздной гавани», он сказал мне:

- Кейн, знаешь, я тут понял кое-что. Оказывается, я всю жизнь жил, не имея никаких принципов... Плыл по течению. Я даже наёмником стал не потому, что так надо было, а просто так получилось... А вот тогда... Нда. Тогда я принял, наверное, первое в своей жизни решение, полностью самостоятельно. Можно сказать, что я просто хочу выжить и поэтому примкнул к вашей партии — да, и это правда, я в самом деле хочу выжить. Но я впервые в жизни чувствую, что стою на правильной стороне. Понимаешь? Вы ведь тоже хотите выжить, но не просто так, а при этом ещё и спасти людей. Вам нет никакой выгоды в этом, наоборот даже — вы тратите безумные усилия для реализации этой идеи. Вряд ли кто из моих бывших работодателей на такое способен — если они и будут стараться выжить, то на всех остальных точно наплюют. А я тогда, чёрт побери, принял своё решение. Сам. И буду его придерживаться, чего бы это мне не стоило. В моей жизни появилась реальная основа!

- Это... это хорошо. Я рад, что ты в нашей команде.

- Нет, ты ещё не понимаешь. Мне пока надо остаться на Земле. Завершить работу здесь... есть у меня должок один.

- А как же твоя роль телохранителя?

- Я к ней вернусь, как только всё доделаю, обещаю.

***

Я не знал, о каком долге говорил Дарвин, но мог бы догадаться. Колдрейн ему рассказал, кто был тем неизвестным заказчиком и у Дарвина появился ещё один шанс заработать прощение⁹².

К мести он готовился особенно тщательно.

Для начала он решил раздобыть подробные планы всех мест, где мог бывать Красновский. Дело осложнялось тем, что реально мало кто знал, как выглядит «чёрный олигарх» и где его искать. И если бы не Сеть, из которой никогда ничего не пропадает бесследно, Красновского найти было бы невозможно...

***

Нижние районы типичного земного мегаполиса представляют собой весьма гнусное место. Массы городских оборванцев живут в трущобах, куда почти что никогда не суётся полиция, опасаясь неминуемой расправы. Разваливающиеся лачуги часто сделаны из всякого мусора, здесь почти нигде нет воды и электричества — инфраструктура давно разложилась, никем не ремонтируемая. У властей города на это «нет денег» — и откуда бы этим деньгам взяться, если они все оседали вверху, в элитных районах? Одному «гениальному» западнороссийскому градостроителю однажды пришла в голову идея разделить свой город не только на районы, но ещё и на вертикальные ярусы — внизу жильё попроще, вверху получше. Идею подхватили и развили в других мегаполисах, быстро превратившихся в слоёные пироги с дерьмом — наверху высококачественное дерьмо, а внизу отбросы. Новые здания сразу строились так, чтобы жители верхнего яруса не пересекались бы с нижними: наверх поднимались дороги, парки, увеселительные заведения, магазины, больницы и тому подобное. Низ, практически лишённый даже солнечного света, был оставлен гнить в собственном соку. «Экономически нерентабельное» население жило за счёт жалких подачек, из-за которых люди готовы были разорвать друг другу глотки, не понимая, что объединёнными усилиями можно было бы сбросить с себя верхнеярусных паразитов, и не решаясь при этом покинуть прикормленное место. Люди среднего класса — те, на которых держалась цивилизация — предпочитали расселяться по пригородам. Здесь же они и работали, создавая и поддерживая денежную массу, на которой жировала элита, считавшая пригородных «лузерами» и «не знающими жизни».

Единственное преимущество проживания в трущобах состояло в том, что там можно было заниматься всем, чем угодно, не опасаясь законников. И всегда находились желающие воспользоваться такой ситуацией. Некоторые из них, кстати говоря, в прошлом были жителями верхнего яруса — такие своё происхождение всегда тщательно скрывали, справедливо опасаясь расправы от местной шпаны. Чаще всего «отшельниками» становились люди из пригорода, и у всех на то были свои причины.

Дарвин направился в гости к одному из таких «отшельников». Он был очень давно с ним знаком, и так же давно с ним не общался. Джон надеялся, что «отшельник» — Страйк, как он себя называл — ещё живёт в своей норе под большим Сити, скрываясь от правосудия⁹³.

Страйк был хакером, взломавшим однажды банк данных Красновского и утащившим оттуда документы о сделке «чёрного олигарха» с Китаем. После того, как ему на хвост плотно села служба надзора за поведением в сети, он решил исчезнуть, стерев все свои следы.

Проживание в трущобах давало Страйку возможность продолжать свою «подрывную деятельность»: здесь он нелегально подключился к энергосистеме города и так же нелегально врубился в сеть. Умело скрывая своё присутствие и пользуясь тем, что отключить его, если вдруг кто обнаружит вторжение, было затруднительно — для этого пришлось бы переделывать инфраструктуру верхнего яруса — Страйк иногда выполнял заказы различных банд по поиску или краже данных, по переводам денег и так далее. В то же время он старался не борзеть, потому что слишком пристальное внимание к секретам могущественных людей могло вызвать ярость, доходящую даже до самых низов. Как это выглядело, Страйк знал — ему уже довелось быть свидетелем двух карательных зачисток. Свидетелем, но, к счастью, не виновником... Впрочем, это ничуть не уменьшало его ненависти к пенящейся наверху биомассе.

Дарвин надеялся, что прославленный хакер поможет найти ему нужную информацию или хотя бы даст ключ к поиску. Но, когда он нашёл жилище Страйка, его встретило дуло крупнокалиберного пистолета и свистящее шипение Страйка:

- Убирайся туда, откуда пришёл!

Дарвин медленно и молча поднял руки, спокойно смотря на старого знакомого.

- Джон, я не шучу. Я знаю, на кого ты работаешь — лишь по прошлой дружбе я ещё не сделал в тебе пару лишних дырок.

- Страйк... если ты про Красновского, то я на него больше не работаю.

- Ложь.

- Нет. Я не знаю, как тебе доказать. Я сейчас живу на Луне и работаю на лунарей.

- Ложь. Считаю до трёх. Один...

- Да нет же! Слышал про Кейна?

- Два!..

- Он был моей последней целью.

- Тр.. да-а-а? И он до сих пор жив? Не верю.

- Он не только жив, но я ещё и работаю на него.

- Ложь!!

- Нет.

- Пруф⁹⁴?

- Гиперкошки.

- Что? Не понял.

Но Страйк опустил пистолет.

- Что за гиперкошки?

- О, ты что, не знаешь? Ты же хакер.

Страйк снова вскинул ствол.

- Так, не заговаривай мне зубы. Пошёл вон. Я не шучу.

- Если бы ты хотел, ты бы уже выстрелил. А если бы хотел я, то ты бы выстрелить не успел.

- Мнэээ... это верно. Ладно, за каким хреном ты сюда припёрся?

Страйк говорил, не переставая целиться в Дарвина. Тот спокойно посмотрел мимо ствола:

- Мне нужна твоя помощь.

- Что за нафиг? Когда мне нужна была твоя помощь, где ты был? Ты видишь, где мне пришлось прятаться?

- А что я мог бы сделать? Остановить кибназдор? Раскидать всех полицаев? Если бы я ввязался в ту заваруху, нас бы убили. Обоих. Просто пустили бы в расход. Меня потому, что я не всесилен, а тебя потому, что ты снова даже не зарядил пистолет.

- Что за?.. Где?!

Страйк посмотрел на индикатор количества патронов и увидел ехидный нуль.

- Блин. Ладно. Хорошо. Допустим... Какого рода помощь?

- Мне надо найти Виктора Красновского.

Страйк ёкнул от удивления.

- Э, нет, нафиг мне такое счастье. Ищи другого камикадзе, я ещё жить хочу!

- Помоги мне, и тебе больше не придётся прятаться.

- Ну ещё бы, меня просто закопают, вот прямо тут и закопают!

- Хм-м-м, нет, есть и другой вариант. Могут вот прямо там подвесить...

Джон кивнул на дальнобойную антенну беспроводной сети.

- ...а могут и работу предложить. Причём такую, о которой ты и мечтать не мог.

- Например?

- Как насчёт Луны?

- Не смешно. Меня повяжут, стоит мне только показаться в поле зрения городских камер — я не успею дойти до космопорта.

- Не фа-а-акт, существуют разные способы договориться с компьютерами... Не тупи, ты хакер или кто? У меня есть доступ к полицейским сетям!

- А деньги на билет?

- Если хочешь, дам всю сумму хоть прямо сейчас.

- А ну, покаж.

Джон достал из кармана карточку и дал Страйку. Тот присвистнул:

- Однако, анонимная дебетовая карта... Откуда это?

- Ну, скажем так, пока Красновский был моим работодателем, я не ощущал в таких вещах недостатка.

Страйк выронил карточку с таким выражением, будто она его ужалила.

- Ёп!.. Это его деньги?!

Потом подумал немного и поднял карточку с грязного бетона.

- С другой стороны, прижечь зад Красновскому и прокатиться на Луну за его же счёт — вай нот?

***

В доисторическом прошлом Дарвин тоже был хакером. Вдвоём со Страйком они лазали по серверам разных контор, хулиганя или воруя информацию. Они оба использовали одинаковые импланты, чтобы подключаться к компьютерам, оба учились в одном и том же институте и оба попали в переплёт, когда Страйк залез к Красновскому. Только Страйк сбежал, а Дарвину предложили «выбор» - или он работает на Организацию, или его труп никогда не найдут. После того, как он согласился, его слегка модифицировали, чтобы он мог лучше справляться со своей работой.

Сейчас ему пришлось вспоминать старые навыки. Страйк вытащил «шахтёра⁹⁵», и вместе с Джоном засел формулировать задание для программы. «Найти то, не знаю что» - не самая простая задачка, это точно. На поиск формулировок ушло полдня и упаковка пива, на запуск «шахтёра» и ожидание результатов — ещё полдня. Голова Джона раскалывалась, его мутило от перенапряжения — имплант довольно сильно нагружал нервную систему. Страйк выглядел немногим лучше: и так не слишком на вид здоровый, он будто позеленел и синяки под глазами стали особенно заметны.

Наконец, «шахтёр» очнулся и выдал список лиц, с которыми, предположительно, лично имеет дело сам Виктор Красновский. Страйк визуализировал список в виде графа — все его рёбра концентрировались в одной точке, подобно нитям паутины сходясь к центру, где сидел сам паук. По ходу дела выяснилось, что это один человек, а не группа — раньше были мнения, что «Виктор Красновский» не физическое лицо, а групповой псевдоним: сторонники этой гипотезы говорили, что не может такого быть, чтобы в одном человеке собиралось столько грязи.

Получив граф социальных связей Красновского, «боевые хакеры» принялись искать паттерны⁹⁶ его активности по сети. Страйк запряг ботнет⁹⁷, задав поиск людей, с которыми контактировал Красновский. Через пару упаковок пива нашлось с десяток тридео, принадлежащих этим людям. Почти все они были слабо защищены — Страйк использовал довольно старый эксплоит⁹⁸, чтобы подсадить своих «жучков» с единственным заданием — просигнализировать, если Красновский выйдет на связь.

Теперь оставалось только сесть и ждать. Впрочем, ждать пришлось не очень долго — «чёрный олигарх» вёл довольно активную деятельность, не подозревая о грозящей ему опасности...

***

И деятельность его не всегда была деловой. «Я человек и ничто человеческое мне не чуждо» - сколько извращенцев считало этот афоризм своим оправданием? «Чёрный олигарх» отнюдь не был исключением.

Один из «жучков» Страйка прислал сообщение, что Красновский только что связался с неким человеком, хозяином борделя, и забронировал себе мальчиков с доставкой на дом.

Хакер сплюнул. Дальнейшее было тривиально — адрес борделя нашёлся мгновенно. Затем в дело вступил Дарвин. Пользуясь своим «служебным положением», он вскрыл замок на двери, разделявшей ярусы города, и поднялся наверх. Там он вызвал аэротакси и назвал адрес. Надо было спешить — план сильно зависел от времени, мешкать никак нельзя, поэтому обычное такси не годилось. Аэротакси добралось до борделя за пару минут, Джон расплатился и отпустил машину. У ворот здания уже стоял лимузин, рядом с которым со скучающей рожей и сигаретой в зубах торчал водитель. Из машины вылез второй человек, перебросился парой слов с водителем и пошёл в здание, видимо, забирать «заказ». Дарвин огляделся — свидетелей на улице практически нет. Отлично! Он неспеша, вразвалочку, подошёл к водителю и попросил закурить⁹⁹. Тот потянулся за сигаретами и мгновенно получил нокаут. Дарвин загрузил бесчувственное тело водителя на пассажирское сидение, сам сел на водительское, захлопнул дверь с затонированным до черноты окном и стал дожидаться второго.

Через несколько минут тот вышел из здания, толкая перед собой двух упиравшихся мальчишек, и, ничего не подозревая, подошёл к машине. Запихнув живой товар в салон, он распахнул дверь пассажирского сидения и получил беззвучную пулю в колено. И, не соображая, что происходит, упал на асфальт.

Джон вышел из машины.

- Адрес?

- Чё? Ты кто такой?! Ты чё, сука, сделал?! Ы-ы-ы-а-а-а...

- Адрес?

- Пошёл на хрен!

Вторая пуля пробила ступню валяющемуся бугаю. Будем надеяться, что из борделя его вопли не слышны...

- А-а-а-а, каз-з-зёл, да тебя за это пацаны уроют!!!

- А сам-то что, не можешь? Адрес!

- Да пошёл ты! Су-у-ука-а...

Третья пуля вошла в другое колено.

- Пуль у меня ещё много. Ты правда так себя не бережёшь? Адрес!

- А-а-ы-ы-а-а...

Джон подумал, что немного переборщил — бугай был готов от боли потерять сознание.

- Говори адрес и тогда, может быть, останешься в живых.

- Трасса 90, строение 1... это за городом... и тебя там убьют, мра-а-а-а!!...

Четвёртая пуля разбила череп мафиози, оборвав крик. Две пары круглых от ужаса глаз смотрели на эту сцену через тонированное стекло салона. Дарвин послал Страйку сообщение - «Скинь мне план здания по адресу трасса 90, строение 1. Вызови где-нибудь в соседнем районе ложную тревогу, чтобы копы не роились. И пришли кого-нибудь забрать двух пацанят, я сейчас подвезу их к двери на нижний ярус. Быстро!». Он стащил с водителя форму и переоделся. В карманах нашлась кредитка, пачка сигарет с зажигалкой и какой-то мусор. Джон осмотрел руки водителя — на левом запястье небольшая выпуклость. Ай-ди-имплант¹⁰⁰. Дарвин мысленно поблагодарил себя за предусмотрительность — если бы он убил водителя, то имплант был бы сейчас бесполезен, ведь питание они берёт из кровотока, а у мертвецов его нет...

Он довёз мальчишек до двери, из которой сам недавно вышел, и оставил их там - «Никуда не уходите. Скоро вы будете в безопасности!», - а сам поехал по адресу, который назвал бугай.

Когда водитель начал проявлять какие-то признаки жизнедеятельности, Джон ещё раз врезал ему по голове и тот снова затих.

***

Поместье Виктора Красновского в самом деле выглядело очень роскошно, как и подобает скромной обители олигарха. Огромная территория с высоченным забором по периметру, яркий парк, фонтаны-бассейны... На разглядывание красот не было времени. Джон приложил руку водителя к сканеру и ворота плавно распахнулись, пропустив машину. Он поехал вглубь поместья, по чистой и аккуратной дорожке. Подъезжая к зданию, Дарвин прислушался к своей интуиции¹⁰¹ и свернул к чёрному ходу. Остановив машину, он вышел из неё и направился к охраннику, стоявшему рядом с дверью в особняк. Поле зрения камеры над крыльцом охватывало почти всю площадь перед дверью, кроме узкой полоски вдоль стены.

- Эй, дружище, не подскажешь, где здесь туалет?

- Чо?

Нокаут.

Ай-ди охранника открыл дверь, сам охранник остался лежать у стеночки.

Судя по плану здания, помещение охраны было где-то на первом этаже, рядом с лестницей в подвал. Дарвин подошёл к двери с ай-ди сканером. Чёрт, похоже, она новая — на плане здания она не значилась. Ну не тащить же сюда охранника... Хотя почему нет? Дарвин вернулся за бесчувственным телом, снова мысленно себя поблагодарив за то, что оставил этого здоровяка в живых. Дверь послушно открылась. В конце коридора была видна ещё одна такая же, но уже ведущая в помещение охраны. «Приятель, хватит на мне ездить, в самом деле». Джон решил воспользоваться более простым и менее утомительным способом — в ту дверь он просто постучал. Из-за неё раздалось приглушённое бурчание - «Кретин, ты когда научишься замками пользоваться?» и дверь открылась.

- Ну чо за нах..

Открывший дверь охранник уже падал на пол с простреленной головой. Второй потянулся к «тревожной» кнопке, но нажать её не успел, забрызгав стол кровью и отлетев к стене. Джон убрал пистолет.

Система видеонаблюдения была постыдно примитивной. Джон просмотрел картинки, попереключав разные камеры. На одной из них был виден крытый бассейн, рядом с которым стояло несколько человек, наблюдающих, как в воде плещется какой-то толстяк. Толстяк что-то говорил, один из людей кивал в такт его словам. Джон решил влючить звук:

- ...наглости. Он хочет честной конкуренции, но при этом его трухлявая задница сидит на лунных рудниках! Вустер, запомни, мне не нужны подобные отмазки, мне нужен работающий бизнес. Если ты не можешь найти нормальных исполнителей, то следующий на очереди в топку будешь ты. Понимаешь меня? Мы давно с тобой работаем и мне не хотелось те... -

«Сюрприз-сюрприз, мистер Красновский!». Джон понял, что его цель очень близка.

Судя по плану здания, этот бассейн был на верхнем — третьем — этаже особняка. Джон прошёл сквозь охрану, оставив за собой несколько трупов, так и не успевших осознать свои ошибки. Он перезарядил пистолет и распахнул последнюю дверь. Люди, стоявшие у бассейна, и человек в воде - все обернулись в его сторону. У Красновского отвисла челюсть. Двое из стоявших резко дёрнулись, выхватывая оружие, но пули всё равно летят ещё быстрее. Человека, которого Красновский называл Вустером, Джон пощадил — тот стоял, трясясь от ужаса, и произносил что-то вроде «ам-ам-ам» или «ап-ап-ап».

Дарвин стоял и смотрел на то, как толстяк нелепо колыхался на воде.

- Ну что, мистер Красновский, так и будем в гляделки играть?

- Меня очень впечатлил фокус с моими лучшими охранниками. Но понимаешь ли ты, дитя, на что ты сейчас подписался?

- Пан Красновский, ты сейчас не в том положении, чтобы делать угрожающие заявления. Тем более что ты сам не знаешь, во что ввязался. Кстати, ты всегда убираешь тех, кто на тебя работает?

- Что? Я не понимаю, о чём ты говоришь. Слушай, я не знаю, кто ты и что тебе нужно, но я заплачу в десять раз больше. И даже зачислю в штат, мне нужны толковые люди.

- Ну конечно же, ты и заплатишь, и зачислишь. Но не беспокойся о деньгах, я пришёл за кое-чем другим.

- Да? И за чем же?

Красновский шмыгнул носом.

- Ну, говори. Что тебе нужно? У меня есть всё, что только пожелаешь.

- Неа, нету.

Дарвин пошёл вдоль бортика бассейна, непрерывно сверля взглядом толстяка. Красновский пожал плечами:

- Да не вопрос. Если сейчас нет, то будет через минуту. Ну, так что же тебе надо? Говори!

- А ты угадай с трёх раз.

Джон спихнул трупы охранников в воду. От тел начало расплываться мутное красное пятно. Толстяк скривился:

- Ну и зачем ты это сделал, теперь воду придётся менять.

- Я ценю твоё самообладание и чувство юмора, Виктор, но меня оскорбляет, что ты меня не узнаёшь.

- Ха. На меня работают тысячи человек, разве же всех упомнишь?

- Неужели у столь влиятельного человека нет меморайза?

- Я не доверяю этим новомодным штучкам... Чтобы кто-то копошился у меня в голове? Нетушки!

- Ага... Ну, учитывая обстоятельства, можно было бы и вспомнить. Говорят, у людей перед смертью проскакивает вся жизнь в воспоминаниях. У тебя есть неиллюзорный шанс это проверить. Давай, вспоминай же!

- Что? Да что вспоминать-то?! Ты что, мстить за кого-то собрался, герой? Так ведь месть их не вернёт.

- О да, это верно. Но я пришёл мстить за живых.

- За кого? За этих мальчиков? Считай, что они свободны!

- Они и без твоих соплей свободны. Слушай, пан Красновский, хватит мне тут индийскую комедию ломать, давай-ка я твою память немного освежу. Ключевое слово: Луна.

- Какая ещё Лу... э-э... тебя послал Кейн?!

- Н-н-неа. Он уважает чужую жизнь. Даже твою, хоть ты, паскуда, этого никак не заслуживаешь.

- А кто? Колдрейн?

- Не совсем. Он всего лишь открыл мне небольшой секретик о моём бывшем работодателе.

- Ха, и ты ему тут же поверил? Да он же тебя обманул, обвёл вокруг своего гнилого пальца!

- Он всего лишь подтвердил мои подозрения. Решение нанести тебе визит – моё собственное, меня никто об этом не просил. Пан Красновский, вспоминай. У тебя ещё есть время извиниться, хотя бы передо мной.

- За что же? Я ничего такого не сделал.

- Ну ещё бы, это только твои помощники делают грязные дела, а ты сам чист, как слеза младенца, да?

Толстяк кивнул и заулыбался. Вустер же затрясся ещё сильнее - «я не, я не-не, не..»

- Ага, так и есть. Я не виноват, что эти болваны всё время выбирают не те методы.

Дарвин направил пистолет на Красновского.

- Ну, в общем, я всё равно сюда не разговоры разговаривать пришёл...

- Эй, герой, ты что, будешь стрелять в безоружного старика?

- Ты не представляешь! Конечно, буду!

Вустер описался, когда Красновский, завизжав, попытался метнуться куда-то в сторону, а пуля калибра 10 мм превратила эти бесполезные усилия в агонию и поставила последнюю точку в грязной карьере «чёрного олигарха».

***

Сетевые издания ещё долго трещали на благодатнейшую тему об убийстве второго по богатству человека. Выдвигалась масса версий, и среди них были даже почти похожие на правду. Следствие, к которому были подключены лучшие агенты, взяло сразу два следа, и оба оказались ложными. По показаниям Вустера, бывшего помощника Красновского, получалось, что убийство совершил его же агент, числившийся мёртвым. По показаниям хозяина борделя, когда мальчиков увезли люди Красновского, ничего подозрительного он не заметил. Мальчиков не нашли, к сожалению – их показания могли бы быть более полезными... Когда Колдрейн немного надавил на законников, чтобы ты не проявляли излишнего рвения, следствие остановилось вообще, оставив ещё одну неразгаданную загадку безуспешно ждать своего разрешения.

Через пять лет

Прошло пять лет со дня начала строительства. Мы уже привыкли к тому, что делаем, и редко вспоминали о том, что нас ждёт и зачем всё это надо – работа была просто работой. Медленно, но верно, два гигантских звездолёта принимали свой окончательный облик.

Мы уже собрали топливохранилища и работали над их заправкой. Баки с водой, часть систем жизнеобеспечения, жилые помещения для экипажа и несколько криоотсеков так же были собраны. Некоторые криоотсеки уже даже прошли испытания и сейчас заполнялись пассажирами. С каждым из них мы заключали договор, в котором чётко были прописаны условия: мы обязуемся поддерживать жизнь пассажиров, вне зависимости от внешних событий (за исключением полного разрушения корабля), от самого начала полёта и до успешного его завершения. Договор выглядел весьма странно, так как, фактически, удостовериться в его исполнении нами было невозможно до тех пор, пока мы бы не вывели пассажиров из криосна. Каждый из них рисковал. Рисковали и мы, ведь успех экспедиции зависел от множества тесносвязанных мелочей, начиная от прочности корпуса и броневых плит, заканчивая бесперебойной работой систем охлаждения и энергообеспечения. Звездолёты строились с многократным запасом прочности, а некоторые агрегаты мы могли бы починить прямо во время полёта, не прерывая нормальное функционирование корабля – на борту были мастерские, в которых можно было бы изготовить почти всё, что угодно, кроме совсем уж сложных или габаритных деталей. Запчасти для компьютеров и подобные им устройства, для производства которых на корабле не было условий, хранились на складе, надёжно защищённом от действия даже слабой радиации и специально охлаждаемом, для снижения уровня всех вредных эффектов – ведь этим хрупким деталям нужно было пережить весь срок полёта!

Теоретически, на наших звездолётах можно было бы совершать путешествия продолжительностью лет в сто, но запасы топлива были расcчитаны на меньший срок – часть полёта просто можно было бы провести с выключенными двигателями. Но мы были не уверены в том, что столь длительный криосон возможен, а проверять это на собственном опыте никому не хотелось. Мы расcчитывали, что полёт обоих кораблей продлится не дольше сорока лет по внутренним часам, а ведь это для техники весьма немалый срок. Фактически, ни у кого не было опыта столь длительной эксплуатации космических систем.

Я всегда упоминаю, что расчёты строились по корабельным часам, так как значительную часть пути звездолёты должны были двигаться со скоростями, на которых уже ощутимо действуют релятивисткие эффекты сжатия времени — для Земли наш полёт был бы намного более длительным... Если бы за ним кто-нибудь мог бы наблюдать.

В прайде Гипериона к тому времени случилось пополнение. Крошечные лысые котята быстро росли, под непрестанным присмотром Огнева и своих заботливых мамочек – Тин и Ишши. Гип же, вместо того, чтобы радоваться, становился всё мрачнее день ото дня, на многие часы иногда пропадая где-то в хитрых закоулках Платформы.

Я постоянно забывал поговорить с ним, чтобы узнать о причинах такой мрачности. Гип оказался умнее меня и пришёл сам:

«Кейн, можно говорить?»

«Конечно, всегда можно»

«Я старый»

«Гип, ты чего?»

«Я знаю, что кошки живут недолго. Никто не знает, сколько живут такие, как мы»

«Огнев знает. Вы будете жить долго»

«Нет, и Огнев не знает. Никто не знает. Земные кошки живут двадцать лет. Иногда дольше. Чаще – меньше. А мы не такие, как они»

«Гип, знаешь, земные обезьяны живут намного меньше людей. А вы отличаетесь от своих предков так же, как мы от обезьян. Вы тоже будете жить долго!»

«Не так долго. Кейн, я хочу увидеть звёзды»

«Гип, ты же их видишь каждый день.. Или что ты имеешь в виду?»

«Я хочу увидеть другие звёзды. Те, которые там. Куда вы полетите. Я старый, я не доживу»

«Гип, не надо так. Ты нормальный... ну, то есть, не совсем нормальный кот, в самом расцвете сил. Вон, какие у тебя детишки получились! Что за хандра?»

«Кейн, это не хандра. Я боюсь.»

«Прекрати, коту неприлично бояться»

«Я старый и я боюсь»

«Чего же ты хочешь?»

«Я хочу тоже так, как те люди»

«Какие? Ты о наших пассажирах?»

«Да, как пассажиры. Они будут спать и не умрут. Я тоже хочу спать и не умирать»

«Гип, я не знаю.. хотя.. если на людях это работает... нам надо это обсудить с Огневым, он в таких вещах разбирается лучше меня»

***

Огнев удивился, когда узнал о мыслях Гипа.

- Мне он об этом не говорил... Странно.

- Но это возможно?

- В принципе, наверное, да. Изначально методы «Подснежника» опробывались на небольших животных, на кошках в том числе. Но наша технология сейчас сильно отличается от той... Не знаю. Да и разморозку¹⁰² мы на кошек не раcсчитывали... Я поговорю с нашими ребятами, если они смогут перепрограммировать «оживлятор¹⁰³», тогда – да, можно. Но мы ведь ещё и «бальзамчик» для людей делали – я понятия не имею, как он подействует на кошачий организм. Может, он их сразу убьёт, а может, вообще никакой реакции не будет.

- Док, у нас ещё есть время. Может, возьмётесь? Ведь, в самом деле, как иначе мы их довезём? Не бросать же их на Земле!

- Да, это я как-то не подумал... Ладно, дайте мне пару дней – мы что-нибудь придумаем.

Инженеры медицинской команды подтвердили, что камеру «оживлятора» можно перенастроить на меньшую мощность, чтобы фокусировать разогревающие микроволны внутри маленького кошачьего тельца. Но лучше было бы, по их словам, сделать отдельную установку. Я сказал, что всё необходимое будет немедленно предоставлено.

Гип повеселел, когда услышал о том, что он тоже будет спать, и отмахнулся от предупреждения о возможных проблемах. Мы с Огневым решили, что попробуем погрузить в криосон кого-нибудь из прайда, когда котята более-менее подрастут.

Проблемы с выбором кандидатуры не было – Гип вызвался сам. Он попросил нас – меня, Лилит, Огнева, Макса, Джона и других своих друзей – собраться в «кают-компании». Там он торжественно и официально заявил, что если он не проснётся, то старшим в прайде будет кот Марни. Кошки трагически молчали.

Марни в «вицепрезидентах» ходил недолго. Когда пробная неделя прошла и Гип еле-еле выполз из медотсека – очень уставший, но всё-таки живой – проблема с транспортировкой для наших кошек была решена.

Заодно появился шанс, что мы сможем увезти с собой какое-то количество земных животных. Но, увы, не всех тех, кого хотелось бы...

***

Подбор пассажиров был одновременно сложной и простой задачей. Принцип был ясен: кандидат в покорители космоса должен быть достаточно здоров и развит как психически, так и физически, так же он (или она) должен быть хорошо образован¹⁰⁴, контактен и так далее. Если кандидат был высококлассным специалистом, но при этом не слишком крепок, нам приходилось отказывать, с огромным сожалением... Предпочтение отдавалось техническим специалистам. Когда мы обсуждали этот вопрос, я сказал, что нередки случаи, когда учёный или инженер пишет музыку, поёт, ваяет скульптуры или рисует картины¹⁰⁵, но с обратными ситуациями – чтобы, скажем, профессиональный художник был бы ещё и учёным – не сталкивался. Хотя и не исключаю совсем, что такое тоже может быть. И что мы, к сожалению, не имеем возможности брать всех желающих, поэтому вместо художников, музыкантов и писателей возьмём с собой их бессмертные произведения – библиотека тоже была важным грузом. Это было довольно жёсткое решение и не все хотели с этим соглашаться, поэтому мне пришлось применить грубые методы воздействия: я надавил авторитетом. И, если честно, надавил даже на самого себя, потому что умом-то я понимал, что поступаю правильно, но всё равно такое решение принимать было тяжело.

Кроме сугубых технарей, мы брали в команду специалистов-«человекологов»: психологов, социологов, историков... Ведь если мы доберёмся до нашей цели, то нам, по сути, надо будет восстанавливать цивилизацию, а это не совсем техническая задача. Или совсем не техническая. В общем, мы не брали только откровенных дармоедов.

Среди прочих критериев отбора была нормальная сексуальная ориентация. Нам же предстояло ещё и численность населения когда-нибудь восстанавливать, верно¹⁰⁶? По-видимому, это требование, вместе с обязательными тестами на интеллект, послужило причиной обвинений нас в расизме и дискриминации всяческих меньшинств. К нам с Земли в срочном порядке примчалась комиссия правозащитников¹⁰⁷, потребовавшая объяснений – почему это мы отказываем добровольцам всего лишь на основании «цвета кожи и личных сексуальных предпочтений».

Пришлось объяснять.

- Мне нет никакого дела до того, кто с кем живёт, кто что делает по ночам и какие части тела для этого использует. Моя задача совсем иная. Мне нужно укомплектовать команды двух огромных кораблей так, чтобы потом не было мучительно стыдно за бесцельно потраченные усилия. Успех нашей миссии зависит и от техники, и от людей. От техники мы требуем невозможного, от людей требуем ещё больше. И если я соглашусь на ваши идиотские условия, то огребу массу совершенно лишних проблем, не получив ничего полезного взамен, а если не соглашусь, то этих проблем у меня не будет. Мы отбираем людей не для увеселительной прогулки, а для тяжёлой и ответственнейшей работы. Поэтому мы ну никак не можем брать откровенно неумных людей. И, кроме того, меня совершенно не колышет, что ваше долбаное самомнение позволяет вам бесцеремонно лезть туда, куда вас не приглашали. Суйте свои осклизлые носы в свои дела! Это серьёзный научно-технический проект и здесь у вас нет совсем никаких прав. Указывать мне, как я должен работать, вы не можете в принципе. Что же касается цвета кожи... Во-первых, на этом основании мы вообще никому не отказываем. Результаты тестирования лежат в открытом доступе — идите и убедитесь сами, что никто не виноват в том, что чернокожих в команде оказалось меньше десяти процентов. А во-вторых... Ну, посмотрите хотя бы на меня.

Не знаю, как так получилось, что до последнего момента господа правозащитники умудрялись не замечать, что я сам, вообще-то, далеко не W.A.S.P.¹⁰⁸!

- Ещё вопросы есть?.. Джон, проводи товарищей к шлюзам, будь так добр. И чтобы через полчаса духу их здесь не было!

На Земле комиссия устроила скандал, потребовав заблокировать все наши операции. Но все эти ритуальные пляски и потрясания святыньками «гражданских свобод» продолжались ровно до тех пор, пока это нам не мешало всерьёз. Как только нам стали угрожать судом¹⁰⁹, комиссия вдруг самораспустилась без объяснения причин.

Дальнейшие годы были заполнены скучнейшей рутиной: масса корабля росла, отсеки заполнялись спящими пассажирами, учёные комплектовали пул с генами и живыми образцами земных животных и растений, инженеры монтировали и налаживали машины, экипаж тренировался, а туристы ахали и охали, фотографируясь на фоне висящих в безмолвной пустоте гигантских кораблей.

Когда реакторы обоих звездолётов прошли последние проверки и всё было готово к первому настоящему включению, мы решили дать имена кораблям, хотя ещё даже не все системы были установлены и традиция диктовала нарекать судно лишь при спуске его со стапелей на воду. Так как у нас не было ни стапелей, ни воды¹¹⁰, пришлось издать высочайший указ о том, что переход на собственную энергосистему считается первым самостоятельным действием корабля и с этого дня он имеет право на собственное название.

По этому торжественному случаю на Платформе собрались почти все люди, занятые на строительстве. Время церемонии было выбрано так, чтобы момент включения реакторов совпал с заходом кораблей в тень Земли. Макс всё-время заговорщицки подмигивал мне, прикладывая ладонь к уху, но я не понимал, что он имеет в виду – до тех пор, пока не услышал какой-то звук. Низкий гул или... Музыка! Если я не путаю, это было начало симфонии Рихарда Штрауса «Так говорил Заратустра».

Величественная и могучая мелодия постепенно заполнила, казалось, всю Вселенную. Медленно нарастая и разгораясь, звуки старинного классического оркестра заставляли нас чувствовать что-то невыразимо-прекрасное... Когда звук превратился в могучий гром, шланги энергопроводов Платформы отошли от боков звездолётов. В тот же миг во всех иллюминаторах обоих кораблей, во всех его собранных и не собранных отсеках, по всей длине огромных каркасов вспыхнул свет. Кто-то ахнул¹¹¹, будто впервые осознав, какие же всё-таки они огромные!

Звездолёты получили имена «Роберт Энсон Хайнлайн» и «Артур Чарльз Кларк».

День старта неумолимо приближался.

Обратный отсчёт

Рутина рутиной, но меня не покидало какое-то смутное ощущение, от которого я не мог никак избавиться. Будто бы я что-то забыл, где-то что-то недоглядел или недоделал... Неприятное ощущение. До намеченного старта оставалось ещё несколько лет, но круг моих обязанностей сократился до минимума. Моя роль стала, скорее, церемониальной, чем какой-то ведущей. Я стал похож на монарха, делающего вид¹¹², что он правит демократической республикой. Впрочем, голову мне рубить пока никто не собирался, что не могло не радовать.

На очередном обсуждении процедуры будущей высадки свой проект выставила группа учёных из Гагарина. Когда докладчик рассказывал про внутреннее устройство посадочного модуля, до меня всё-таки дошло, что же меня гложет.

Мы ведь не оставили Земле ни малейшего шанса.

Мы сами для себя всё решили, выбрали бегство и совсем упустили из виду второй вариант. Можно ведь в самом деле построить какие-то убежища и попытаться пересидеть в них катастрофу... Нами двигало простое соображение: перелёт на кораблях, несмотря на свою безумную дороговизну и рискованность, будет относительно недолгим. Дополнительный выигрыш в виде возможности найти планету с нетронутыми ресурсами вряд ли мог служить решающим мотивом, но совсем сбрасывать его со счётов тоже нельзя. Земля перенаселена, её ресурсы практически исчерпаны и дальнейшее развитие или расширение человечества может быть связано только с космосом. Если отсиживаться в убежищах, то тем, кто выживет, придётся в полный рост столкнуться с проблемой: а что, собственно, делать дальше? Мёртвая планета и так вряд ли сможет поддерживать жизнь людей, а учитывая мизерные остатки ресурсов... Во всяком случае, путь в космос, скорее всего, для землян будет перекрыт навсегда и вышедшему из убежищ человечеству останется лишь прозябать на руинах, медленно угасая.

Очень сложно или даже невозможно решать за других, как им жить и как умирать. Смерть от вспышки и сопутствующих ей эффектов, может быть, милосердна, но совсем не давать никаких шансов тем, кто хоть как-то мог бы выжить... Это не честно. А если бы мы за ними могли вернуться, спустя эти сотни лет – как тогда быть, кто знает?

- Вопросы, замечания, предложения?

Докладчик¹¹³ замолчал и оглядел аудиторию. Мне стало стыдно – я ведь пропустил мимо ушей почти всё, что он говорил. Мало того, я ещё и усугубил своё положение:

- Пока вопросов нет, но есть предложение обсудить совсем другую тему. Скажите, а ваши конструкторы могут разработать подземное убежище для долгосрочного размещения группы людей... ну, скажем, человек на сто-двести?

- Это не совсем наша специализация, но... Если будет техническое задание, то мы возьмёмся.

- А если совместно с другими специалистами?

- В коллаборации? Тогда да, мы сможем.

- Ага... Давайте так поступим. Сейчас мы прервёмся, и вы мне за кружечкой кофе коротенько повторите ваш доклад, а то я, кажется, всё прослушал. Вопросы обсудим попозже, когда заново соберёмся. Если возражений нет,... Возражений против перерыва нет?

Несколько голосов из аудитории: «нет, вроде нет». Вот что значит «административный ресурс»!

- Ну, значит, прервёмся.

***

Вновь собравшись после краткого перерыва, мы вернулись к обсуждению доклада и его тонких моментов. В общем, вырисовалась такая схема будущей процедуры высадки: если мы находим планету¹¹⁴, более-менее похожую на то, что нам нужно, то сначала на неё идёт группа роботов. Роверы обследуют место посадки, дроны производят детальное картографирование и зондирование. Роботы анализируют окружающую среду на предмет наличия каких-либо опасных для человека или техники агентов и если таковые не обнаруживаются, то даётся «зелёный свет» первому отряду людей. В задачу первого отряда входит организация небольшого форпоста и строительство посадочной полосы для шаттлов; в состав команды включаются строительные роботы. Попутно со строительством, первый отряд занимается более детальными исследованиями окружающей среды. Если что-то опасное всё-таки найдено, то следует срочная эвакуация и дальше мы будем более предметно думать, что с этим всем делать. Если опасностей нет, то отряд строит¹¹⁵ жилые здания и подготавливает полосу. После этого спускается второй отряд, который займётся строительством уже всерьёз – жильё, энергоснабжение, планеторазведка и так далее. На орбите в это время из криосна выводится первая партия колонистов.

Если у планеты нет спутников или они малы, то звездолёт остаётся на орбите и служит базой для высадки. Если подходящий спутник есть¹¹⁶, то базовый блок отделяется от корабля и садится на его поверхность, на спутнике разворачивается постоянно действующая промышленная база.

Рассматривалась так же ситуация, когда найденная планета оказывается покрытой сплошным океаном. В таком случае придётся строить плавучие базы из материалов, взятых с корабля. В будущем, возможно, придётся колонизировать дно этого океана...

Стоп. Как же я мог забыть?! Дно океана. Вот же оно!

***

Макс озадачился. Он долго вертел идею и так, и эдак, что-то бурчал и, наконец, выдал:

- Ну, это непросто... Хотя я не вижу каких-то принципиальных проблем. Но это в самом деле очень непросто.

- Сложнее, чем построить звездолёт?

- Проще. Наверное. Всё относительно, понимаешь – мы строим в невесомости корабль для полёта к звёздам, а тут придётся строить на дне океана, под огромным давлением, на века... Не знаю. Насколько мне известно, энергию «чёрных курильщиков» ещё никто не пытался использовать.

- Никто из людей. Жизнь всё-таки там существует, именно за счёт их энергии – причём, я слышал, что рядом с ними живут даже какие-то креветки. Эти экосистемы от поверхности вообще никак не зависят, вот в чём интерес!

- Кейн, люди – они не креветки,.. Погоди, креветки? Там же сотни градусов!

- Это внутри струи сотни градусов, а снаружи-то холодная придонная вода. Даже не холодная, а ледяная.

- Ага... ага... ну, это меняет дело. Теоретически, можно было бы поставить термогенераторы... По мощности им далеко до термояда, но зато они не в пример проще. Одну сторону нагреваешь, другую охлаждаешь – и пользуешься электричеством, почти на халяву.

- То есть можно?

- Да, можно. Не знаю, насколько это удобно, но возможно.

- Ага... Надо бы уточнить задание Незлобину.

***

Олег был не в восторге.

- Кейн, ну ты даёшь. Это же совсем другая тема. Вообще другая. Тут нужны специалисты по технологиям, которых у нас нет!

- Как это нет? Почему нет? Как же планировалось строить «подводные базы», о которых шла речь в докладе?

- Ну, это гипотетическая ситуация...

- А у нас все ситуации гипотетические. Мы, гипотетически, долетим. Гипотетически, сможем выйти из криосна. Гипотетически, там есть планета... продолжать?

- Не надо, я понял. Так что же делать?

- Делайте подводный проект.

- Могу я узнать – зачем?

- Затем, чтобы дать землянам шанс.

***

За три года до намеченного старта пришла новость о том, что умер Сальвадор Колдрейн. Он держался до последнего, но время одинаково безжалостно ко всем. Человек, без участия которого у нас бы ничего не получилось, ушёл в возрасте ста восьмидесяти шести лет.

Через месяц я получил это письмо:

«Похоже, мои земные дела окончены. Как ни жаль, но твоего триумфа я дождаться не смог. Но ты не надейся так просто избавиться от старика, я буду присматривать за всеми вами и отсюда!

Кстати, не удивляйся, если к вам однажды придёт кое-кто в гости. Она надёжный человек, поверь моему слову.

Искренне ваш, S.C.

P.S. Кейн, зря ты не пришёл на мои похороны – было весело!»

А я ведь в самом деле не пришёл... У меня была тысяча причин и все сплошь уважительные, но всё равно как-то это было неправильно. Впрочем, похоже, старик не унывал до последнего, хоть шутка и получилась несколько жутковатой.

Под «кое-кем» он подразумевал свою единственную внучку и наследницу – Мишель Астру Колдрейн, Сальвадор определил её главой нового благотворительного фонда «Наследие Колдрейна».

К тому времени мы уже почти скомплектовали оба корабля и всё больше времени тратили на наведение лоска. Пассажирские отсеки были заполнены на девяносто девять процентов, топливохранилища забиты до отказа, реакторы работали без запинки, а тренировки команды и отработки всевозможных процедур шли по расписанию – люди доводили свои навыки до уровня рефлексов.

Когда к нам с визитом прибыла делегация с Земли, мы решили устроить небольшой парад. Я уже был предупреждён о том, что к нам едет Астра Колдрейн, поэтому, как и писал Сальвадор, удивляться не стал. Вернее, я планировал не удивляться... а жизнь, как известно, иногда выкидывает непрогнозируемые фортели.

Я предполагал, что мисс Колдрейн захочет осмотреть корабль как некую достопримечательность. Так обычно поступали шишки с Земли: они ходили по палубам с важным видом, щупали приборы, заходили в оранжерею и все такие экскурсии заканчивались в ресторане. Увидел одного начальника – увидел их всех.

Но Мишель повела себя совершенно не так. Сначала она попросила показать ей пилотскую кабину, затем захотела увидеть грузовые отсеки, затем наши каюты, затем пассажирские криокамеры, затем она захотела прокатиться на «лифте» вдоль бортов, затем я сбился со счёта её просьб и просто покорно водил её по всем закоулкам корабля. За нами следовала процессия из моей охраны, из её охраны и каких-то «вельмож» из её свиты. В отличие от Мишель, все они явно скучали.

Неожиданно она сказала:

- Забудьте, как меня зовут.

- В смысле?

- Сделайте такое усилие, я вас прошу.

- Ладно, забыл. А к чему это?

- У меня есть личная просьба, но я не хочу, чтобы имя моего деда как-то влияло на ваше решение. Скажите, командор, а ваша команда полностью укомплектована?

- Да, вполне.

- И у вас не найдётся местечка для меня?

- Эээ... Честно сказать, не знаю. Кадровыми вопро..

- Я не дармоедка, у которой за спиной миллиарды моего знаменитого предка. Я на самом деле хочу в вашу команду. У меня есть шансы?

- Ну, вообще говоря, да. Некий резерв есть...

- Замечательно! Где мне подписать?

- Подождите, а как же...

- Фондом прекрасно распорядятся буквоеды, а мне все эти пиастры надоели ещё в детстве. Знаете, в чём единственная прелесть быть внучной миллиардера?

- Нет.

- Ха, ну ещё бы. Но я вам открою тайну. У меня были любые игрушки! Вообще любые, какие я только захочу.

- ...

- Нет, если вы подумали, что я считаю ваши звездолёты игрушкой, то – нет, это не так. Я хотела сказать, что я не просто дурочка какая-нибудь. Вот попробуйте угадать, что мне нравилось больше всего?

- Понятия не имею.

- Разбирать и собирать роботов!

- Вот как? А я думал, что девочкам больше нравится играть в куклы.

- Да, но если это не роботы, то это глупость. Вы мне не верите, да?

- Ну, почему же, от наследницы Саль...

- Я же попросила!

- Хорошо-хорошо, забыл ещё раз. Я просто хотел сказать, что это довольно удивительное качество.

- А я вообще удивительная. Про ваши условия я наслышана – дед мне рассказывал, куда и почему вы собрались. На Земле меня больше ничего не держит, а у вас есть перспективы. Вы понимаете, о чём я.

- Я всё равно не собирался вам отказывать, мисс Колдрейн.

- Зовите меня просто Астрой.

Экстренные меры

Лилит была в ярости. Мы иногда играли с ней в сцены «ревнивый муж и неверная жена» или «ревнивая жена и неверный муж», и у неё всегда получалось меня напугать реалистичностью эмоций. Сейчас я тоже не мог понять, шутит она или же негодует всерьёз.

- Ты ей строил глазки!

- Я?! Нет, ты что?..

- Не надо «ля-ля», я всё видела, всё. Хвост распушил - «Я то, я сё, я командор!»...

- Ли, ты преувеличиваешь. Она была гостем, я хозяином — как мне надо было себя вести?

- Спокойнее надо было себя вести, а ты прямо ужом вокруг неё вился! «А вот тут у нас цветочки» - как мне это следует понимать?

- Ли, но у нас там ведь в самом деле цветочки...

- Оранжерея!

- Оранжерея с цветочками... Что я не так сделал-то?

- Да всё не так. Нет, я понимаю — она молодая, красивая — но ты-то куда полез?

- Не такая уж и молодая... Да и я не старый, вроде.

- Вот! Вот ты и сознался! Все вы, мужики, одинаковые — одно и то же на уме.

- Все?.. Ну-ка, ну-ка... А как МНЕ следует ЭТО понимать?!.

- Ага-а-а-а, испугался?!

Чем ближе старт, тем длиннее кажутся дни. Время нестерпимо растягивается, и привычные дела уже никак его не заполняют. Но что-то надо делать, чтобы со скуки не раскваситься, вот мы и устраиваем небольшие представления друг для друга. Я каждый раз честно пугаюсь — уж очень Лилит в гневном образе достоверно смотрится...

Вскоре нашу скуку прервали новости с Земли, да ещё как прервали! Лучше бы их не было вовсе, честное слово. Знаете, есть такое выражение — что-то там случилось и произвело «эффект разорвавшеся бомбы». Так вот, те новости произвели эффект целого коврового бомбометания вместе с артобстрелом атомными снарядами. Вообще говоря, слухи о нас постоянно циркулировали по Сети — начиная от бреда про «открытие адских врат» и «атомный шантаж», заканчивая «приманиванием кровожадных пришельцев» и прочей ахинеей. Миллион обезъян, строчащих новостные колонки, до сих пор не сложил ни одного сонета Шекспира, несмотря даже на то, что один раз у нас случилась настоящая утечка информации — кто-то из команды всё-таки слил, зачем на самом деле нужны звездолёты. Утекла самая настоящая правда, но на неё никто не обратил внимания — на фоне остальной белиберды она смотрелась точно так же белибердово. Чем ложь чудовищнее, тем в неё охотнее верят, знаете ли...

Но затем случилось нечто, что потрясло буквально всех.

Китайцы запустили «Звёздного дракона». Это произошло за два года до нашего предполагаемого старта. Великий китайский народ в дружном порыве ликовал на Земле, не подозревая о истинных причинах того, почему сейчас внутри звездолёта, построенного их потом и кровью, сидит несколько тысяч «тайкунавтов». Шэнь Хайшэн, в который уже раз переизбранный генсек КПК, прочитал пафосную речь с борта корабля. Она транслировалась почти по всей Земле и на Луну. Он упомянул «целеустремлённую уверенность», «мирный космос», «безграничные просторы» и «скорый взрыв сверхновой звезды».

И это был удар ниже пояса.

Ликование мгновенно сменило знак.

Расползавшееся ранее шушукание превратилось в смертный стон. Миллиарды вдруг поняли, что их чудовищно кинули, выехав на их же горбу. Волна убийств, самоубийств, погромов и вообще всяческого насилия покатилась по Земле — несмотря на то, что до катастрофы оставалось ещё семнадцать лет, люди не хотели ждать. Воцарился настоящий хаос...

Сказать, что это нас сильно напрягло — ничего не сказать. Мы поняли, что если прождать ещё хотя бы чуть-чуть, то к нам со всех сторон ломанётся паникующая толпа.

Первое, что мы сделали, это наконец-то опубликовали на нескольких ресурсах полный комплект документации на подводные и подземные убежища, и призвали правительства всех стран незамедлительно приступать к реализации программы их строительства. В обращении мы упоминали, что время для строительства ещё есть и, если скооперировать усилия, так можно спасти хотя бы часть населения. И что мы не хотим, чтобы Земля чувствовала себя совершенно брошенной без всяких шансов на спасение.

Но люди будто обезумели. Нас тут же обвинили в том, что Земле суждено погибнуть — дескать, это «яйцеголовые накликали беду». Игнорировались все доводы о том, что пути природы неисповедимы, равно как и напоминания о том, как к нам относилась Земля, когда мы только начинали стройку.

Потом рядом с нашими кораблями появилась группа военных орбипланов. Отряд серьёзных людей в камуфляже потребовал разговора «с тем, кто у вас тут главный». Командир отряда представился капитаном Джеральдом Хоуком:

- У нас приказ арестовать вас, как изменника Родины, и изъять корабли в распоряжение Земли.

- О какой именно родине речь? Если о моей, то моя родина это Луна и я ей не изменял: если посмотрите внимательно, то заметите, что большинство из команды и значительная часть пассажиров — лунари.

- Луна спонсировалась Землёй, равно как и строительство кораблей. У нас есть полное право экспроприировать нашу собственность.

- Извините меня, но я вам такого права не давал, а строительство корабля спонсировалось только частными лицами. Вы находитесь сейчас на нашей территории и не можете диктовать нам свои правила до тех пор, пока мы не позволим. А мы не позволим. Ни сейчас, ни потом.

Хоук кивнул кому-то из своей группы:

- Так я и предполагал. Сержант, арестуйте этих людей!

В мою сторону двинулся розовощёкий здоровяк, которого капитан назвал сержантом.

- Сержант, вы умеете управлять звездолётом? Или, быть может, капитан умеет?

Здоровяк вознамерился защёлкнуть на мне наручники, но замедлил своё движение.

- Кстати, капитан, а вы в курсе, сколько у нас на борту ядерных материалов?

- Это шантаж?

- Нет, это вопрос. Ну, вы в курсе?

- Это не важно.

- С какой стороны посмотреть... Две восьмимиллионтонные ядерные бомбы висят сейчас на головами людей. Как вы думаете, что произойдёт, если вы нас арестуете и заключите под стражу? Если уж нам суждено умереть, то, быть может, будем помирать с музыкой, а?

- Вы.. это.. Вы маньяк, господин Уиллард!

- Возможно. Я и сам над этим иногда задумываюсь... Но каждый раз нахожу для себя отмазки. Сейчас я просто намекаю на то, что корабли без компетентного управления долго не протянут¹¹⁷, а остальное уже дело силы тяжести. Да, а как вы думаете, чьи интересы сейчас вы на самом деле представляете? Всех ли землян? Или некоей кучки, которой жалко терять всё своё, нажитое непосильным трудом?

- Я вас не слушаю. Сержант! Выполняйте приказ!

- Сержант, может, вы окажетесь умнее? Мы ведь не заставляем Землю ложиться и умирать. Мы когда-то выбрали свой путь и приложили усилия к тому, чтобы он стал реален. Земля ещё вполне может воспользоваться вторым вариантом...

- Каким ещё вариантом?

- Капитан Хоук, вы же меня не слушаете?

- Молчать! То есть... каким вторым вариантом?

- А вы разве не в курсе?

- Э-э-э... нет.

- Можно построить убежища и пересидеть весь ужас в них. Хотя сидеть придётся долго, но это ведь тоже возможно...

- Какие ещё убежища?

- Подземные, а ещё лучше подводные — мы же разослали документацию. Над ней несколько лет работали наши лучшие инженеры и учёные!

- Я ничего не слышал ни о каких убежищах.

Ага, понятно теперь, подумал я. Тот, кто владеет информацией, тот владеет миром...

- Капитан Хоук, так вы не ответили на мой вопрос. Как вы думаете, на чьей стороны вы на самом деле? На стороне правды или как?

- Я выполняю приказ вышестоящего начальства...

- ...Которое не удосужилось вам даже намекнуть, что кроме кораблей, есть ещё и другие методы спасения. И не только ваше начальство так себя повело, кстати. Оно, скорее всего тоже выполняет чей-то приказ.

- Нет, я вас всё-таки не слушаю. Сержант!..

- А я слушаю, - отозвался здоровяк. - А когда вы разослали инфу про убежища?

- Сразу после китайского выступления.

- То есть она у вас была давно готова?

- Да. Мы не собирались бросать Землю одну в беде.

- Опаньки... капитан, а ведь в новостях в самом деле ни слова об убежищах.

- Сержант, я вас тоже арестую за измену.

- Погодите, кэп, но ведь в самом деле не было!

- Сержант! Ещё слово, и я вас точно арестую!

- Да валяйте, арестовывайте. Толстопузам всё равно, что с нами будет — для себя-то они уж точно понастроят всяких там убежищ.

- Сержжа... так, это ещё что такое?

Капитан почувствовал, что ему в бок упирается ствол автомата. Ещё один из его людей, похоже, начал сомневаться в своей лояльности. Я напрягся. Стрелять на корабле? Очень плохая идея!

- Стоп!!! Всем брэк! Капитан Хоук... Джеральд, внемлите голосу разума. Конечно, с одной стороны информацию об убежищах могли скрыть, чтобы не создавать дополнительной ажиотации. А с другой стороны, мы все с вами понимаем, какой и у кого на самом деле в этом интерес. Не будьте дураком, капитан Хоук. Если вы нас арестуете, то не только не получите корабли, а ещё и погибнете сами. Не сразу, конечно... но они вас вряд ли впустят к себе в норы.

Я заметил, что с капитанова лица начала сползать наглая самоуверенность «человека с ружьём».

- Но если я не выполню приказ, то с меня точно сдерут шкуру.

- Опишите историю так, будто вас выперли превосходящие силы противника. Будто у вас не было выбора. Я уверен в том, что в ваших устах эта версия будет звучать очень убедительно.

- А потом что? Меня ведь снова сюда пошлют, но уже с гораздо большим отрядом! Или не меня, а кого-нибудь другого. Но от вас уже не отцепятся, мистер Уиллард.

- Да уж... яснее ясного... Хотя это только наши проблемы. Ну так что, капитан, что будем делать? Будете продолжать гнуть линию партии или всё-таки поступите разумно?

- Я не... Э... А если...

На лице бравого вояки отразилась титаническая работа мысли.

- Если я вас отпущу, то что же мне потом делать?

- Это если я вас отпущу, капитан. Вы на моей территории, не забывайте. Но речь не об этом. А что вам делать... Да есть тут одна мыслишка.

***

Капитану Хоуку мы выдали несколько копий полного комплекта документации на типовое подземное и подводное убежище. И ему, кажется, удалось как-то пропихнуть эту информацию дальше. Возможно, ему помогли военные связи, возможно, у него и в самом деле были друзья. Мы не знаем о его дальнейшей судьбе и о том, как он поступил с приказом и с тем, кто его отдал. Мы не знаем, высылали ли за нами новые отряды.

И ещё долго мы не знали, удалось ли сделать хотя бы одно убежище. До тех пор, пока с нами одно из них не вышло на связь. Но это было чуть позже...

***

- Так... «Хайнлайн» на связи?

- Мы вас слышим, командор.

- Отлично. Картинка есть?

- Всё есть. Запись включена.

- Кха-кхм. Запись? Какая запись? Мне не говорили про запись... Так, где моя речь? Никто не видел? Листик тут лежал... Нет? Ох.

Я уже как-то репетировал речь, которую раньше хотел прочитать перед самым стартом. Но, учитывая обстоятельства, пришлось несколько поторопиться и выступить гораздо раньше запланированного. С другой стороны, корабли заряжены на полную катушку, чего ещё ждать? Команда баллистиков под руководством Лилит откорректировала траектории обоих кораблей, графики смен вахт были пересчитаны под новое расписание и, в общем, всё было полностью готово к старту. Не было никаких причин ждать прежнего расчётного времени. К тому же, события на Земле вынуждали нас действовать быстрее, чем мы раньше планировали. Короче говоря, старт как-то сам собой перенёсся на сегодняшний день.

А бумажка с речью — это просто дань традиции, сам текст я помнил прекрасно.

- Дамы и господа! Уважаемые земляне, лунари и марсиане¹¹⁸. Люди и кошки.

По мостику прокатился смешок.

- Прежде всего, как это ни банально, я хочу сказать, что очень горд тем, что мне довелось работать с вами с одной команде. Вы все удивительные люди. Я никогда раньше не подозревал даже о том, что можно в какое-то дело вкладываться так полно. И я очень рад тому, что мы все разделяем одну идею и две цели. Мы совершили невероятное — построили настоящие звездолёты, впервые в истории человечества. Это дело настолько велико, что мне его даже не с чем сравнить, ничем подобным люди ещё никогда не занимались. Но этого мало.

Тишина на мостиках «Кларка» и «Хайнлайна» стояла такая, что если кто-нибудь кашлянул, то это прозвучало бы грому подобно.

- Но этого мало. Наша задача — это ведь не строительство этих фантастических машин. Наша задача — сделать первый шаг на пути длиной в тысячу ли. Хотя, чтобы быть точным, нам предстоит гораздо более долгий путь, нежели чем могли представить себе древние мудрецы. Человечество издавна смотрело на звёзды и гадало — что это такое, зачем, как это, где это... Смотрит ли на нас кто-нибудь оттуда или нет? Древние люди по наивности полагали, что звёзды — это такие светящиеся точечки на небесной сфере. Они думали, что можно дойти до горизонта и прикоснуться к ним рукой. Нам предстоит сделать шаг за горизонт и о таком ещё недавно можно было только мечтать в самых дерзких фантазиях. Нам выпала уникальная возможность сделать эту мечту явью.

Во рту страшно пересохло. Мелькнула мысль, что надо как-то более внушительно и внятно звучать...

- Мы покидаем Землю с тяжёлым сердцем. Ей грозит ужасная беда, и проблемы уже сейчас сыпятся на неё нескончаемой лавиной. Но мы не бросаем Землю, нет. И она нас не гонит. Просто мы друг друга перестали понимать когда-то... Знаете, мой народ тоже когда-то был вынужден покинуть свою родину. Тот маленький атолл погиб, смытый волнами поднимающегося океана. Многие люди не хотели слушать предупреждения, а потом им пришлось отчаянно спасаться — и смогли не все. Моя семья выехала с атолла, когда наступление воды только начиналось. Отец взял с собой баночку с коралловым песком. Он наполнил её, стоя на берегу и слушая шум накатывающихся волн. Потом он передал эту баночку мне и она до сих пор со мной, сейчас стоит у меня в каюте. И когда я смотрю на неё, то понимаю — тот атолл ещё жив. Я его совсем не помню, потому что был очень мал, когда мы его покинули. Но баночка со мной, а значит, ещё не весь атолл утонул в океане. Я знаю, что у многих из вас тоже есть такие кусочки Земли на память. Пока они с вами — Земля жива.

Я сделал маленькую паузу, перевёл дыхание и продолжил.

- Константин Эдуардович Циолковский, один из величайших мыслителей прошлого, как-то сказал: Земля это колыбель человечества. И он же справедливо заметил, что нельзя вечно жить в колыбели. Сегодня мы покинем нашу колыбель и станем, наконец, взрослее.

Раздались хлопки. Поначалу неуверенные, они переросли в настоящую овацию. Я вдруг смутился — так много людей мне никогда не хлопало... Сделав жест «потише, пожалуйста», я притушил аплодисменты. Пора переходить к запуску.

***

- «Хайнлайн», это «Кларк», как слышно нас?

- «Хайнлайн» на связи, прекрасно вас слышу.

- Командор Уолш, как ваша команда?

- Бодра, воодушевлена и готова к приказам.

- Прекрасно. А как корабль?

- Корабль грызёт удила и бьёт копытом, командор Уиллард.

- Замечательно. Капитан Громов¹¹⁹, как наша команда?

- Ждёт приказов, командор!

- Ну что же... Пожалуй, нам пора в путь. Кхм... командор Уолш, предоставляю вам честь первыми запустить двигатели, мы пойдём вслед за вами. Наши траектории скоро разойдутся, но мы будем держать связь так долго, насколько это позволит техника. Вы не против?

- Командор Уиллард, мы собирались предложить вам точно то же самое. Вы будто мысли читаете!

- Ах, если бы. По крайней мере, я точно бы знал, удалась ли моя речь.

- Удалась, командор. Начинаем обратный отсчёт.

Самый волнующий момент... Моё сердце готово было выпрыгнуть из груди. Синтетический голос отсчитывал¹²⁰ уходящие секунды: «Семь... Шесть... Пять... Четыре... Три... Зажигание... Один... Ноль... Один... Два...»

«Хайнлайн» врубил водородные бустеры, но гигантская туша корабля, казалось, не имеет ни малейшего желания сдвигаться с места. Но вот глаз уловил какое-то движение: звездолёт медленно поплыл, постепенно ускоряясь, дальше и дальше от родительской Платформы. Манёвр разгона подразумевает несколько витков вокруг Луны и Земли. Бустеры быстро выжгут своё топливо, передав начальный импульс кораблю. После того, как он совершит прощальный облёт родной планеты, он включит ионные тягачи и начнёт сложный танец в гравитационных полях Солнечной системы, всё дальше и дальше уходя в бездну...

Наконец, наступила и наша очередь.

Сейчас первый пилот Андрей Королёв и второй пилот Отто Кауфманн отдадут команды компьютеру, который отсчитает секунды и включит бустеры — точно такие же, как и на «Хайнлайне». Они точно так же разгонят «Кларка», разорвав гравитационные путы, связывающие нас с Землёй. Мы точно так же сделаем несколько прощальных витков, до рези в глазах всматриваясь в такую близкую и одновременно столь недосягаемую планету. Мы будем смотреть так, будто хотим, чтобы её образ остался перед глазами навсегда. Смотреть до слёз... Лёгкое ускорение слегка вожмёт нас в кресла. Пассажиры в своих отсеках ничего не почувствуют, они попрощались с Землёй уже давно и впереди у них лишь только мгновение криосна. У нас же впереди долгие месяцы разгона — время томящего ожидания и воспоминаний — и годы полёта.

Каждый из нас что-то оставил на Земле или Луне. У многих там остались знакомые, друзья или родственники, которых не получилось взять с собой по каким-то причинам. Кто-то был не в силах расстаться в близкими – не каждый мог побороть ощущение, что он не просто оставляет родную планету, а обрекает на гибель всё то, что любил. И если кто-то под таким грузом отказывался от миссии, то мы не смели настаивать на продолжении – тяжело было всем.

Кто-то оставил зелень весенних лугов, кто-то оставил тропические ливни, кто-то оставил безграничную синеву океана и спокойствие лагун, кто-то оставил строгую красоту фьордов... Кто-то лишился горячего ветра над травянистыми равнинами, кто-то больше никогда не увидит родные горы, кому-то больше никогда не придётся прогуляться по знакомому лесу. Не получится зайти в любимую кафешку, пройтись по родным улицам, посидеть в уютном парке, послушать гомон улиц. Кто-то оставил любимые серые равнины, усеянные любимыми кратерами. Нам пришлось оставить всё это ради слабой надежды – может быть, когда-нибудь мы начнём всё сначала.

У капитанского иллюминатора в специальной кроватке сидит старый кот Гиперион. Он тоже смотрит на Землю и тоже плачет — сейчас можно...

Точка невозвращения

Вскоре мы миновали Марс. Наши «марсиане» прощались с ним с такой тоской, которой не удостоилась даже Земля — несмотря на то, что Красная планета из корабля выглядела просто точечкой. На Марсе осталась одна из величайших загадок, которую теперь некому будет разгадывать — Стена. Как писал Акитару-сан, Стена была создана неизвестно кем, неизвестно когда, неизвестно для чего и неизвестно как. Химический состав монолита Стены удалось определить весьма приблизительно и только для поверхности, хотя можно было предположить, что он более-менее однороден по всему объёму гигантской плиты: в основном, углерод, немного бора, немного азота, чуть-чуть кремния и крошечные примеси других элементов.

Акитару взял с собой все материалы, которые только смог увезти: данные химанализа, данные обмеров и сонарного зондирования, данные гравиметрического сканирования, видеозаписи «графограмм» и так далее. У него было время, чтобы познакомиться с ещё одним виртуозом своего дела — палеонтологом Валерием Рубцовым. Общее у них было только то, что оба фанатично занимались распутыванием головоломок из седой древности. Рубцов быстро загорелся идеей загадки. Когда они разведали, что среди пассажиров есть кристаллограф Артур Корин, они на пару едва меня не уболтали его «разморозить». Пришлось подключить всё своё красноречие и убедить их, что загадка не пострадает, если они оба тоже лягут в криосон: после пробуждения можно будет продолжать её распутывать, ведь для такой древней вещи пара-тройка десятков лет — незаметный пустячок.

За исключением этого забавного момента, вахта тянулась со страшной скучищей. Все системы корабля работали исправно, параметры были стабильны, пассажиры спокойно спали. Пару раз я брался за старые задачи — они так и оставались нерешёнными, когда я ушёл из обсерватории, чтобы целиком посвятить своё время строительству звездолётов. Теперь зведолёты не только были построены, но вполне успешно справлялись со своими функциями, поэтому можно было вернуться к своим прежним занятиям. Но вдохновение что-то не шло и я больше шатался по кораблю или стоял на наблюдательной площадке, разглядывая звёзды — хотя мы двигались довольно быстро, никаких изменений в картине созвездий глаз не замечал. Впрочем, было бы смешно на это надеяться, ведь мы даже за порог Солнечной Системы ещё не вышли.

Лилит сидела с баллистиками, пере-пере-перепроверяя расчёты. Рамджерри коротал время за игрой в шахматы с компьютером, Астра Колдрейн пропадала в мастерской, работая над каким-то «шедевром», а гиперкошки бесцельно слонялись по кораблю, точно так же изнывая от скуки. Впрочем, вру, один раз их вылазки принесли пользу: Майти — один из котят второго поколения — нашёл где-то незакрытый технический люк. Если считать это за неисправность, то Майти прекрасно справился с ролью ремонтника, захлопнув крышку и даже задвинув защёлку. Гип, Тин и все кошки первого поколения, которые были на нашем корабле, уже спали в своих камерах. Марни, Ишша и остальные летели на «Хайнлайне» - там Марни наконец-то заполучил роль вожака своего прайда.

Пока позволяла дистанция между «Кларком» и «Хайнлайном», мы держали связь на лазерном луче. Хотя переписываться, в общем, было практически не о чем — что у нас, что у них ничего особенного не происходило. Самое крупное ЧП у них было, когда в одной из кают обнаружилась настоящая живая муха. Как и откуда она туда просочилась, осталось тайной за семью печатями. Муху изловили и, несмотря на протесты некоторых членов команды, заморили — всё-таки на корабле надо поддерживать определённый порядок, в который насекомые никак не вписываются. Когда дистанция, нас разделяющая, стала слишком велика для того, чтобы можно было обмениваться содержательными сообщениями за разумное время, мы просто держали друг друга «на прицеле». Слабенькая звёздочка, едва видимая на фоне прочих светил — если знать, где искать и как искать. Корабли со временем ускорялись, поэтому цвет лазерной «звёздочки» всё сильнее краснел, потихоньку переползая ближе к инфракрасной области. То, что мы принимали сигнал даже через бездну такого расстояния, внушало нам надежду: во-первых, мы всё-таки не одни, а во-вторых, техника работает именно так, как мы и расcчитывали. Когда пришло время включить рамджет, лазер «Хайнлайна» мы потеряли из виду — струи плазмы, словно дрожащее мутное марево, искажали вид звёздного неба, делая невозможной оптическую связь.

До этого момента мы так же пытались поддерживать контакт с Землёй. Долгие и безуспешные попытки установить связь однажды увенчались успехом — мы получили одно и то же сообщение по лазерному лучу и в радиодиапазоне. Из сообщения следовало, что кто-то затеял строительство подводной базы и передаёт нам благодарность. Мы ответили, что рады это слышать, но связь более не возобновлялась — будем надеяться, что это только из-за естественных причин, так как до часа Икс оставалось ещё несколько лет.

Как-то раз, от нечего делать, я залез в корабельную библиотеку и крепко застрял на научной фантастике. Не знаю, почему я раньше не обращал на эти книги внимание... Когда я перечитывал классиков, возникало очень странное ощущение — будто бы они знали, как всё на самом деле будет. Если и были какие-то ошибки в деталях, то общее часто было ухвачено очень правдоподобно. Настолько правдоподобно, что казалось: машина времени действительно существует. По крайней мере, некоторые писатели ею активно пользовались. Я настолько уверился в этой гипотезе, что даже стал искать описание нашей экспедиции. Нашёл пару книг с очень похожим сюжетом, но всё это было не то... К счастью. Иначе бы, наверное, прямо там бы и остался, навеки пришибленный величием гениев.

Синклер засел за какой-то философский труд. Он долго не хотел показывать свои наброски, но я его всё-таки уговорил. Как оказалось, он мог бы и не сопротивляться — когда я прочитал страничку с чем-то вроде «адекватная модель, моделирующая объект действительности наиболее полно, неотличима от отбъекта настолько, что может считаться копией этого объекта или даже заменять его», то понял, что я ничего не понимаю, поблагодарил его, и пошёл скучать дальше.

***

Орион-привод мы запустили, находясь уже где-то за Марсом. Команда собралась на мостике, не было только кошек — в криосне уже лежал весь прайд. Предпусковая проверка систем прошла успешно. Теперь посмотрим, чего стоят наши инженеры...

- Командор?

- Капитан, давайте попробуем наше чудо в деле. Один импульс.

- Есть один импульс.

Капитан раздал команды пилотам, пилоты скомандовали компьютерам и сложнейший механизм звездолёта ответил на это одним коротким движением: первая бомба отстрелилась и взорвалась точно на расчётном расстоянии от плиты, резко вытолкнув её вверх¹²¹. Но мы не почувствовали никаких толчков — аккумулятор импульса поглотил удар, преобразовав его в небольшую прибавку к скорости. Очень волнующий момент прошёл как-то незаметно и буднично. Следующая бомба точно так же чуть-чуть подтолкнула корабль. Ну что ж, раз система работает...

- Капитан, я полагаю, что можно уже включать и на полную.

- Согласен. Так, слушай мою команду: включаем орион на полную... сейчас!

- Есть, капитан!

Огромный механизм заработал во всю мощь. Сами вспышки за кормой не были видны, заметны были только лёгкие всполохи света, отражающиеся от остатков предыдущих взрывов. Корабль прибавил ускорение и появилась небольшая, буквально едва заметная, сила тяжести. Ну, вот теперь можно и отдохнуть немного.

Я начал готовиться к первому в своей жизни переходу к криосну.

***

Несколько инъекций «бальзамчика» и я перестал чувствовать своё тело: оно будто одеревенело и застыло, отделившись от меня. Мир вокруг начал шевелиться всё быстрее, а смотреть на это было всё тяжелее, свет резал глаза и веки будто налились свинцом. Медик ещё что-то мне говорил, но я не мог понять ни слова. Вселенная начала вращаться вокруг меня всё быстрее и быстрее, пока я, наконец, не провалился во тьму.

***

Я долго не мог понять, где я и что со мной. Каким-то непостижимым образом я оказался на морском берегу. Белый широкий пляж, торчащие в разные стороны пальмы, мягкие волны... и знакомый голос, окликающий меня:

- Сына! Ты чего там застрял? Иди сюда скорее.

Высокий — намного выше меня — мужчина смотрел на меня и делал приглашающий жест рукой. Я сначала пошёл, потом побежал к нему. Мне показалось, что я стал снова маленьким...

- Кто вы? Где я?!

- Сын, ты чего?

- Кто... папа?!

- Ну а кто же ещё. Ты чего это такой взъерошенный?

- Не знаю... Как я сюда попал?!

- Ты здесь родился. Это твой дом.

- Где?

- Да оглянись же вокруг. Вот он, везде. Там, и вон там, и вверху, и внизу.

Отец показывал на океан, на остров, на небо, на солнце...

- Как это?

- Не знаю. Просто так получилось. Ты здесь, но ты одновременно и там. И всё, что вокруг — теперь твой дом.

- Но... отец, ты ведь...

- Да, ну и что? Время есть, пока о нём думаешь.

- Но мы же... мы же... Этого всего уже нет!

- Да, сын. Я знаю. Но ты всё правильно сделал. Ты всё правильно сделал. Правильно сделал. Тебе надо идти. Тебе пора. Проснись, Кейн. Давай, очнись. Ну же... Командор Уиллард, черти бы тебя драли, просыпайся!

***

Я очнулся.

Меня страшно знобило, болели суставы и я не мог разжать челюсти. Губы не слушались, как будто они были пластилиновыми.

- Шо шлушилошь? Жащем вы меня а.. аажбубылы?¹²²

Огнев укутал меня термопокрывалом и я начал помаленьку согреваться.

- Как это зачем? Хватит уже прохлаждаться. Как-никак, уже почти два года прошло!

- Шо?! Как это?

Похоже, лицо стало меня слушаться...

- Как это? Я же только что... Я даже сон не досмотрел!

- Сон? Не может такого быть. Разве что... Нет, всё равно не может. Командор, ты спал целых два года.

- Как два года? ДВА ГОДА?! Вот это да!.. Блин, а меня долго ещё будет трясти?

- Ну, немного познобит, пока организм на рабочий режим не выйдет... День-другой. Возможно головокружение с тошнотой, но это быстро пройдёт — организм крепкий. Попьёшь стимуляторов, разомнёшься немного — всё это как рукой снимет.

- Ну так зачем ты меня разбудил?

- Пора тебе, командор, снова заступать на вахту.

- Ы-ы-ы, опять...

- Надо включать этот ваш... срамжет.

- Рамджет? Уже?!. Ах, ну да, график... Ну и ну. Два года.

Я ещё какое-то время недоумевал, не веря своим ощущениям и глазам. Корабельный календарь показал: да, в самом деле, уже два года как... За это время корабль набрал аж два с половиной процента от скорости света и Земля осталась далеко-далеко позади. Солнце выглядело обычной зведой, просто чуть более яркой, чем все остальные.

Через сутки по корабельному времени я полностью поправился и чувствовал себя превосходно. Похоже, это уже традиция — на мостике была вся та же вахта, что и в прошлый раз.

- Дамы и господа, я снова прошу минуточку внимания. Вы все уже знаете, надеюсь, что нам сейчас предстоит совершить. И вы так же знаете, что никто ещё этого не делал и что никому неизвестно, получится ли у нас задуманное. Это ужасный риск, да. Но, с другой стороны, вся наша экспедиция это и так один сплошной и непрерывный риск — так что одним больше, одним меньше.... Рамджет мы испытывали лишь на вычислительных и миниатюрных моделях. Действительность может преподнести сюрпризы. В общем... если что, мне было приятно с вами работать. Капитан, приступайте.

- Есть. Так, слушай мою команду. Активировать скуп¹²³!

- Есть активировать скуп... Скуп активен.

- Активировать кокон!

- Есть активировать кокон... Кокон активирован.

- Защита горловины?

- Включена и функционирует нормально.

- Защита компрессора?

- Включена и функционирует нормально.

- Лазеры поджига?

- Включены, функционируют нормально и сейчас неактивны.

- Защита камеры фокусировки?

- Включена и функционирует нормально.

- Магнитное сопло?

- Включено, функционирует нормально и сейчас активно!

- Топливные диспенсеры?

- Заряжены, включены, функционируют нормально и сейчас неактивны.

- Превосходно.

Я наблюдал за этой перекличкой с неподдельным интересом. Если бы я не знал, о чём идёт речь, то вряд ли бы понял даже половину слов.

- Командор, всё готово для пуска. Ваша команда?

- Врубайте, капитан!

- Есть врубать. Слушай мою команду! Лазеры поджига... активизировать!

- Есть активизировать лазеры поджига... Активны!

- Так, сначала перестрахуемся... Кокон на полную симметрию, максимальная мощность.

- Есть кокон на полную симметрию, максимальную мощность... кокон активен, полная симметрия, максимальная мощность.

- Скуп на полный захват, доложить радиус.

- Есть скуп на полный захват... Радиус триста... радиус пятьсот... радиус тысяча. Радиус тысяча пятьсот. Радиус тысяча восемсот. Радиус... две тысячи. Скуп полностью активен. Мощность номинальная. Захват... есть захват!

- Состояние камеры фокусировки?

- Плазмы нет.

- Дайте импульс.

Инжектор вбросил топливную капсулу в камеру. Когда она долетела до середины, в неё одновременно выстрелили лазеры поджига. Излучение огромной мощности обжало капсулу со всех сторон и практически мгновенно испарило её внешние слои, обжав внутреннюю начинку ещё сильнее. Нагрев от лазеров и давления — вот и готов крошечный термоядерный взрыв. Магнитное поле скрутило образовавшуюся плазму в тугой жгут и перемешало её с набегающим потоком, захваченным из межзвёздной среды. Плазма нашла единственный выход — в магнитное сопло. Облако безумно горячего газа рассеялось в пространстве, чуть-чуть подтолкнув корабль. В качестве амортизаторов, гасящих импульс, в рамджете работали мощнейшие магнитные поля.

- Статус?

- Все лампочки зелёные. Параметры в пределах расчётной нормы.

- Отлично. Один раз получилось... Командор?

- Да, неплохо. Дайте ещё один, посмотрим.

Последовательность команд на сей раз была короче. Второй микровзрыв ещё немного подтолкнул корабль.

- Параметры в пределах расчётной нормы.

- Тэк-с. Господа, я вас от всей души поздравляю. Мы только что успешно завершили предварительные испытания принципиально нового типа двигателя. Если он и дальше будет работать так же хорошо, то звёзды — наши!

Я потёр ладони. Кажется, шансы на успех только что стали очень весомы.

- Ну что же... Капитан, включайте на непрерывный разгон по программе. Доложите о состоянии кокона.

- Есть включить и доложить!

Капитан отщёлкал команды. Где-то вглубине звездолёта оглушительно¹²⁴ взревела могучая звёздная сила — словно её бесило то, что человек будто бы играючи приручил её, и она яростно искала выход... Пока мы испытывали рамджет, корабль двигался по инерции — с постоянной скоростью и без ускорения. Теперь же ускорение появилось, да ещё и весьма ощутимое — во всяком случае, вернулся вес, позволяющий нормально ходить без «гекконов». Рамджет работал чертовски хорошо, разгоняя нас всё дальше и дальше.

Теперь нам предстояло несколько лет ждать, пока корабль не достигнет точки невозвращения где-то на пути между Солнцем и нашей целью — звездой, которая в земные каталоги занесена под именем Глизе 876. Ранний старт дал нам гандикап на то, чтобы покинуть опасную зону — времени на это у нас было даже больше, чем нужно. «Хайнлайн» шёл к другой звезде, известной землянам как Тау Кита. С одной стороны, Тау была ближе к Проциону¹²⁵ и потому рискованнее, в некотором смысле. С другой стороны, она больше похожа на Солнце и шансы найти подходящую планету там весьма велики. Куда собрались китайцы, мы точно не знали, но предполагали самой вероятной целью 61 Лебедя. Впрочем, связаться с ними мы вряд ли могли — параметры траектории были нам неизвестны, да и желания-то особого не было, если честно...

Глизе 876 была выбрана из-за того, что рядом с ней уже давно были обнаружены сразу две планеты с орбитами внутри так называемого «пояса жизни» - зоны, где возможно существование воды в жидком виде на поверхности землеподобной планеты. Обе эти планеты вращались вокруг красного карлика Глизе 876 по более-менее круговым орбитам, следуя друг за другом в орбитальном резонансе. Несмотря на то, что обе планеты были газовыми гигантами, надежда на наличие у них довольно тяжёлых спутников была очень весомой и если эти спутники были бы достаточно массивны для удержания собственной атмосферы, то условия на них могли оказаться вполне сносными. Может быть даже, на них есть вода, хотя бы в виде льда. О какой-либо местной жизни мы не смели и мечтать. С Земли в этой системе была обнаружена ещё одна планета, обращающаяся слишком близко к звезде — теория предсказывала, что температура на поверхности такого небесного тела будет превышать шестьсот градусов... Не самое приятное местечко, прямо скажем. До Глизе 876 нас вёл путь длиной аж в 15,3 световых лет. Предполагалось, что мы преодолеем его лет за тридцать-сорок по часам корабля. Не так уж и много, вообще-то... Особенно для уравнения с таким количеством неизвестных. Расчёты времени следования были довольно сложны, так как ускорение корабля было непостоянным — в дебри этих многоэтажных формул углублялись только баллистики, за что им честь и хвала.

Цель «Хайнлайна» была не столь экзотичной¹²⁶ — как уже было сказано, Тау Кита очень похожа на Солнце и отстоит от нашего прошлого светила на 11,9 световых лет, а ведь чем ближе лететь, тем выше шансы на успех. С Земли практически невозможно было разглядеть землеподобные планеты рядом с Тау, но вероятность их существования была весьма велика. Мы знали о наличии там кометного пояса и о том, что в этом поясе есть солидных размеров щели и сгустки — теория объясняла образование этих неоднородностей наличием относительно молодых планет, причём как в районе самого кометного пояса, так и внутри «зоны жизни». Правоту этой теории экипажу «Хайнлайна» предстояло проверить на практике. Мы зарядили этот звездолёт увеличенным по сравнению с «Кларком» запасом топлива – на тот случай, если в системе Тау не обнаружится планет, годящихся для колонизации и придётся предпринимать ещё один перелёт. В принципе, это было бы осуществимо, хотя и очень нежелательно. Защита от ионизирующего излучения тоже была усилена, всё-таки «Хайнлайну» придётся испытать более мощный и близкий удар сверхновой.

Чтобы скоротать время, весь экипаж, кроме «аварийной группы», снова лёг в криосон. Огнев раскритиковал это решение — мол, никто не знает, чем может обернуться такое многократное замораживание-оттаивание... Но вариант с просиживанием всего этого времени в бодрствующем состоянии не прельщал вообще никого.

***

Перед тем, как пойти в медлаб, я и Лилит заглянули в отсек психологической разгрузки.

Бодрая зелень и журчание ручья действуют удивительным образом — тяжёлые мысли о том, что ждёт нас и что ждёт родной мир, стали вдруг серыми, плоскими и незаметными, уйдя на второй план и уступив ощущению жизни «здесь и сейчас». Земля не погибнет — мы взяли её с собой и она теперь под надёжной защитой. Наверное, впервые в истории.

Я вспомнил сон. Конечно, было бы глупо руководствоваться сновидением, но те слова — о том, что я всё правильно сделал — всё-таки успокоили меня и я почувствовал равновесие.

У нас всё получится.

***

Для меня следущая разморозка была назначена на час Икс — время, когда Землю настигнет излучение от взрыва Проциона. Не отметить такую дату было бы неправильно, несмотря даже на то, что мы бы всё равно не заметили, что там что-то происходит. Во-первых, мы уже были далеко и излучению надо было бы ещё несколько лет, чтобы нас догнать. А во-вторых, мы ведь на месте не стояли, так что пока оно нас догоняло бы, мы сделали бы ещё пару-другую светолет — ситуация напоминала парадокс про Ахилла и черепаху. За одним исключением: черепаху (то есть нас) Ахилл (излучение от взрыва) всё-таки догнал бы, но ещё нескоро.

Поэтому час Икс был выбран почти произвольно. Была и ещё одна причина такого выбора: невозможно провести все вычисления с бесконечной точностью, из-за чего мы не могли знать абсолютно точно, когда это произойдёт.

За столом в кают-компании собралось несколько человек, у каждого на руке была повязана чёрная траурная ленточка. Мы сидели молча и каждый думал о своём, но наши мысли были схожими. Звенящую тишину нарушил Огнев, обратившись к кому-то в пространстве. Я раньше не мог представить, чтобы у дока дрожал голос:

- Я хочу сказать только одно: прости нас за то, что мы не смогли сделать больше.

Какие-либо передачи с Земли мы ни разу не принимали с того самого случая, о котором я уже писал. Когда включился кокон, приём стал просто невозможен, а после часа Икс принимать уже было просто нечего. Земля замолчала навсегда...

***

Кокон работал в полную мощность, но столкновения с чем-то, прочти чего он проектировался, были очень редки — фейерверк случался не чаще, чем раз в пару недель. Приборы говорили, что вспышек от ионизации каких-то материальных объектов (пылинок, скорее всего) иногда не бывало месяцами. Это было странно, учитывая, что средняя плотность межзвёздной материи всё-таки повыше будет. Но нас такая ситуация вполне устраивала, поэтому никто особо не обижался на несоответствие теории и практики. Кокон не отключали всё равно — мало ли. Столкновения участились только на подходе к нашей цели, но к тому времени мы уже сбавили скорость, поэтому сила эффектов была невелика.

Очередной период криосна для себя я решил установить до момента, когда корабль начнёт вход в планетную систему Глизе 876. Это будет ещё нескоро, учитывая, что тормозить мы будем дольше, чем разгоняться... Но для замороженного человека время останавливается. Кстати, никаких снов я больше не видел.

В общем, я снова испытал уже хорошо знакомое ощущение проваливания в ничто. Но пробудился я несколько раньше установленного срока, причём при весьма странных обстоятельствах.

Они

Многие из нас заметили, что после одного-двух «погружений» остаточные эффекты криосна переносятся как-то легче – то ли организм приспосабливался, то ли мы просто уже знали, чего ожидать. В общем, как бы то ни было, на этот раз я пришёл в норму весьма быстро и все нормальные ощущения вернулись уже через час-другой.

Кофейный автомат выдал кружку ядовито-крепкого кофе и я последовал за дежурным офицером, который меня растормошил. Он упорно отмалчивался, когда я его спрашивал, зачем он это сделал, причём настолько раньше запланированного срока – как я помнил по плану полёта, кораблю предстояло ещё несколько лет пути на «магнитном парусе» в режиме пассивного торможения, затем манёвр с переходом на активное торможение орион-приводом и, наконец, тормозные манёвры в планетной системе нашего будущего солнца. Я расcчитывал на пробуждение перед разворотом для запуска «ориона», потому что нет ничего скучнее, чем сидеть в корабле, в котором ровным счётом ничего не происходит – во время торможения на «магнитном парашюте» корабль, упрощённо говоря, просто летит. И всё. Даже на звёзды нельзя посмотреть. Короче говоря, причины такого раннего подъёма должны были быть очень убедительными... И они были как раз такими.

- Ну, что тут у вас? Капитан, вы ведь знаете, что я не против резких пробуждений, но только в особых ситуациях.

- Командор, я полагаю, что эта ситуация более чем особая.

Капитан Паули¹²⁷ – дотошный до мельчайших деталей, гроза всех разгильдяев, человек-инструкция. Но при этом ещё и социопсихолог. Он возглавлял группу специалистов, составивших программу психологической разгрузки для экипажа. Работа у нас всё-таки напряжённая, без такой помощи продержаться было бы затруднительно. Нервные срывы нам совершенно ни к чему, сами понимаете...

- Не томите же!

- Дело в том, что... хм... внешние датчики зафиксировали нечто странное.

- Что именно?

Паули подвёл меня к тридео-терминалу и вывел какие-то картинки. Похоже на мутные снимки звёздного неба – явно сделаны сквозь кокон. На одном из снимков была видна яркая звёздочка, отстутствующая на прочих. Но, вроде, это не Процион...

- Это не звезда. Монохроматическое излучение. В нас, похоже, светят лазером.

- «Хайнлайн»?

- Вряд ли. Они слишком далеко. К тому же, они сейчас должны быть в коконе – не смогли бы в нас прицельно попасть.

- А кто тогда? Китайцы?

- Тоже маловероятно, слишком уж сложный был бы манёвр. Они уходили в другом направлении – баллистики считают, что шансы китайцев выйти на нас практически нулевые.

- Вот даже как... Ну и кто же это?..

Капитан посмотрел на меня с таким выражением, будто бы я спросил, сколько будет дважды два. И решил меня добить:

- Мало того, излучение модулированное. Схема модуляции сложная и мы не можем пока вычленить полезную информацию, но сомневаться не приходится – это в самом деле сигнал.

- Полагаете?

- Я уверен, командор. Монохроматическое излучение, какая-то хитрая модуляция. Источник явно недалеко от нас и располагается, как видим, близко к нашему курсу – скорее всего, они идут в ту же систему, что и мы. Может быть, они уже там.

- Подождите. Вы говорите «они» так уверенно, будто бы это так и есть. Мы ведь ещё не знаем, кто это – может, другой корабль с Земли?

- Командор... Ну какой другой корабль? Да вы ведь и сами не верите в такую возможность. Вероятность встретить другой корабль с Земли здесь и сейчас ничтожна или даже вообще исключена полностью. Гораздо вероятнее будет наткнуться на других беглецов. Ведь взрыв Проциона затронул не только Землю – поражена целая сфера радиусом в четырнадцать светолет! Там довольно много звёзд, откуда они могли бы бежать. Хотя бы та же Альфа Центавра. Если это так, то нет ничего удивительного в том, что они выбрали ту же цель, что и мы.

- Да, но мы ведь не получали оттуда сигналов. Никаких и никогда.

- Равно как и со всех прочих звёзд, командор. Я знаю. Но, быть может, нам просто никто ничего не слал? Помните «Доктрину скрытности»?

- Что-то о том, что на всякий случай лучше не привлекать ничьего внимания?

- Именно.

- Не то, чтобы я помнил... слышал краем уха.

- Ну, в общем, суть вы передали верно. А теперь подумаем – может, у них были схожие идеи? Вот они и молчали.

- А почему сейчас решили заговорить? Кстати, это действительно разговор или всё-таки обстрел?

- На такой дистанции это может быть только разговором. Даже очень тонкий лазерный луч всё равно расходится – чтобы на подобных расстояниях сохранялся поражающий фактор, мощность лазера должна быть колоссальнейшей. Стреляющий корабль разлетелся бы на атомы, пытаясь по нам выстрелить, буквально лопнул бы от натуги.

- Хорошо, допустим. Но вопрос остался.

- Я не знаю, почему они решили с нами заговорить, я же не они. Может быть, они нас спрашивают: «привет, вы откуда?». А может, говорят нам «проваливайте, мы забронировали эту систему для нас». Или «нам, пожалста, два гамбургера и колу». Пока мы не расшифруем их код, мы не узнаем, о чём речь.

- А мы расшифруем?

- Не знаю. Даже некоторые земные языки остались нерасшифрованными – а ведь на них говорили люди... Тут же совсем иная цивилизация и совсем не факт, что расшифровать их послания можно даже теоретически. Мы работаем над этим, но я бы не стал надеяться на скорый результат.

- Угу... А если.. э-э... Кстати, а как они нас нашли?

- Командор, ну сами подумайте. Ведь мы сияем, как рождественская ёлка на вершине длиннейшего плазменного хвоста. Может быть, они нас заметили ещё тогда, когда работал рамджет – это было бы ещё проще... Со стороны, должно быть, мы очень странно смотримся. Вот и засекли. Здорово же они нас обогнали...

- Да, действительно. А мы можем им ответить?

- Ой, я бы не стал. Мало ли чего они хотят, в самом деле. Может, я чего-нибудь не знаю про лазеры и они тогда действительно откроют по нам огонь?

- Капитан, моя очередь удивляться. Стоило им слать нам какую-то информацию только для того, чтобы потом расстрелять?

- Они же не мы. Кто их поймёт?

- Судя по тому, что они сюда добрались и светят в нас лазером, они достаточно на нас похожи и у нас схожие проблемы. По-моему, это уже ключ к взаимопониманию... Разве нет?

- Понятия не имею, честно! Если бы я принимал решение, то я бы сказал, что надо сначала всё-таки вскрыть их код. Попытаться понять хотя бы в общих чертах, что им от нас нужно. Если вообще нужно. А дальше уже действовать по обстоятельствам, которых может быть миллион всяких разных.

- Разумно. Кто работает над вскрытием?

- Кайто, Синклер и их группы. И Мозг¹²⁸ с Пашиным¹²⁹.

- Хорошо... Результатов пока нет, как я понимаю?

- Вроде нет. Но вам лучше поговорить с ними, я тут только как испорченное тридео.

***

Несколько взъерошенных человек, термосы с кофе, недоеденные бутерброды. Стол исчерчен какими-то схемами. Люди о чём-то спорят. Голос Синклера:

- Да это чушь какая-то! Такая модуляция энергетически невыгодна! Зачем им тратить столько энергии на передачу информации, если можно было бы передать больше, затратив меньше?

- А откуда я знаю? Я, что ли, проектировал их передатчик? Я говорю, что вижу – пять бит у них там!

- Андрей, вы же связист? Даже я знаю, что такая схема невыгодна.

- А я вот уже и не знаю!

- А кто знает?

Голос Акитару:

- Господа, позвольте мне всё-таки вмешаться. Я не очень хорошо разбираюсь в технике, но могу предположить, что они могли выбрать невыгодную схему модуляции специально, чтобы задача была интереснее.

- Нонсенс. Если они хотят, чтобы мы могли вскрыть код, то должны были выбрать простую схему. Чем проще, тем надёжнее.

- А разве так не надёжно?

- Неэффективно!

- Но задача ведь интересная?

- Это не технический аспект.

- Согласен, но не будем забывать, что источник сигнала... э-э-э... нам неизвестен. Может, у них просто очень много энергии – настолько много, что они не экономят.

Ответил инженер из группы Синклера:

- Вряд ли. Более вероятно, что модуляция привязана к архитектуре их машин.

- То есть?

- Ну.. ээ.. вот смотрите. Когда радио на Земле только появлялось, самым простым способом передать информацию был телеграф. Двоичный, кстати говоря, сигнал. Передатчик включен, передатчик выключен. Есть сигнал, нет сигнала. Потом морзянка. Точка-тире – тоже двоичный сигнал, только чуть посложнее... Или четверичный, учитывая наличие длинных и коротких пауз. Это, так сказать, предельный случай амплитудной модуляции – или мощность на полную, или на минимум. Проще уже никак нельзя. Потом появилось звуковое вещание, сигналы усложнились и амплитудная модуляция пошла в народ. Её было просто передать, её было просто принимать. Дальше техника ещё усложнилась – появилась частотная модуляция. Потом появились компьютеры, цифровая связь и так далее. Исторически сложилось так, что разрядность наших компьютеров – степень двойки. Были машины с «некруглой» разрядностью, но они все давным-давно отмерли, не оставив потомков. Вот и получилось, что мы выбрали схемы модуляции, где количество битов ровно укладывается в разрядность машины – один, два, четыре, восемь и так далее.

- Ты хочешь сказать, что у них пятиразрядные компьютеры?

- Ну почему пятиразрядные? Может, стодвадцатипятиразрядные. Или десятиразрядные. Тут мы можем только гадать... Эх, добраться до бы них, да посмотреть...

- Не, мне кажется, что это маловероятно. Физика везде одинаковая, что у нас, что у них, что в туманности Андромеды – двоичный элемент всё равно создать намного проще, чем пятиричный. Я думаю, что тут, скорее, передача с избыточностью, заложенной сразу в сигнале – четыре бита данных, один проверочный. Или три бита данных и два проверочных. Или два и три.. Как-то так.

- Ну, вообще-то, проверочные данные обычно идут в отдельном канале,..

- Обычно, да?

- А что не так?

- А что тут обычного?!

- Блин, да я ж не об этом!..

Я стоял в дверях и слушал разговор, в котором мало что понимал. Слушать было интересно, впрочем – мне всегда нравилось узнавать что-то новое.

- Господа, могу я скромно поинтересоваться, как у вас дела?

- О, командор... Ну... мы работаем над этим.

- Чем-нибудь порадуете?

- Да. Или нет. Зависит от того, чего ожидать. Мы только установили, что они используют модуляцию, которая даёт пять бит данных на одно изменение сигнала... Пятибитные символы, может быть.

- Маловато... Это всё?

- Пока всё. Если мы разберёмся в схеме модуляции, то сможем, наверное, вычленять отдельные символы. Или что там у них... Андрей, ты ведь уже натравил фильтр на записи?

- Натравил. Регулярные структуры есть, но они не очень точно повторяют одна другую. Больше похоже на кадры, как сигнал старого аналогового телевидения или что-то вроде этого. Мы ожидаем, что они будут повторять одну и ту же информацию, чтобы мы не потеряли начало посылки, но пока точных повторов нет. С другой стороны, мы пишем-то всего сутки.

- Ага... А можно посмотреть на эти кадры?

- Наверное, можно, но не сейчас. Мы пока не знаем, какова точно структура сигнала.

- Вы же сказали, что там пять бит?

- Да, но неясно, все ли они несут ценную информацию. В некоторых посылках, похоже, ценных только четыре бита, а в некоторых три или даже два...

- Может, это просто шум? Всё-таки сигнал пробивается через кокон.

- Кокон не даёт такие сильные ошибки такого типа. Скорее всего, сам сигнал такой ... эээ... странный.

- Андрей, ну так можно посмотреть на эти кадры?

- Э-э-э... Мы не пробовали.

- А давайте попробуем.

- Командор, мы не... а впрочем... В самом деле, почему бы и нет. Мозг!

«Слушаю.»

«Отфильтруй среди кадров те, у которых совпадают начальные последовательности символов, какие найдёшь. Сохрани результаты.»

«Работаю... Готово.»

«Найди среди этих результатов кадры с наименьшей общей последовательностью символов»

«Готово.»

«Сохрани эти кадры в отдельную запись. Сравни расстояния между соседними кадрами из исходной записи. Покажи результаты для первого десятка.»

«Сравниваю... Готово.»

Мозг вывалил табличку с расстояниями – все числа были одинаковые.

«Ага, похоже на разбивку по страницам... Или что-то такое. Мозг, выведи кадры, начиная с первого выделенного включительно, один за другим, и до следующего выделенного исключительно. Представление информации: графическое, двумерное, растровое. Начало одного кадра считай за начало строки.»

«Работаю. Готово»

Мы увидели... а ничего мы не увидели. Просто шум. Хотя... вроде какие-то регулярные структуры в нём есть – линии?

«Мозг, игнорируй один бит из пяти. Перестрой изображение.»

«Какой бит?»

«Любой.»

«Работаю. Готово.»

Так, уже лучше. Картинка стала чётче.

«Последовательно перебери все другие биты, игнорируй их и перестрой изображение. Покажи всё одновременно рядом.»

«Работаю. Готово».

Изображения. Похоже на какие-то знаки. Все пять картинок показывают одно и то же, только с разными шумами. У меня по спине пробежали мурашки...

«Командор, сдаётся мне, что данные всё-таки не четырёх, а трёхбитовые. Остальные биты, скорее всего, для исправления ошибок»

«Акитару, что скажешь?»

«Не знаю. Если вы думаете, что это похоже на письменность Стены – то нет, это не похоже. Что-то иное.»

«Адам?»

«Не знаю, что сказать.»

«Андрей?»

«Надо так профильтровать все записи... Думаю, на шум можно пока не обращать внимания. Если они таким заковыристым способом передают нам свою азбуку, то можно приступать к изучению. Нам нужен лингвист.»

«Приступайте. Лингвиста найдём.»

***

Через несколько дней работы мы нашли несколько последовательностей знаков, которые они нам транслировали. Но даже после того, как мы составили «словарь», ясности в деле не прибавилось. В некоторых земных языках буквы складываются в слова, а слова в предложения. Такая система кажется нам естественной и простой, но с этим мог бы поспорить араб или китаец. Или, скажем, древний египтянин или житель острова Пасхи¹³⁰. Кстати, последний пример был очень похож на наш случай – даже если мы правильно восстановили азбуку, то это совсем не означало, что мы могли бы читать тексты. С другой стороны, нам могло помочь то, что мы могли бы попытаться спросить у них, что всё это означает – всё-таки проще изучать живой язык, пусть даже и совершенно чужой. Но на наши попытки связаться с ними мы не получили вразумительного ответа – только те же последовательности знаков. Да и не могли бы получить, вообще говоря – расстояние всё-таки было велико и ждать ответа пришлось бы несколько лет. Оставалось лишь удивляться, как они попали в нас лучом – баллистики чужаков зря свой хлеб¹³¹ не кушали.

Загадка дразнила и пугала. Где-то совсем недалеко¹³² от нас летел корабль, созданный неведомой нам цивилизацией. Он непостижимым образом видел нас и слал нам какие-то сигналы, но мы не могли их понять. Мы не знали, откуда он и есть ли на нём экипаж. Известно было только одно: куда он движется. Вернее, не то, чтобы совсем точно известно — мы лишь подозревали, что чужаки идут к той же цели, что и мы сами. После того, как баллистики просчитали его траекторию, подозрения окрепли. Правда, точность расчёта была невысока из-за недостатка начальных данных — во-первых, мешался кокон, а во-вторых, корабль чужаков мог ещё маневрировать как-то, приближаясь к своей цели.

Логично было предположить, что они так же просчитали и нашу траекторию, особенно учитывая поразительную точность попадания в нас связным лучом — ведь светили они, как сказал бы какой-нибудь стрелок, с упреждением. Кто-то выдвинул идею, что они пытаются нам что-то сказать о планетах: к примеру, предупредить о том, что они считают их занятыми или что-нибудь вроде того. Скорее всего, они были ближе к системе, или двигались с меньшей скоростью — в ином случае у них были бы те же проблемы с прицелом, что и у нас.

Мы исправно принимали их сигналы, но за несколько месяцев структура кадров так и не изменилась – всё те же знаки, без какого-либо развития. На наши сигналы они тоже не ответили¹³³ и мы даже начали думать, что корабль чужаков полностью автоматический. Это несколько обескураживало... Но загадка не становилась от этого менее интересной.

Дело сдвинулось с мёртвой точки, когда мы, наконец, догадались сопоставить последовательность знаков со структурой системы Глизе 876. Было очень похоже, что в последовательности изображена схема системы: один кружок со знаком внутри чётко ассоциировался с звездой, следующий за ним – с первой планетой системы, затем неотождествлённый знак и два одинаковых символа со значками-модификаторами. Если предположить, что это указание на известные нам планеты-гиганты, то остальное тоже становилось чуточку яснее. На одном из кадров был изображено что-то вроде бублика, от которого шло две линии – толстая кривая соединяла бублик с одним из двух значков планет, а тонкая прямая шла куда-то в сторону. На другой картинке похожая тонкая прямая линия шла от хвостатого кружка (или к кружку), который, как мы предположили, обозначал наш корабль. К кружку так же шла тонкая кривая, другой конец которой мы не нашли ни на одной из картинок. Ещё одна толстая кривая шла от хвостатого кружка к другому значку планеты. В общем, если предположить, то чужаки мыслили хотя как-то схоже с нами, то все эти картинки вместе были похожи на схему планетной системы, где ясно было обозначено – одну планету берут они, а другую можем взять мы.

Если это так, то либо чужаки просто невероятные наглецы, раз считают возможным диктовать нам свои условия, либо они и в самом деле уже прибыли туда раньше нас — было бы естественно, что в таком случае они уже могли успеть облюбовать какую-нибудь планету.

Схема выглядела стройной, но всегда оставалась ненулевая вероятность того, что мы поняли всё неправильно. Скажем, изображение на последней картинке могло быть истрактовано и как указание убираться вон. Но у нас не было выбора и мы решили: будь что будет, но путешествие мы продолжим – не для того было преодолено столько сложностей, чтобы сейчас отступить.

Мы составили несколько картинок, на которых постарались изобразить кружок, внутри которого вырисовали наш корабль, соединённый кривой с планетой. От кружка нарисовали ещё одну прямую, доведя её до «бублика». Вдоль этой прямой мы поставили значки звезды, первой планеты и планеты, которую мы выбрали (или нам указали) нашей целью.

Передача с корабля чужаков продолжалась ещё несколько месяцев после того, как мы отослали им эти изображения, закодировав их в более привычной нам схеме. Когда передача с их корабля внезапно прекратилась, нам оставалось лишь гадать, как они восприняли наш сигнал – как согласие, как угрозу или как-то иначе. И восприняли ли вообще, учитывая наш постыдный ляп с прицеливанием.

Наконец, «Артур Чарльз Кларк» сбросил скорость до величины, когда уже можно было начинать манёвр активного торможения – мы приближались к нашей цели.

Точка входа

Манёвр торможения для корабля, который ещё совсем недавно двигался в межзвёздной среде с гигантской скоростью, штука едва ли менее сложная, чем сам полёт — ведь эту самую скорость нужно не просто погасить, а ещё и не промахнуться при этом мимо своей цели. Любая ошибка, даже самая небольшая, выливается в огромный промах и обрекает экспедицию на долгие блуждания в космосе.

На первом этапе торможения «магнитный парашют» помог кораблю замедлиться до той скорости, на которой разворот кормой вперёд становится относительно безопасной затеей. Дело в том, что при движении на полном ходу любая встречная пылинка превращается в снаряд огромной разрушительной мощи — кинетическая энергия, высвобождаемая при столкновении, чрезвычайно велика: самая обыкновенная песчинка могла бы пробить в нашей броне огромную дыру, прошив корабль практически насквозь. Риск подобных встреч здорово снизился благодаря нашему защитному кокону, но его возможности тоже ведь далеко не безграничны — если бы нам на пути встретилось что-то действительно крупное, этого рассказа могло и бы и не быть. Но, к счастью, космический вакуум действительно очень разреженная штука. Тем не менее, разворачивать корабль боком во время полёта на полной скорости никак нельзя — конфигурация кокона во время такого манёвра будет недостаточно мощной для сдерживания набегающей материи.

На втором этапе, после разворота, корабль перешёл на активное торможение тягой — в это время рамджет из межзвёздного прямоточного двигателя превратился просто в ракету на термоядерном ходу. Этот манёвр сожрал чёртову уйму топлива, но всё это было предусмотрено ещё на Луне. Когда мы перешли со сверхъестественной скорости на обычную, пришло время орион-привода. Момент, как и многие другие в этом путешестии, был ключевым — с предыдущего раза, когда «орион» работал, прошло уже немало лет. Несмотря на огромный запас по прочности и долговечности, машины всё-таки ломаются, даже самые надёжные и продуманные. Поэтому, когда Мозг отрапортовал об успешной отработке процедуры запуска, мы все вздохнули с облегчением, а кое-кто утёр внезапно выступивший холодный пот.

Постепенно замедляясь, «Артур Чарльз Кларк» готовился ко входу в новую звёздную систему. После того, как кокон был отключен и звёздное небо вновь стало нормально видно, к работе приступила команда астрономов — им предстояло составить схему системы, чтобы баллистики могли просчитать дальнейшую траекторию.

Тусклое сияние Глизе 876 на фоне изменивших созвездий навевало множество мыслей, как радостных, так и мрачных — воспоминания о Земле и Луне совсем не желали утихать. Особенно тяжело было тем членам команды, для которых отлёт был «вчера», ведь они практически всё время путешествия провели в криосне, и те десятки лет, что отделяли нас от гибели нашего родного мира, для них вроде как не существовали. Перебить такие настроения могла только работа, много работы. И её было в самом деле немало, уж поверьте.

Первым делом мы убедились в том, что в системе действительно есть те планеты, о существовании которых было известно лишь по косвенным признакам, ведь с Земли они совершенно не видны даже в очень мощные телескопы.

Первая от звезды планета — мы назвали её Вулкан — не имела никаких аналогов в Солнечной системе: в семь раз тяжелее Земли и в два раза жарче Меркурия. Из-за исключительной близости к звезде¹³⁴ Вулкан давным-давно прекратил своё суточное вращение. Точнее сказать, один оборот вокруг своей оси он совершал за то же время, что и оборот вокруг центрального светила. Поэтому одна сторона планеты была навечно подставлена под испепеляющий огонь¹³⁵ звезды, а на другой царила вечная ночь. Ночь, но не холод — тонкая кора планеты даже на тёмной стороне была в полурасплавленном состоянии. Год на этой планете длился всего двое суток по земным часам! Удивительное место.

Вторая планета, в точности как предсказывалось, оказалась газовым гигантом весом примерно в половину Юпитера и гораздо теплее его. Её слегка эксцентричная орбита пролегала около середины «обитабельной зоны». И, что самое приятное, Зевс — так мы потом назвали¹³⁶ эту планету — имел целую свиту спутников и кольца. Всё это давало надежду на то, что мы найдём вполне подходящее для нас пристанище, хоть и не самое спокойное — наличие колец, кроме эстетических плюсов, несло ещё и угрозу частых метеоритных атак на спутники.

Третья планета — Посейдон¹³⁷. Тоже газовый гигант, значительно крупнее Зевса, и тоже теплее Юпитера. Так же окружён несколькими спутниками и системой колец, причём даже более впечатляющей, чем у Зевса. Его орбита проходила у внешней границы «зоны», поэтому условия там предполагались гораздо более жёсткими, но пока мы были на большом удалении от планетной системы, более подробные сведения получить всё равно бы не удалось. По расчётам получалось, что климат на поверхности его спутников, в лучшем случае, был бы марсианским. Правда, при этом спутники были бы активны в геологическом смысле из-за постоянных приливных воздействий друг на друга, примерно как Ио — относительно небольшой спутник Юпитера обладал самыми активными вулканами в Солнечной системе. Впрочем, для спутников Зевса это тоже было справедливым.

На значительном удалении от звезды болталось ещё несколько небольших планет. Все они были смёрзшимися каменно-ледяными глыбами без какой-либо надежды на наличие условий, пригодных для жизни людей. Внешняя граница системы была очерчена слабеньким кометным поясом. Внутри системы не наблюдалось ни комет, ни астероидов — всё пространство вымели своей гравитацией два гиганта.

Когда мы получили орбиты планет и схема системы была составлена, к работе приступили баллистики — им предстояло просчитать замысловатые петли траектории гравитационного торможения. К тому времени команда корабля уже была занята активной подготовкой к тому, ради чего мы сюда так долго добирались.

Бригада робототехников во главе с Астрой корпела над программированием и наладкой трёх отрядов роботов, которым предстояло стать нашими передовыми разведчиками. Их цель была ясна — второй спутник Зевса. В ином месте это небесное тело совершенно спокойно могло сойти за полноценную планету. Во-первых, спутник был массивным - в три четверти Земли и это было несколько неожиданно, так как теория не объясняла наличие такого тяжёлого спутника. Во-вторых, у него обнаружилась собственная атмосфера, в которой нашлось немало азота, кислорода¹³⁸ и водяных паров! Нашему волнению не было границ, и тому были причины — система Зевса издалека казалась прямо таки идеальной для колонизации. Всё внимание было уделено Теллурису¹³⁹, остальные спутники несправедливо были отодвинуты на второй план, хотя среди них были и другие интересности. Первый спутник Зевса — Лимбо¹⁴⁰ — был очень похож на всё то же Ио: шар со следами серных вулканов, горячий из-за сильной тектонической активности, со слабой собственной атмосферой из паров серы и фосфора. Между Зевсом и Лимбо изредка проскакивали молнии невероятных размеров. Третий спутник, следующий за Теллурисом, больше напоминал Луну, что давало определённую надежду на возрождение нашей промышленности. Внешнее сходство однозначно определило название — Селена. Предполагалось, что главный посадочный модуль «Кларка» однажды опустится на её поверхность и даст начало постоянной базе; предварительной разведкой Селены должен был заняться один из отрядов роботов. Четвёртый (Аврора) и пятый (Энигма) спутники ничем особо примечательным не выделялись — просто унылые каменные шарики скромных, даже по сравнению с Селеной, размеров. Впрочем, они могли представлять промышленный интерес, поэтому их разведка так же входила в наши планы, в отдалённой перспективе. Остальные спутники Зевса были ещё меньше — десяток глыб различной формы, больше похожие на захваченные астероиды, чем на самостоятельные небесные тела.

Так как возможность существования внеземной разумной жизни из теоретической проблемы стала сугубо практической, в срочном порядке составленная команда учёных основала новое научное направление — ксенолингвистику. Во-первых, мы и сами теперь внеземная разумная жизнь, а во-вторых, мы ничуть не забыли про то, что у нас будут соседи¹⁴¹, поэтому усиленно готовились к будущему контакту. И чтобы он успешно состоялся, нам нужно было продумать язык, на котором можно было бы общаться с совершенно иными существами. Задача слегка облегчалась тем, что у нас было много схожего — общая беда в прошлом и общий дом в будущем могли послужить эдаким «розеттским камнем» взаимопонимания. Как уже было сказано, они выбрали для себя Посейдон. Возможно, они происходили из похожего на него холодного мира, или же руководствовались какими-то иными причинами, нам неведомыми. Один из спутников Посейдона и в самом деле был внешне очень похож на Марс, что вызвало понятное оживление у группы Акитару — они уже грызли удила, хотя до того момента, когда можно было бы заняться такими исследованиями, оставалось ещё очень много лет.

На время проведения всех хлопотных операций мы решили не пытаться вызывать наших соседей, забот и так было слишком много. Похоже, что они рассуждали схожим образом, точно так же не пытаясь выйти на связь. Мы разглядели их «бублик», оказавшийся на деле гигантским тороидом — он висел на орбите вокруг марсоподобного спутника Посейдона. Какой-либо активности мы не увидели, но не сомневались, что наш корабль тоже под наблюдением: пару раз станции оптического и радарного наблюдения засекали рядом с нашим кораблём какие-то небольшие и быстродвижущиеся металлические объекты, но догонять и ловить их нам всё равно было нечем.

Вскоре «Кларк» начал замысловатый танец в гравитационных полях звезды и планет-гигантов, замедляясь до той скорости, на которой можно было бы спокойно выйти к орбите Зевса. На этот сложный манёвр ушёл почти год по земным часам, но время пролетело незаметно — работа выматывала нас до состояния полного нестояния. Пользусь удобными моментами, мы выпустили с корабля стаю планетных зондов, целью которых был сбор более подробной информации о нашем новом доме и его близлежащих окрестностях. По некоторым соображениям, зонд к Посейдону прошёл на значительном удалении от спутника, облюбованного инопланетянами — несмотря на то, что мы сгорали от любопытства, было решено, что лучше их не беспокоить без лишнего повода. На изображениях, которые он нам прислал, были видны заснеженные горы и равнины, океан, почти полностью укрытый льдами, и полоса тёмной суши в экваториальной зоне. Каких-либо городов и строений мы не разглядели.

Зонды, направленные к Теллурису, вышли на низкие орбиты вокруг планеты, картографируя поверхность. Мы с замиранием сердца разглядывали эти снимки. На них было видно что-то, очень похожее на земные океаны и материки, только их цвет был совсем не такой, как на Земле – на Теллурисе преобладают тёмные тона. Излучение красного карлика сдвинуто в инфракрасную область по сравнению с Солнцем, и местная жизнь — а мы уже не сомневались в том, что Теллурис обитаем — приспособилась к этому. При мысли о том, сколько же всего нового нам предстоит изучить, у планетологов и биологов начиналась тихая паника, смешанная с щенячьим восторгом. Сложное чувство, но его легко понять — мы все ощущали примерно то же самое.

***

Оказалось, что на Теллурисе есть три довольно больших материка с развитой береговой линией и крупные, местами глубокие, океаны с множеством мелких островов, до боли в глазах похожих на атоллы. На материках были заметны обширные равнины, разделённые системами гор — на многих вершинах лежали снежные шапки, очень сильно похожие на земные. Слабые полярные шапки тоже присутствовали — северная лежала на верхушке одного из материков, южная была больше похожа на льды Арктики в лучшие их времена.

Когда корабль временно стал вторым¹⁴² искусственным спутником Теллуриса, у нас сильно зачесались руки прямо сейчас же залезть в шаттлы и отправиться покорять неведомое, но стратегия, проработанная ранее группой планетологов, предписывала сначала отправить роботов. В час, когда к поверхности планеты отправилось сразу два посадочных аппарата, в каждом из которых было упаковано по три робота — один дрон и два ровера — мы замерли у наших тридео. Первый аппарат пошёл к приполярной области, второй должен был сесть в районе экватора, на более-менее ровное плато.

Надо отметить, что наши роверы были, скажем так, не совсем обычными машинами. Астра и Огнев разработали совершенно уникальную конструкцию — роботы были снабжены киборганическими мозгами, созданными на основе нейронов крыс. В сочетании с новейшим шасси, внешне напоминающим металлического богомола-переростка, это придавало машинам непревзойдённую гибкость и мощность. Фактически, они могли бы действовать полностью самостоятельно, выполняя заложенное задание всеми доступными им средствами, но чтобы поведение роботов было более контролируемым, они были связаны с людьми-операторами. Люди оставались на орбите, а их «глаза» и «руки» ходили по планете. Киборганические мозги роверов работали тогда, когда корабль уходил из зоны видимости и терялась связь или происходило что-то, требующее немедленной реакции — всё-таки в системе связи были определённые задержки на распространение сигнала, поэтому непрерывно держать роботов на контроле было не всегда возможно. Роверы, отправленные на Селену, были снабжены более простыми процессорами на основе обычной оптоэлектроники — на лишённом атмосферы и жизни спутнике наличие каких-то непредвиденных обстоятельсв не предусматривалось, поэтому мы использовали старые добрые технологии, обкатанные ещё на Луне.

Дрон был построен по традиционной схеме — лёгкий планер с электромотором, запитываемом от бортовых аккумуляторов. Большую часть времени он должен был планировать в атмосфере, детально анализируя её состав, фотографируя поверхность и выискивая что-нибудь интересное. Расчёт дрона осложнялся тем, что параметры атмосферы заранее не были точно неизвестны. Издалека можно было установить только среднюю температуру, химический состав и силу тяжести, да и то приблизительно. Пока мы шли к Теллурису, робототехники работали над начинкой машины, оставив прочее на потом — после того, как стали более-менее известны недостающие данные, корпус дрону был раcсчитан и собран в мастерской за пару недель. Как запасной, продумывался вариант с аэростатом – он тоже пригодился, но не так скоро.

***

В общем, посадочные аппараты с нашими бесстрашными киберразведчиками отделились от корабля и пошли к планете. Когда вокруг них из-за трения об атмосферу вспыхнуло пламя, все люди в группе сопровождения, как один человек, напряглись в ожидании. Оба аппарата шли по планирующей траектории в полностью автоматическом режиме — в течение этой фазы связь установить невозможно, так как плазма экранирует радиоволны. Когда скорость снижения уменьшилась до определённой величины и пламя погасло, внешняя защитная оболочка отстрелилась и компьютеры обоих аппаратов отрапортовали об успешном прохождении первого этапа посадки — люди зааплодировали собственному успеху. Аппараты ещё какое-то время планировали, приближаясь каждый к своей цели на поверхности планеты. Затем пришло время выпустить первый тормозной парашют — длинные карбоволоконные ленты. Это позволило ещё сбросить скорость. Второй тормозной парашют совсем замедлил аппараты, превратив бешеный полёт в спокойный спуск. Уже вовсю работала бортовая аппаратура обоих аппаратов - панорамные камеры, газоанализаторы и даже микрофон. Хотя сейчас он передавал только вой и свист ветра, мы слушали эти звуки с замиранием сердца — это был ветер первой внесолнечной планеты, на которую вступит нога человека¹⁴³. Газоанализатор поставлял информацию о составе атмосферы — судя по его данным, воздух был очень похож на земной. А вот картинка с панорамных камер не была похожа ни на что — сизо-фиолетовое небо, висящее над почти чёрными бугристными равнинами, прорезанными там и сям реками или чем-то вроде того. Красно-оранжевого света не хватало¹⁴⁴, чтобы разглядеть мелкие детали с большой высоты и мы ещё гадали, что же там нас ждёт внизу, когда аппарат с хрустом на что-то грохнулся.

Компьютеры, каждый в своё время, доложили об успешной посадке на грунт. Если до того были аплодисменты, то сейчас начались настоящие овации — радости людей не было предела! Впрочем, впереди у нас было ещё много времени для бурных эмоций, а сейчас надо было работать. Аппараты полежали спокойно некоторое время, прислушиваясь к собственным ощущениям — потрескивание окончательно остывающего корпуса, свист ветра и ещё масса звуков непонятного происхождения. Наконец, пришло время действовать роботам, сидевшим до того в заточении. Сначала в дело вступил дрон - посадочный аппарат выдвинул пусковые рельсы, по которым тут же выскользнул и взмыл вверх летающий робот. Дрон, взлетевший в районе экватора, передал картинку, на которой мы разглядели всё ту же бугристую равнину, покрытую чем-то вроде низкорослого леса. «Приполярный» робот показал более плоскую местность с горами на горизонте, тёмная почва устлана какой-то чешуйчатой субстанцией, похожей на лишайник.

Мы смотрели, не отрываясь. В видимом свете пейзаж выглядел мрачно, но стоило только переключиться на инфракрасный диапазон, как стало видно обилие оттенков. Никто не ожидал, что мы попадём в буйный тропический рай, но и такое разнообразие форм тоже оказалось непредвиденным. Местная жизнь была ничуть не менее развита, нежели чем земная — она просто была другой. Совершенно другой. Это было потрясающее ощущение — мы смотрели на иной мир почти что своими глазами!

Затем зашевелились роверы¹⁴⁵. Они разложили длинные ходули-конечности и вылезли из посадочных аппаратов. Ровер Альфа первый вступил на грунт Теллуриса, его оператор сказал при этом, что почва по внешнему виду весьма напоминает земную и легко расшвыривается ногой. Робот отошёл от аппарата на несколько шагов, осторожно трогая лапами грунт перед собой. Затем он обернулся и пронаблюдал за тем, как на поверхность выходит Бета.

Оба робота обошли вокруг места посадки, внимательно разглядывая всё, что попадает в поле зрения, и взяли несколько образцов почвы и «растений» для анализа. Углерод, кислород, водород, кремний, азот, кальций, железо, сера... Все те же элементы, что и на Земле. Известных токсичных молекул, кроме некоторого повышенного содержания циклических углеводородов, нет. Каких-то прочих необычностей в химсоставе тоже нет. Радиационный фон слегка выше среднестатистического земного, но всё равно в пределах нормы. Забортная температура плюс двадцать пять, относительная влажность около девяноста процентов. Гамма и Дельта отрапортовали примерно о тех же результатах, только климатические данные были не такими воодушевляющими.

Согласно программе иследований, всем роботам предстояло пройти несколько километров вглубь территорий, попутно анализируя почву, воздух и воду, как только её источники попадутся. Альфа направился к ближайшей реке, Бета пошёл в противоположном направлении. Гамма и Дельта так же разошлись в разные стороны. Вскоре операторы Гаммы и Дельты доложили о том, что почва под ногами всюду смёрзшаяся песчаная и достаточно крупных жизненных форм на её поверхности они не наблюдают.

Медленно надвигалась ночь. Вообще, календарь на Теллурисе совсем не похож на земной. Зевс совершает один оборот вокруг звезды¹⁴⁶ за тридцать с небольшим земных суток — это и есть полный местный год. Теллурис вращается вокруг Зевса, всё время глядя на него один и тем же полушарием — из-за этого при смене времени суток меняется только видимая фаза Зевса, но сам он с неба не уходит, лишь только покачиваясь около одной и той же точки. Сутки Теллуриса равны примерно пятнадцати земным, то есть год состоит всего лишь из двух местных дней! При этом каждый вечер и каждое утро сопровождаются сильными штормами. Короче говоря, условия для землян и лунарей более чем необычные.

Альфа дошёл до реки и, не смотря на свою исключительную проходимость, дальше продвинуться не смог — топкие берега заросли совершенно непролазным частоколом хвощеподобных растений с чрезвычайно твёрдыми стволами. Бета дошёл до озера. Дрон сверху разглядел, что оно круглой формы и мы предположили, что это старый метеоритный кратер. Плавать наши роботы не умели, поэтому Бете пришлось довольствоваться прогулкой вдоль берегов. Когда он услышал сильный всплеск и гулкий рёв, то мы поняли, что на Теллурисе, похоже, есть не только растительная жизнь. Вскоре в этом убедился и Альфа, когда он дошёл до места, где чащоба «хвощей» была проломлена насквозь — выглядело это как самый настоящий спуск к водопою. Грунт здесь был вытоптан и покрыт кучами некой субстанции, весьма богатой органикой. И если судить по размеру куч, то с их авторами роботам лучше не встречаться непосредственно — не та весовая категория. Дрон поднялся ещё выше, чтобы попытаться найти стадо «авторов» и вскоре он разглядел облако пыли где-то вдалеке на равнине и бредущую в нём толпу каких-то существ. Пыль была необычайно густой — вообще-то, равнина не была похожа на засушливую пустыню. Но не стоит забывать, что речь идёт не о Земле и что тут всякое можно ожидать.

Бета легко смог спуститься к воде озера, попутно установив, что его берега состоят из самого обыкновенного песчаника и глины с высоким содержанием алюминия и магния. В воде обнаружился растворённый кислород и другие газы, что, в общем, уже не вызывало сильного удивления. То, что местные воды обитаемы, мы уже знали. Бета сделал несколько панорамных снимков озера и выбрался обратно.

Необычайно воодушевлённые находками, мы готовились к высадке первых людей. Нам нужно было адаптировать планетные скафандры, собрать несколько тяжёлых строительных машин, а так же, учитывая наличие крупных жизненных форм, необходимо было хорошенько вооружиться. Первой команде предстояло выполнить несколько задач. Во-первых, надо произвести более детальную разведку местности, нежели чем могли это сделать даже столь совершенные роботы. Во-вторых, провести микробиологические исследования на предмет наличия потенциально опасных микроорганизмов: несмотря на то, что местная жизнь, скорее всего, была устроена несовместимо с земной¹⁴⁷, существовала определённая вероятность того, что местные микробы могли бы вызывать аллергию или отравление. Как потом оказалось, опасались мы не зря — аллергены действительно присутствовали в воздухе, незащищённый человек мог бы погибнуть за считанные минуты, сделав лишь пару вдохов. К счастью, присутствие этих опасных агентов было не повсеместным, зависело от сезона и от них можно было легко защититься стандартными мерами — респираторными масками и дезинфекцией. Третья задача — установка форпоста и начало сборки мини-завода строительных материалов, из которых надо было соорудить небольшую посадочную площадку для шаттлов. Более-менее подходящее для этого место было найдено с орбиты.

Для безопасной работы мы выбрали лёгкие экспериментальные скафандры, созданные ещё к марсианской экспедиции. Они не сильно походили на своих лунных собратьев — громоздких и неуклюжих монстров. Лёгкий планетный скафандр служит не грозной крепостью, а как бы второй кожей для человека. Для применений в вакууме он не годится, но для работы на поверхности планеты подходит идеально. Внутренний слой защищает тело от переохлаждения и перегрева, в его сосудах циркулирует согревающая или охлаждающая жидкость. Этот слой так же собирает различные выделения с тела. Второй слой — искусственные мышцы. Оба этих слоя устроены почти так же, как поддерживающие скафандры для лунарей, которыми мы пользовались при поездках на Землю. Третий слой — волоконная броня, очень гибкая и лёгкая, но практически нерастяжимая и прочная на разрыв. Карбоновые волокна сплетены вместе с механомерами: полимерами, остающимися гибкими, если сгибающее усилие прикладывать относительно медленно, и мгновенно твердеющие, если по ним буквально ударить. Твёрдость и чувствительность на срабатывание для этого слоя можно было регулировать при помощи встроенного в скафандр компьютерчика. Четвёртый слой — пластинчатая броня из карбокерамики, практически такого же материала, из которого сделана плита орион-привода и головной щит звездолёта. Такая структура позволяет скафандру оставаться гибким, но в то же время обеспечивает превосходную защиту от разрезающего, раскалывающего или протыкающего воздействия. При испытаниях на манекене броня легко выдержала очередь из противопехотного пулемёта - манекен хоть и опрокинулся, сломав стойку, но остался «жив».

Скафандр раскрывается всего по двум швам — один спереди на животе, второй на шее, в месте крепления шлема. Прочность и герметичность швам придаёт электроактивный молекулярный клей — при «закрывающем» воздействии шов смыкается и на его месте получается монолитная спайка практически такой же прочности, как и остальные ткани. При «отмыкающем» воздействии кромки спокойно расходятся. Все основые свойства шва сохраняются и через несколько сотен циклов смыкания-размыкания.

Шлем скафандра сделан из двух основных деталей - «черепа» из того же материала, что и пластинчатая броня, и окна из прозрачной керамики. Внутри шлема установлен компьютер и интерфейсный модуль, позволяющий управлять функциями скафандра при помощи линк-импланта. Вышеупомянутая адаптация скафандров состояла в том, чтобы покрыть окно шлема новым слоем наподобие того, который был на радиаторах звездолёта. Этот слой должен был преобразовывать инфракрасное излучение в видимый свет, все прочие светофильтры оставались на месте. Химики колдовали над конкретным составом — радиаторное покрытие служит всё-таки для иных целей.

Посадочные аппараты, на которых команде придётся спускаться на Теллурис, были больше размерами и сложнее, чем те, на которых ушли роботы. Предполагалось, что на спуск пойдёт сразу три модуля — один с людьми и тягачом, один с роботами и багги, и один с набором конструкционных материалов, из которых можно собрать маленький лагерь. Место для посадки было выбрано на всё том же плато, недалеко от того озера, что обследовал Бета. Гамма и Дельта направились туда же, попутно проводя исследования по своей программе: они искали выходы пород, содержащих кальций — мергель или что-нибудь подобное. Если бы их нашли, то это здорово бы облегчило будущее строительство, обеспечив нас сырьём для производства бетона. А заодно и палеонтологов обрадовало бы...

Наконец, планетологи вынесли вердикт: на планету можно высаживаться людям.

***

Несколько членов командного состава сидело в кают-компании, думая над тем, кто пойдёт в составе первого отряда. Когда спор перешёл из практического русла в меряние «кто чего больше сделал», я решил применить права вождя:

- Дамы и господа. Я всецело разделяю ваш энтузиазм и сам горю от нетерпения поскорее спуститься туда и посмотреть на всё своими глазами. Но давайте всё-таки рассуждать более рационально и исходить из реальных нужд экспедиции, а не личных предпочтений. Во-первых, в составе отряда непременно должен быть биолог. И микробиолог. Ещё лучше, если это будет один и тот же человек. У нас есть подходящие кандидатуры? Среди пассажиров, я имею в виду.

- Сейчас глянем... Да, есть. И даже не один.

- Отлично. Отметьте пару. Если они раньше работали вместе, это будет особенно хорошо. И пойдём дальше... Ещё нам нужен геолог. С этим, полагаю, проблем нет?

- Да, геологи есть.

- Нужен лучший. С широким кругозором, так сказать.

- Найдём.

- А ещё лучше двое.

- Не вопрос, найдём двоих.

- Замечательно. Далее... нужен опытный оператор роботов. Строительных машин, в частности. Опытный в том смысле, что может не только кнопочки нажимать, а ещё починить робота в полевых условиях, используя только кувалду, гаечный ключ, микросварку и такую-то матерь.

- Есть идея.

- Излагай.

- Как насчёт меня?

- Астра, ты слишком ценный специалист. Не хотелось бы рисковать...

- Кейн, я не маленькая девочка. К тому же, я хорошо вожу, стреляю и неплохо бегаю.

- Хм... Ну, не знаю. Ты и вправду туда хочешь?

- Спрашиваешь! Если бы не хотела, не сказала бы.

- Ладно, сильно упираться я не буду. Только бери ещё кого-нибудь из своей команды — работы будет до чёрта.

- Не вопрос, у меня каждый первый рвётся в бой.

- Хорошо. Так, кто там ещё... А ещё нам нужен связист. Хороший. Лучший.

- Тоже чтобы с кувалдой?

- Да, типа того. Чтобы ещё и морзянку знал.

- Чтобы знал что?

- Телеграф. Мало ли что случится...

- Это экзотика. Сейчас посмотрим... О, есть! Кейн, ты не поверишь.

- Во что?

- Он ещё и снайпер, хакер и полевой медик.

- Кто этот гений?

- Ты его знаешь. Дарвин.

- Джон?

- Ага.

- Однозначно, записывай. Так, что нарисовалось... Два биолога, два геолога, два оператора роботов,.. Один из операторов ещё стрелок и водитель. Плюс один связист-хакер-снайпер-медик. Отлично, по-моему. Итого семь человек.

- Кое-кого не хватает.

- Кого?

- Нужен ещё командир. К тому же, посадочный модуль вмещает десять человек. И, думаю, экспедиции ещё пригодится планетолог с хорошим опытом.

- Хм-м... Акитару-сан?

- Именно. Девятым путь будет человек-на-побегушках — хорошо стреляющий и вообще сообразительный и симпатичный. А десятым должен быть командир отряда.

- Подходящие кандидатуры есть?

- Я полагаю, что сейчас одна подходящая кандидатура разговаривает с другой подходящей кандидатурой.

- Ха. Ну... Ли, это ты у нас хороший стрелок?

- А ты думал. Спроси у Мозга, кто прошёл полный курс огневой подготовки, пока ты дрых?

- Ладно, верю. А что касается меня — так я даже и не думал отнекиваться!

***

Три посадочных модуля вошли в атмосферу планеты одновременно. Траектории были запланированы так, чтобы модули не могли друг с другом столкнуться и сели бы в круге с радиусом примерно в полкилометра вокруг точки рандеву.

Мы сидели внутри адски трясущегося модуля и очень надеялись, что всё будет благополучно — громовой рёв снаружи вселял настоящий ужас. Мне никогда не было так страшно. Даже когда мы запускали агрегаты нашего звездолёта, я был уверен в том, что ничего не случится. А если и случится, то я вряд ли что-нибудь успею сообразить. Сейчас же мы все были во власти бешеного пламени и оно, похоже, сильно хотело отыграться за годы унижения — оно лизало и грызло защитную оболочку нашего модуля, пытаясь добраться до нежной начинки. Внезапно рёв сменился свистящим воем, затем нас особенно сильно тряхнуло — это сработал первый ленточный парашют. Тональность и громкость воя начала снижаться. Вскоре нас тряхнуло ещё раз — вышел второй парашют. Перед самой посадкой включились маленькие тормозные двигатели и нас тряхнуло в последний раз. Затем последовал глухой удар и шипящий скрип амортизаторов.

Мы сели на Теллурис.

Новый дом

Секунд десять мы просто сидели, не шевелясь и, кажется, даже не дыша. Свершившийся факт благополучной посадки на внеземельную планету не очень спешил доходить до сознания. Мы были в авангарде человечества, но это как-то не ощущалось... Первым очнулся Дарвин:

- Дамы и господа, мне почему-то кажется, что теперь можно расстегнуть ремни — это была настоящая мягкая посадка.

Настойчивый голос из коммуникатора требовал ответа:

- Заря-1, это Кларк, как там дела? Почему молчите?

Я вспомнил о своих главнокомандующих обязанностях:

- Кларк, это Заря-1, дела прекрасно. Мы сели.

- Примите наши поздравления! Пришлёте нам пару открыточек?

- Обязательно, дайте отдышаться только!

***

Мы ещё раз проверили состояние окружающей среды, химсостав и погодные условия, зарядили винтовки и убедились в том, что скафандры работают нормально. Три человека встало в шлюзе: Джон, Астра и Акитару. Газовая дезинфекция смела с их скафандров следы земной жизни — на всякий случай. Наконец, наружняя дверь открылась и свет внешнего мира осветил лица людей.

Осторожно озираясь и не опуская винтовку, из посадочного модуля вышёл Дарвин. Дойдя до самого конца пандуса, он потрогал стволом почву. Ничего не бросилось ему навстречу и вообще всё выглядело совершенно мирно. Он перешагнул с пандуса на грунт. Подпрыгнул пару раз. Прочертил ногой полукруг.

- Вроде всё чисто. Я не вижу ничего подозрительного.

- Значит, и нам можно.

Астра сбежала с пандуса. Отойдя от модуля на несколько шагов, она вдруг резко замерла и подняла руку. Дарвин напрягся, пытаясь разглядеть то, что заметила Астра. Она сказала:

- Стоп. Что-то тут не так.

- Что? Где?

- Да прямо вот тут. Подозрительно что-то.

- Я ничего не вижу.

- Вот именно! А где красная ковровая дорожка? А где оркестр? Нас никто не встречает!

- Тьфу ты, а я уже испугался. По-моему, это даже хорошо — не думаю, что хочу услышать местных оркестрантов.

Акитару спокойно спустился, встал спиной к модулю и оглядел горизонт.

- Как это не похоже на Марс! Но ещё больше это не похоже на Землю...

Наш модуль сел на довольно плоской равнине, заросшей чем-то вроде стелющихся хвощей или жёсткого мха. До влажной низины, где сели Альфа и Бета и где сейчас лежал модуль с нашими роботами и багги, было около полукилометра. До модуля с материалами для лагеря ещё полкилометра, примерно как мы и предполагали.

Остальные члены команды выбрались из модуля и ходили сейчас вокруг него, разминаясь и разглядывая наш новый мир. Я стоял и смотрел на низкие облака, пока радар не пискнул, обнаружив какую-то высокую цель.

- Мишель, где сейчас дроны?

- Минуту... один кружит в километре к северу, другой в паре километров на юго-восток, летит от нас.

- А на радаре у тебя что-нибудь есть, прямо над нами?

- Есть. Хм, в самом деле. Может, это местные птицы?

- Может и птицы... Джон, ты видишь?

- Да.

- Леди и джентльмены, будьте предельно осторожны. Если видите что-то подозрительное – не трогайте. А лучше даже не приближайтесь вообще. Мы пока ничего не знаем.

Вивьен¹⁴⁸ опустилась на колени рядом с каким-то кустиком, Николай¹⁴⁹ сидел на корточках рядом и фотографировал его. Потом он решил взять особо крупный план и случайно качнулся, задев рукой веточки. На это кустик среагировал очень нервно — со звуком «пффшш!» он втянулся под землю, оставив после себя комок коричневой пены. Вивьен взвизгнула и вскочила, а Николай от неожиданности выронил камеру и упал на пятую точку.

- Ёлки!! Что это было?

- Отойдите от этой штуки! Скорее!

Джон и Акитару держали комок на прицеле. Комок тихо пенился и таял, превращаясь в маленькую кучку грязи. Прошла минута или две, но больше ничего такого не происходило. Пена постепенно растаяла, от кустика не осталось и намёка — если не знать, что он здесь только что стоял, то это и не заподозришь даже.

Вдруг почва на том месте чуть-чуть шевельнулась и над ней показался тоненький усик. Усик покачался из стороны в сторону, увеличиваясь в росте и толщине, и выпустил боковые отросточки, стремительно разбухающие и превращающиеся в веточки. Наконец, «кустик» вылез весь и принял прежнюю форму.

- Надо же, пугливый какой. Вив, как думаешь, что это?

- Судя по скорости реакции, это животное. А судя по внешнему виду — растение... Но на Земле есть животные, внешне на растения очень похожие. Может, это такой местный полип, вроде нашей гидры? Ник, будь осторожнее в следующий раз — кто знает, может у них ещё и стрекательные клетки есть. А пена наверняка ядовитая или едкая.

Я и Джон переглянулись.

Радар снова пикнул. Мне это не понравилось.

- Надеюсь, это не летающие полипы там... Джон, ты что-нибудь видишь?

- Кейн, я же не волшебник... Вижу то же, что и ты — всего лишь точку на радаре. Но я слежу за ней.

- Хорошо. Астра, дроны замечали каких-нибудь летающих тварей?

- По-моему, нет. Но они смотрят вниз. Если что-то летает выше, то могут и не заметить.

- А роверы?

- Пока нет.

- Если что-нибудь заметят, пусть сразу нам сообщат.

- Оки.

- Думаю, пора выкатывать транспорт - надо немного проехаться.

Транспорт — мощная бронированная машина повышенной проходимости — был вмонтирован в корпус модуля. Собственно, во время посадки мы сидели внутри него. Чтобы его вытащить, нужно было частично разобрать обшивку и вывинтить сотню-другую болтов. Не самое увлекательное занятие, прямо скажем, но идти пешком через равнину, полную чужой жизни, было бы неразумно и рискованно. Заодно с модуля мы сняли более не нужную ему электронику, кабели, трубки и прочие мелочи, которые могут внезапно понадобиться в хозяйстве.

До второго модуля мы добрались без особых приключений, никого по пути не повстречав. Радар ещё пару раз пикал, но каждый раз точки не приближались достаточно близко для того, чтобы их можно было бы разглядеть через облака.

Модуль с роботами лежал в прекрасном состоянии, полузарывшись в грунт: внутри него не было людей, поэтому посадка была чуть более жёсткой, чем у нас — роботы такое обращение выдерживают без особых проблем. Снова разборка обшивки и вывинчивание бесчисленных болтов. Первым вытащили багги — маленькую лёгкую машинку с гипертрофированным двигателем и независимой подвеской для каждого из четырёх колёс. Ричард¹⁵⁰ сел за руль и сделал пару пыльных оборотов вокруг нас. Строительные роботы вылезли сами.

Машины выстроились шеренгой — впереди нетерпеливая багги, за ней транспорт и после роботы, гуськом. Мы неторопливо направились к третьему модулю. Когда до него оставалось буквально сотни две-три метров, радар тревожно запипикал и мы увидели стремительно приближающиеся к нам точки.

- И в самом деле, на птиц похоже. Ух ты, какие огромные!

Крылатые твари шли почти в пике. Выглядело это очень похоже на атаку, но люди в транспорте могли ничего не опасаться... А вот водителю багги опасаться стоило — только пока было не понятно, чего от «птиц» ожидать. Джон подключился к управлению пулемётной турелью.

- Цель захвачена.

«Птицы» вышли из пикирования и стремительно неслись к нашему мини-конвою на высоте бреющего полёта, смотрелось это весьма устрашающе. Когда они просвистели над нами и начали набирать высоту, мы услышали какие-то влажные шлепки по корпусу и шкворчащее шипение. Потом я увидел, что на корпусе одного из роботов что-то задымилось и вспыхнуло. То же самое произошло с багги — Ричард выскочил из неё, размахивая руками и пытаясь что-то с себя стряхнуть, от его рук тоже шёл дым.

- Джон, держи тварей на прицеле, если будут возвращаться — сбивай их сразу. Остальные хватают огнетушители и живо из машины!

Мы выбежали наружу. Мои подозрения подтвердились: крыша транспорта была залита какой-то гадостью, которая горела и чадила. Наверняка дым был ещё и невероятно вонюч, но, к счастью, в скафандрах мы не могли оценить все эти ароматы.

- Тушите это! Если есть чем, пытайтесь сковырнуть и скинуть наземь.

Я бросился к Ричарду, который уже катался по земле, пытаясь загасить пламя. Терморегулировка скафандра на такие испытания не была рассчитана... Впрочем, огнетушитель — штука надёжная. Огонь быстро потух, но липкая гадость, похоже, была склонна к самовоспламенению на воздухе.

- Рик, ты цел? Можешь двигаться?

- Да, я в порядке. Скаф тоже. У-у-у, тварюги...

- Попытайся или снять эту штуку с себя, или замазать глиной — похоже, субстанция загорается в контакте с воздухом. Но лучше снять.

Я побежал тушить багги. Астра и Том хлопотали над несчастным роботом, который даже не мог сообразить, что с ним что-то не так. Остальная команда гасила транспорт — ему досталась основная масса зажигательной дряни. Нам совсем не хотелось, чтобы основное средство передвижения поджарилось — броня бронёй, но такой сильный перегрев ничего хорошего не принесёт.

Снова пипикнул радар. Затем рявкнул пулемёт, послав струю пуль в небо: птицы вернулись.

Джон рассёк пару летающих существ очередью. Их ошмётки прочертили в воздухе дымные следы, почти долетев до транспорта, и загорелись сразу же, как только упали в хвощи. Практически одновременно с пулемётом грохнули одиночные выстрелы — Лилит и Акитару¹⁵¹ сняли ещё двух фениксов¹⁵², выбив из их тел облачка обрывков плоти. Сбитые «птицы», кувыркаясь, упали где-то впереди нас и тоже задымили. Остальные твари бросились врассыпную и в этот день мы их больше не видели. Пулемёт изрыгнул короткую очередь вдогонку, искрошив ещё одно существо.

***

- Проф, что скажете?

Мы стояли вокруг остатков одного из грозных летающих существ. Обуглившиеся обломки костей¹⁵³ и всё ещё дымящие куски плоти не производили прежнего впечатления.

- Даже и не знаю. Слишком мало от неё осталось. Ясно только одно — это, конечно же, совсем не птицы.

Вивьен осторожно подняла один из кусков.

- Вот бы такую тварь живой заполучить!.. Впрочем, дайте мне несколько дней в лаборатории и вы будете знать про неё всё. Или почти всё.

- А почему они на нас напали?

- Вероятно, мы похожи на их обычную добычу. Непонятно только, почему они не сделали это раньше — одиночная жертва всегда выглядит привлекательнее.

- Надеюсь, их тут не слишком много... Да, а нашли-то они нас как? Они же выше облаков летали!

В разговор вступил Том:

- Может, радиолокация? Тогда понятно, почему они нас не заметили, когда нас было мало — наземная цель небольших размеров, вряд ли нас можно было легко заметить. Хотя... металла много... но я не вижу причин, почему бы это было не так.

- Может быть. Тут все варианты хороши. Но пока не разберёмся, что к чему, надо соблюдать максимальную осторожность.

***

Тревожный отчёт об этом происшествии серьёзно обеспокоил людей на «Кларке». Уже никому не казалось, что новый дом сдастся нам без боя — похоже, что после долгого путешествия предстояла не менее долгая битва за место под солнцем.

Остальные события этого дня уже не казались большими приключениями. Сначала транспорт въехал на поляну, которая вдруг вся взлетела в воздух. Оказалось, что хвощи здесь были покрыты слоем — иначе и не скажешь — каких-то маленьких существ, похожих на земных бабочек. Мы вспугнули их, и целая армада затмила оранжево-закатный свет звезды. Впрочем, никакого вреда они нам не нанесли... заодно раскрылась загадка необычайно плотных клубов «пыли», поднимаемых пасущимися на равнинах существами.

Затем машина провалилась передними колёсами в грунт. Мы продавили какую-то нору, довольно внушительных размеров — в ней спокойно мог бы обитать земной медведь. К счастью, нора была пуста. Дожидаться её хозяина мы не стали, проехав это место и продолжив путь.

Пару раз ещё мы натыкались на практически голые участки почвы, лишённые всякой растительности за исключением «полипов» - похоже, кто-то подчистую ободрал всё, что там произрастало.

Наконец, мы добрались до третьего модуля. Раскурочив его бока, мы принялись с удесятерёнными усилиями вытаскивать ценный груз: конструкции быстровозводимых зданий, микрореактор, антенну стационарной связи, припасы и всё прочее, столь необходимое для функционирования небольшой экспедиции.

Роботы расчистили, разровняли и утрамбовали подходящую площадку. Мы расстелили заготовки зданий, подключили их к реактору и активировали контроллеры. Надувные стены быстро наполнились воздухом и затвердели — конструкция использовала новые материалы, похожие на механомеры, но одноразового приготовления: после затвердевания их уже нельзя было просто так размягчить. Вся проводка в зданиях уже была вшита в заготовку, оставалось только подвесить нужную аппаратуру, подцепить трубки к климатической установке и, наконец-то, снять скафандры — клапаны на входе в здание образовывали маленький шлюз с дезинфектором, между собой здания соединялись герметичными коридорами-трубами. Через несколько часов пара жилых помещений, лаборатория, гараж и склад были готовы к новоселью.

Ровер Альфа, дошедший к тому времени до нашего лагеря, стал нашим охранником — Астра прикрутила ему винтовку, чтобы ровер мог обороняться в случае чего. Остальные роверы тоже спешили к нам, но были ещё далеко. Один из наших «глаз в небе» наворачивал круги вокруг нас, зорко отслеживая всё происходящее, а второй продолжал скрупулёзное картографирование территорий.

Строительные роботы и транспорт отправились за водой и сырьём к ближайшей речке, за ними присматривали Джон, Том и Ричард.

Акитару, Марта¹⁵⁴ и биологи распаковали научное оборудование и собрали маленькую лабораторию, после чего сразу же принялись обшаривать окрестности лагеря и собирать материалы для исследований. Это только на первый взгляд равнина вокруг нас была однообразной — в первый же день у биологов кончились пакетики для сбора образцов. Среди добычи были разнообразные жизненные формы, как похожие на земные, так и не похожие совсем: «мхи», «хвощи» и «чешуя» напоминали земные мхи, хвощи и лишайники, а вот «спирали» и «тромбоны» уже не очень. Пойманные животные также отличались разнообразием — «многоножки» и «черви» были почти буквально близнецами земных форм, «полип», с которым мы уже раньше встречались, на Земле был бы подводным существом, а «скрипучка» вообще ни на что не была похожа: трудно было подобрать аналогию существу, похожему на маленький надувной шарик с бахромой тонких щупалец по нижней стороне, растущий на ножке буквально как гриб. У «скрипучки» не обнаружилось глаз, но она всё равно как-то чувствовала чьё-либо приближение и издавала громкие скрипучие звуки, выделяя гадкую на вид слизь. Если же находился смельчак, пробовавший прикоснуться к «скрипучке», то она отрывалась от своей грибной ножки и взмывала в воздух — внутри её пузыря был почти чистый водород! Так же были найдены местные аналоги муравьёв, вышеупомянутые «бабочки», «трилобиты» и «слизняки». Коллекция пополнялась очень быстро, и каждая новая форма вызывала неизменное удивление.

Вивьен провела первые анализы растений и удивление ещё более возросло — кроме вполне ожидаемых белков, углеводов и жиров, в составе тканей и соков обнаружились немало простых углеводородов, вплоть до парафинов. Причём некоторые углеводороды были в таком количестве, что таким «соком» можно было бы заправлять двигатели внутреннего сгорания, стоило только лишь очистить жидкость от примесей. При этом попытка поджечь стебель «хвоща» оказалась безуспешной — огонь занимался и тут же гас. Видимо, в соке растений присутствовала ещё какое-то вещество, подавляющее горение: и это было очень логично, учитывая существование фениксов.

Когда Николай распотрошил останки феникса, то почти час просидел молча, обхватив голову руками. Вообще, само это существо — наглядная демонстрация конвергентной эволюции. Схожие с земными окружающие условия и образ жизни привели к тому, что совершенно иной организм оказался внешне похож на птицу. Хотя у фениксов нет перьев и крылья образованы не из передних конечностей, а из «рёбер» внешнего скелета, летают они превосходно, занимая доминирующее положение в воздухе.

Спустя несколько месяцев нам удалось изловить одну тварь живой и почти неповреждённой. Оказалось, что механизм её «огнедышащей¹⁵⁵» способности чем-то напоминает тот, каким обладает земной жук-бомбардир: органы внутри тела генерируют компоненты топлива, смещивающиеся в мышечном мешке. Когда феникс приближается к жертве, то мешок резко сжимается и выстреливает комком топлива — на воздухе оно воспламеняется и горит очень жарко. Основная пища фениксов — огромные бронированные «мегатрилобиты». Фениксов напалм спокойно прожигает их броню и частично прожаривает внутренности: летающим хищникам остаётся только спокойно приземлиться на поверженного гиганта и откушать изысканное блюдо.

Орган «зрения» у фениксов не менее удивителен, чем их способ питания. Предположение Тома оказалось верным — природа Теллуриса изобрела самый настоящий радар. Фениксы реагируют лишь на достаточно крупные цели, поэтому одинокий человек или даже багги не вызывает у них никакого интереса, но нечто крупное и движущееся рано или поздно привлекает стаю этих чудищ — из-за этого в первое время мы не могли расстаться с оружием.

Трилобитами мы назвали травоядных тварей, чем-то напоминающих своих земных доисторических тёзок. Мегатрилобиты очень похожи на своих мелких собратьев, отличаясь от них лишь размерами и строением некоторых органов. Что, в общем-то, не удивительно — мелкие оказались просто личинками больших. Эти существа носят на спине крепкую броню, разделённую на несколько сегментов, а толстые и многочисленные ноги-тумбы позволяют мегатрилобитам ходить даже по топкой грязи. На переднем конце туловища в панцире есть небольшой вырез, из которого торчит мягкий слюнявый «хобот» и две пары челюстей-ножниц, которыми животные могут срезать даже очень жёсткие хвощи. В момент опасности вырез прикрывается «шторкой» и мегатрилобит поджимает ноги, садясь на грунт всей тушей — получается эдакий бронированный холм.

Несмотря на мощную защиту мегатрилобитов, на них охотятся почти все крупные хищники Теллуриса, и фениксами их список опасностей только открывается. Следующим пунктом в нём идут «сколопендры». На земных тёзок местные сколопендры похожи формами тела, но не размерами: длинная туша сколопендры, вооружённая множеством простых ножек и увенчанная огромной башкой с комплектом ножевидных челюстей, размером будет с приличный электробус. И, будто этого мало, у этих тварей внешнее пищеварение — они могут стрелять струёй из адской смеси ферментов, способных прожечь броню мегатрилобитов ничуть не слабее, чем напалм фениксов. К счастью, эти кошмарные создания встречаются весьма редко.

Водные формы жизни тоже не отличаются миролюбием и гостепреимством. В озерах и реках, в подводных коконах-колоколах, живут «пауки». Гигантизм Теллуриса их почти не затронул — они получились размером всего лишь со среднестатистический чемодан. Из воды они практически не вылезают, но это не значит, что на берегу можно стоять без опаски — оружие подводных пауков не менее удивительно, чем у прочих тварей: они могут стрелять мощным пучком ультразвука даже сквозь поверхность воды и для небольших существ такой выстрел будет фатальным. Для человека смертельной опасности пауки не представляют, хотя получить ожог или даже контузию можно легко. В этом первым убедился Ричард, которому почему-то особенно не везло с природой Теллуриса — было похоже, что именно на нём она решила проверить все свои штучки.

Когда наши разведчики подошли к речке, Ричард спустился к берегу, чтобы взять пробы воды и глины. Джон стоял сверху и обозревал окрестности, Том инструктировал роботов, чтобы они разрыли удобный спуск к воде. Речка выглядела умиротворённо и спокойно, хвощи на берегу сухо шелестели и ничто не предвещало беды. Рик опустил пробирку в воду... Вдруг раздался громкий резкий щелчок, с поверхности воды вылетела маленькая струйка. Рик молча вскочил, тряхнул головой и упал на спину, не шевелясь. Джон и Том бросились к нему, пригибаясь как под обстрелом.

Рик дышал и жизненные показатели были почти в норме — похоже, что он просто впал в шоковое состояние и аптечка скафандра автоматически впрыснула ему в кровь обезболивающее. Товарищи оттащили его от воды и незамедлительно сообщили о произошедшем в лагерь. Голова Ричарда перестала кружиться и гудеть лишь через двенадцать часов...

Против пауков нашлось эффективное средство — перед тем, как спуститься к воде, достаточно было просто выстрелить в неё.

***

Роботы занялись подготовкой к строительству будущей посадочной площадки. Маленький «цементогенератор» выдал первую порцию строительной смеси. Бетон из неё оказался удовлетворительно прочным — от нас не требовалось построить монументальное сооружение, способное простоять тысячелетия, достаточно было соорудить полосу, на которую можно было бы несколько раз посадить шаттл с грузом. Впрочем, это «достаточно» только звучит легко — длина полосы должна быть не меньше четырёх-пяти километров, а шириной метров семьдесят. Если бы не роботы, мы бы горбатились на стройке пожизненно.

Первый дрон, который всё так же кружил рядом с лагерем, однажды засёк какую-то искру в воздухе. Когда мы просматривали эти кадры, то не могли разглядеть ничего, кроме смазанного блеска, поэтому было решено, что это просто сбой аппаратуры.

Роверы обходили периметр — Альфа охранял сам лагерь, Бета пылил у водозаборника на речке. Всё было достаточно спокойно и размеренно: Акитару, Вивьен и Николай работали в лаборатории, Марта и Ричард анализировали собранные пробы и снимки второго дрона¹⁵⁶, Джон скучал у мониторов и разбирал-собирал винтовки. Астра просиживала в гараже, ремонтируя Гамму и Дельту — после долгого путешествия у них разболтались суставы на лапах. Том нянчился с роботами, вылизывая программы. Я и Лилит готовились к небольшой разведочной экспедиции — аэросъёмка, конечно, вещь полезная, но самые лучшие результаты получаются лишь при непосредственном знакомстве.

Мы решили, что багги не помешает лёгкое бронирование. Среди запчастей, снятых с посадочных модулей, нашлось несколько более-менее подходящих листов металла — мы порезали их на куски и приварили к раме. Багги приобрела безумный вид, но внутри было достаточно комфортно — если бы нас атаковали фениксы¹⁵⁷, нам было бы проще с ними справиться. На машину поставили дальнобойный сканер, станцию связи с лагерем и «Кларком», автоматическую турель для винтовки¹⁵⁸ и дополнительный комплект топливных элементов. Расширили багажник, в который загрузили комплекты для перезарядки скафандров, пару запасных колёс, пару огнетушителей на всякий случай, винтовочные магазины и картриджи с пайками на целый месяц.

В бортовой компьютер залили самые свежие карты, наметив наиболее интересные цели — планировалось проехать вдоль реки к броду, обнаруженному ранее дроном, затем пересечь его и добраться до скалистого обрыва, рассекавшего равнину. С обрыва мы спускаться не планировали — под ним был лес, и вдвоём в него лезть было бы слишком неразумно: кто знает, какими тварями он населён? Да и подходящих спусков не было видно... Дальнейший план зависел от того, как мы доберёмся до намеченной точки на обрыве — если к тому времени у нас останется достаточно энергии, то поедем дальше, если же запасы начнут истощаться, то вернёмся к лагерю. Первый вариант предусматривал маршрут параллельно берегу реки, в сторону гор. На карте там значилась ещё одна речка, выходящая из чего-то вроде болота или озера с очень пологими берегами — дрон засёк множество крупных животных, бродящих вокруг.

Отъезд назначили на следующее утро¹⁵⁹ «жаркого лета». Переждав обычный для планеты шторм, сопровождающий медленный рассвет, мы отправились в путешествие.

Лёгкая прогулка по Теллурису

Моторы багги тихо жужжали, неся нас через равнину. Мы ощущали сложную смесь эмоций — восторг, щекочущее чувство опасности, удивление... Я вёл машину, Ли снимала пейзажи почти безостановочно, хотя их вид за несколько часов пути не претерпел особых изменений. Без особых приключений мы добрались до первой точки на маршруте и устроили привал, сообщив «штабу» в лагере о своём первом успехе. После отдыха и обеда, не омрачённого ни единым вмешательством представителей теллурисовой биосферы, мы снова двинулись в путь.

Брод выглядел вполне буднично. Тёмная вода журчала и пенилась на камнях, пучки хвощей на берегах шелестели и со стуком тёрлись друг о друга, всяческая мелюзга мирно порхала в воздухе. На всякий случай, мы пару раз выстрелили в воду, отпугнув пауков — почти наверняка они сидели где-то на дне, поджидая добычу. Эхо от выстрелов — совершенно чужой для этой местности звук — разнеслось кругом, возвестив о нашем присутствии и вспугнув стайку каких-то небольших летающих существ. Багги въехала в воду, с ощутимым трудом преодолевая её течение. Колёса скользили по камням, покрытым налётом чёрных водорослей, подвеска шипела и ругалась на все неровности. Пару раз казалось, что колёса напоролись на что-то острое, но проклятие под названием «ремонт колеса в полевых условиях» меня всё-таки миновало, а мелкие проколы шин затягивались сами.

Когда машина выкарабкалась на другую сторону, мы немного расслабились и прибавили ходу. Брод был единственным местом, где можно было спокойно пересечь реку — берега на многие сотни километров с одной стороны были слишком крутыми и высокими даже для багги, а с другой стороны начинались хитрые каменные лабиринты, оканчивающиеся на обрыве.

Ещё часов пять мы потратили на езду по кочкам и рытвинам — земля по другую сторону от реки была очень неровная, усеянная камнями и изрезанная маленькими ручьями, быстро ехать здесь было нельзя. Подвеска багги частично нивелировала все броски на колдобинах, но всё равно нас преизрядно раскачало. Хорошо ещё, что у лунарей практически нет «морской болезни» - в аптечке скафа не нашлось места для космоаэрона. Наши мучения были сполна вознаграждены потрясающим видом, открывшимся с обрыва: бескрайняя равнина прерывалась скалистым краем, под которым почти до самого горизонта раскинулся лес, а пар, поднимавшийся от растительности внизу, складывался в целые облака. Где-то вдалеке поблескивало море — дрон ещё не успел снять эту область, поэтому нам пришлось довольствоваться разглядыванием горизонта в бинокль. Если посмотреть в сторону реки, которую мы недавно пересекли, то под обрывом можно было разглядеть облако из водяной пыли — исполинский водопад непрерывно подтачивал скалы и вырыл там целое озеро. Ли сделала несколько панорамных снимков, затем мы сфотографировались вместе на фоне обрыва, сняли небо с висящим над лесом окольцованным Зевсом... Где ещё такое увидишь?

Мы переслали снимки в лагерь, послушали восторженные ахи и охи и перекусили. Пора было двигаться обратно на плато — топливный контроллер багги показывал, что энергии хватит ещё часов на тридцать, так что возвращаться к лагерю было рановато и мы продолжили следование по намеченному маршруту.

***

Вскоре мы выехали к низине, в её центре показалась то самое заболоченное озеро, которые мы раньше видели на снимках нашего летающего робота. В бинокль было видно, что у его берегов пасутся какие-то огромные существа, скорее всего, ещё одна разновидность мегатрилобитов. Было ясно — где они, там и хищники, но мы всё равно двинулись вперёд, чтобы попробовать заснять эти стада с более удобной дистанции.

Спуск по пологим склонам занял гораздо больше времени, чем это поначалу казалось. Неожиданно наш путь преградил довольно крутой обрыв, спускаться по которому на багги было бы рискованно. Оставлять машину одну тоже было нехорошо... Мы немного поспорили¹⁶⁰, кому идти к болоту. Получилось так, что пойдёт Ли, а я останусь сторожить багги. Я был против, но Ли была ещё упорнее:

- Во-первых, ты плохо стреляешь. Во-вторых, ты лучше водишь. В-третьих, я не малолетка и не надо со мной няньчиться — ничего такого не случиться. Ты же сам знаешь, что эти твари нападают только на крупные цели. Чего ради им нападать на меня, когда вокруг столько еды?

- Но... как же я тебя отпущу одну? А если что случится?

- А ты на что? Ты ведь меня спасёшь, да?

- Спасу. Но вдруг не успею?

- Успеешь, это же ты. И это же я!

- Твою бы энергию, да в мирных целях... Я тебя точно не могу отговорить?

- Точно.

- А если тебе командор прикажет не выпендриваться?

- Пусть командор сам не выпендривается. Да я же вернусь через полчаса!

***

Знала бы она, что её ждёт... Знал бы я — точно не отпустил бы! С другой стороны, всё кончилось не так уж и плохо. Или даже совсем неплохо, учитывая степень опасности. Но свой первый рекорд по степени безрассудства я всё равно уже никогда не забуду.

В общем, Ли пошла к болоту одна, оставив меня бродить рядом с машиной. В небе не было заметно ни одного феникса, радар тоже молчал. В лагере восприняли новость о самодеятельности не слишком радостно, но решили, что мы все обсудим это позже.

Я наблюдал за тем, как фигурка Ли уходит вниз по склону до тех пор, пока она не вошла в высокие хвощи — там она потерялась из виду и единственным её следом осталась отметка маячка, постепенно уходящая вдаль. У меня появилось нехорошее предчувствие.

«Ли, ты как там?»

«Нормально. Тут прикольно!»

«Что значит прикольно?»

«Я такое никогда не видела. Эти штуки выше меня!»

«Какие штуки?»

«Ну, хвощи. Растения. Тут земля мягкая такая, пружинит под ногами»

«Держись на связи и будь осторожнее осторожного!»

«Держусь, держусь... о, кажется, я вижу их!»

«Кого?»

«Здоровых этих... мегатрилобитов.»

«Дай мне картинку»

Я увидел то, что видела Ли: огромные горбатые спины тварей, ползающих по заболоченной местности. Они пожирали хвощи, с хрустом вламываясь в заросли, выдавливая ногами-тумбами сочную чёрную грязь. Некоторые подходили к воде и окунали в неё толстые хоботы — видимо, пили. Пару раз были слышны знакомые резкие щелчки пауков, но, похоже, гигантские твари на них просто не обращали внимание. Ли подобралась поближе к одному из пьющих существ, чтобы лучше разглядеть, как оно это делает.

«Блин, ноги вязнут.»

«Иди назад!»

«Да погоди, сейчас ещё немного видео запишу, и пойду.»

«Ох, получишь ты у меня!..»

Вдруг я услышал какой-то звук, похожий на треск или клёкот.

«Ли, что это? Это где-то рядом с тобой!»

«Я слышу.»

«Осторожнее там, я очень прошу.»

«Да нормально всё!..»

Клёкот прекратился... чтобы через секунду превратиться в визг, от которого закладывает уши. Ли резко обернулась — я понял это по дёрнувшейся вбок картинке. В поле зрения мелькнула какая-то неясная тень. Грохнул выстрел, затем раздался булькающий вой и сильный глухой удар, Ли охнула и картинка пропала. Меня как током дёрнуло — случилось нечто ужасное. Хуже того — одновременно с ударом из поля зрения пропал маячок скафандра Ли!

Мгновенно забыв про всё на свете, я слез с обрыва и так быстро, как только мог, побежал вниз по пыльному склону, к зарослям хвощей. Ли, моя Ли, в беде — а я теряю драгоценные секунды! Я бежал и прислушивался к тем звукам, которые ещё транслировал её скафандр сквозь усилившиеся помехи — скрежет, какое-то чавкание, рычание... воображение рисовало жуткие картины. Я знал, что вряд ли какая из местных тварей может вскрыть скафандр, но в то же время я не мог быть в этом уверен на сто процентов.

***

Когда Ли наблюдала за мегатрилобитами, позади притаилась сколопендра. Она не замечала человека перед ней — примитивный мозг не мог распознать такую маленькую добычу. Всё внимание хищника было сконцентрировано на ближайшем мегатрилобите. А за сколопендрой наблюдала ещё пара глаз...

Когда сколопендра прыгнула, Ли успела обернуться и машинально выстрелить. Пуля пробила черепную пластину хищной твари, превратив в брызги содержимое её головы. Обезглавленное тело пролетело по инерции и упало прямо на Ли. Агонизируя, сколопендра несколько раз ударила хвостом по женщине, вбив её в мягкую грязь. Скафандр выдержал, но этого оказалось мало — от первого удара Ли получила перелом пары рёбер, а тяжёлые удары хвоста контузили её и она потеряла сознание.

Некто, до этого тихо сидевший в зарослях, высунулся из них, чтобы получше разглядеть происходящее. Выражение лица или морды, прикрытой дыхательной маской, было неизвестно, но в глазах, при соответствующем навыке, можно было бы прочитать недоумение.

Сколопендра ещё дёргалась, когда существо встало во всей свой немалый рост и подошло к месту трагедии. При каждом шаге огромных лап грязь под ними чавкала и хлюпала. Существо приподняло тело сколопендры тремя руками, четвёртой вцепилось в ногу Ли и рывком вытащило её.

Затем оно оглянулось и увидело винтовку, из которой Ли застрелила сколопендру. Посмотрело ещё раз на обезглавленного хищника. Что-то проревев или промычав, взяло винтовку, казавшуюся игрушечкой в огромных лапах, и спрятало в сумку на поясе. Осторожно подняло женщину двумя руками и, не оглядываясь, ушло куда-то в заросли.

***

Пока я бежал туда, где была Ли, радар пискнул и на картинке вновь появилась отметка её маячка.

«Ли!.. Ли!! Лилит!!! Ты меня слышишь? Ответь!»

Тишина. Её скафандр передавал всё те же странные звуки и мутную картинку, на которой можно было разглядеть какое-то неясное движение, но не более того. Скафандр был цел, Ли была жива — читалось сердцебиение и дыхание. Слабое и хриплое...

«Чёрт побери, что случилось? Ли?!!»

Отметка пришла в движение. Я слышал короткие взрыкивания, хруст и чавкание, похожее на шаги по грязи.

Я прибавил ходу.

***

Существо подошло к куче мусора. Оно отрывисто гавкнуло и мусор пришёл в движение — сухие стебли хвощей зашевелились и осыпались, открыв взору корпус какой-то машины. В боку машины появилось отверстие, быстро растянувшееся до размеров гаражных ворот. Существо вошло внутрь, неся на руках Ли, всё так же находившуюся без сознания. Отверстие затянулось. Через минуту послышался нарастающий гул, постепенно переходящий в вой и свист. Машина приподнялась над землёй, разметав мусор и ошмётки грязи, затем набрала высоту и полетела над лесом.

***

Задыхаясь, я добежал до места, где Ли в последний раз выходила на связь. Безголовый труп сколопендры и куски сколопендровой плоти вокруг, какие-то неясные вмятины на земле. И цепочка огромных нечеловеческих следов, идущих как раз в том направлении, куда ушла отметка маячка.

Я побежал по ним, попутно отметив, что размер шага неведомой твари был куда больше моего.

Скафандр Ли передавал всё те же чавкающие звуки, затем какой-то лай и.. сигнал пропал! Пропала и отметка. Я выбивался из сил. Несмотря на поддержку экзоскелета, бегать было очень тяжело — на каждом шагу надо было выдёргивать ноги из липкой грязи. Потом я услышал, уже своими ушами¹⁶¹, какой-то звук, показавшийся странно-знакомым — будто стартующие реактивные двигатели. Не успел я удивиться - «откуда здесь?..», - как увидел источник этого звука... Над лесом проутюжила небо какая-то машина.

Я остановился, как вкопанный.

Летающая машина была явно не нашей.

Ритуал

Когда я осознал, что произошло, то, кажется, впервые в жизни ощутил настоящее бессилие. Даже тогда, ещё на Луне, когда все расчёты подтверждали неизбежную гибель и не было видно никакого решения, я был слишком сосредоточен на задаче — опасность была хоть и настоящей, но отдалённой во времени... Сейчас же, стоя в одиночестве посреди инопланетного заболоченного пейзажа, в косых оранжевых лучах местного солнца, я был совершенно не в состоянии что-либо изменить, а опасность была прямо под носом. Чужая машина ещё не скрылась из виду, а я был уже уверен в том, что Ли там на борту. Схвачена кем-то, про кого я ничего не знаю — неизвестно, чего оно хочет, на что готово пойти и что оно может. Полнейшая неизвестность.

Я попытался вызвать лагерь, но окружающие возвышенности экранировали сигнал, а «Кларк» был слишком далеко, чтобы к нему мог пробиться слабенький передатчик моего скафандра. Невозможность сразу же вызвать помощь усилила и без того навалившееся отчаяние — этот груз, казалось, вдавливал меня всё глубже и глубже в топкую чёрную грязь.

Я дошёл до конца цепочки следов неизвестного гиганта и наткнулся на полянку с очень характерными отметинами от реактивных струй. Следов Ли нигде не было видно. Та сколопендра или какое другое существо сожрать её не могли — напрашивался единственный вывод, что её в самом деле похитил чужак.

Я выбрался из низины, связался с лагерем и кое-как описал случившееся, подняв почти что панику. А то, что происходило в течение следующих двадцати часов, смялось для меня в одну непрерывную полосу неудач.

Дроны сразу были перенаправлены на поиск одной-единственной цели и летающие машины принялись обшаривать окресности, квадрат за квадратом. Тщательно, но безуспешно. Радарное сканирование с орбиты и вызовы по радио были точно так же безрезультатны — Лилит пропала и её местонахождение было совершенно неизвестно. Сильнее всего пугало то, что запасы дыхательной смеси в её скафандре с каждым часом необратимо сокращались, ведь несмотря на то, что атмосфера Теллуриса содержала кислород, долго дышать ей было нельзя¹⁶² — у нас ещё не было портативных фильтров, которые могли бы очистить воздух от ядовитых примесей, и перезарядить скаф можно было только от стационарной установки в лагере или её мобильного варианта¹⁶³. По самым оптимистичным оценкам, воздух в скафе Лилит закончился бы через восемнадцать часов, считая с момента похищения. Пища и вода в картридже, при экономном использовании, закончится через пару дней. Медикаментов хватило бы на неделю-другую, в зависимости от тяжести состояния; энергии в батарее ещё на неделю... Но от всего этого будет мало толку, если мы опоздаем.

***

- Кхру`рр¹⁶⁴, на Тшта`кхом`рр произошло нечто странное!

- Ты завершил ритуал?

- И да, и нет. Я не успел.

- Ты не убил шхирну¹⁶⁵?

- Я был готов её убить, но вмешалось очень странное маленькое существо.

- Какое существо? Как вмешалось?

- Не знаю, я не видел таких никогда. Может, оно из тех чужаков? Шхирну убило оно.

- Ахширр¹⁶⁶, ты ничего не путаешь?

- Нет, кхру`кхом`рр. Я выследил самую большую мшарр¹⁶⁷ из всех, про которых я слышал. Готов был уже вцепиться ей в загривок, как это существо её застрелило!

- Оно стреляло по твоей шхирне?!

- Наверное, оно просто не знало, что за ней охочусь я. Оно сидело спиной к ней и наблюдало за стадом ачинов¹⁶⁸. Мшарр бросилась к стаду, прямо в сторону существа — оно её заметило и выстрелило. Одним выстрелом разнесло ей голову! Мшарр упала на него всем весом. Агонизируя, она сильно ударила его — существо было контужено и потеряло своё оружие. Я взял существо с собой, чтобы показать его вам. Оно сейчас без сознания.

- Ты забрал то оружие?

- Да. Вот оно.

- Такое.. маленькое? И ты говоришь, оно сразу убило мшарр?

- Да. Я смог найти только одну челюсть, остальное далеко разлетелось.

- Так, мне надо подумать. Это очень странно, что такое мелкое существо так легко убивает нашу шхирну. Оно там было одно?

- Да.

- Как самонадеянно! Но с таким оружием... Маленькое слабое существо не убоялось в одиночку пойти в кхом`рр¹⁶⁹ и убило твою мшарр. Что же нам теперь делать? В Традиции нет ничего про то, что таких малышей-чужаков можно считать за Кхру`йорхда¹⁷⁰. И ничего нет про ахширр, так прозевавших свою шхирну. Значит, настало время созвать Совет Четырёх и писать новую страницу!

***

Лилит пришла в себя. Голова страшно кружилась, всё время тошнило и хотелось пить. Никак не получалось сфокусировать взгляд на чём-либо: то ли обезболивающее так подействовало, то ли это из-за удара по голове... Скафандр не дал телу расплющиться, приняв на себя вес сколопендры — но внутри шлема не было никакой амортизации, так что голова всё равно пострадала. Рёбра, видимо, тоже, но Ли не чувствовала ничего подозрительного — обезболивающее надёжно блокировало все неприятные ощущения. Диагност пищал об опасности, выдавая мрачные прогнозы насчёт истончающихся запасов воздуха.

Связи не было ни с кем, радар сошёл с ума, навигатор отрубился... Ли не имела ни малейшего понятия о том, где она находится.

Кое-как сосредоточившись, она поняла, что часть проблем со зрением объясняется грязью на шлеме. Из попытки почиститься ничего путного не вышло — жёсткие перчатки скафандра не годились на роль тряпки, пришлось осмотриваться сквозь мутные разводы.

Пустое помещение с высоченным потолком и огромными дверями. Стены, похоже, металлические. Пол тоже. Потолок светится бледно-оранжевым. Никакой мебели, никаких предметов, ничего.

Ли лежала посреди комнаты, не пытаясь встать, лишь немного ворочалась. Диагност обнаружил трещины в рёбрах – несмотря на отсутствие болевых ощущений, лишние движения могли быть опасны. Да и головокружение тоже играло против.

Потом она заснула... чтобы через несколько часов проснуться от тревожного сигнала: запас воздуха исчерпается через пятнадцать минут. Перезарядить скаф всё равно было нечем, поэтому только и осталось, что считать минуты.

Четырнадцать. Похоже, диагност решил, что раз человек не хочет перезарядить скаф, то он сошёл с ума. И захотел безумию подыграть, гнусаво и деловито рекомендуя сменить баллоны.

Тринадцать. Ли глотнула изотоник из пайка. Показалось, что жидкость солёного вкуса... или это всё ещё кровят прокушенные губы?

Двенадцать. Как глупо... пройти через столько испытаний, чтобы вот так... Неизвестно где. Непонятно зачем. Ради чего?

Одиннадцать. Ради себя. Надо что-то делать хотя бы ради себя. «Мне сейчас никто не поможет... Кейн, где же ты? Обещал ведь...»

Десять. Головокружение усиливается или нет? Или это только кажется? Как-то тут жарковато...

Девять. «Проклятый мегатаракан или как тебя там. Зачем я туда полезла? Почему это проклятая сколопендра сидела именно позади меня? У кого такое идиотское чувство юмора?»

Восемь. «Как же не хочется умирать, кто бы знал...»

Семь. «А может, не умирать? В конце концов, если воздух здесь такой же, как снаружи, то им можно дышать какое-то время. А если нет, то и вопросов нет.»

Шесть. Ли сняла шлем и осторожно вдохнула.

Воздух, обычный воздух. Разве что какой-то лёгкий пряный запах... Но дышать вполне можно.

Одной проблемой меньше.

***

Для ахширр «внетелесное присутствие» на Совете Четырёх дозволялось крайне редко. Точнее сказать, никогда ещё не дозволялось — ахширр рангом не вышли, чтобы даже внетелесно отсвечивать пред взором Четырёх. Но тут случай был особый, да и кхру`кхом`рр настоял, чтобы ахширр, виновный в сборе Совета, присутствовал бы при принятии решения. Но это, конечно, не давало ему никаких прав, кроме одного — отвечать на прямо заданный вопрос. Члены Совета были уже посвящены в суть дела, но для внесения дополнительной ясности всё равно нужен был допрос неопределённого.

- Ты выследил шхирну?

- Да, рутту¹⁷¹.

- Опиши её.

- Мшарр. Огромная мшарр, как в легенде про Первого Предка.

- Почему ты её не убил?

- Я не успел, рутту.

- Ты плохой охотник?

- Я просто ахширр, рутту. Мне помешали.

- Кто помешал?

- Маленькое чужое существо.

- Это оно сейчас заперто в одной из комнат Шатра?

- Да, рутту.

- Как же такое маленькое существо могло помешать охоте на огромную мшарр?

- Маленькое существо убило мшарр, выстрелив ей в голову из своего оружия.

- Ты нашёл это оружие?

- Да, рутту. Вот оно.

Ахширр поднял винтовку Лилит так, чтобы Совет мог её разглядеть. Если бы присутствие было телесным, то он отдал бы винтовку членам Совета для осмотра, но великие охотники сидели сейчас в своих шатрах на Тшта`орг`лойгон и не могли физически ознакомиться с диковинным оружием.

- Это... впечатляет. Совет Четырёх вынесет своё решение. Ты пока свободен, ахширр.

Канал закрылся и ахширр вышел из «сна наяву». Он поднялся с лежанки и поймал взгляд кхру`кхом`рр. Тот смотрел на ахширр, о чём-то думал и явно не спешил озвучивать свои мысли.

- Чем я провинился, утто¹⁷²?

- Не знаю. По-моему, ничем. Но случай слишком необычный, без вмешательства Совета Четырёх я вряд ли бы вынес правильное решение. Надо дождаться их слов, ахширр.

- Я смиренно приму любое суждение.

- Ну ещё бы... Полагаю, опасаться тебе совершенно нечего. Кстати, пока ты был во «сне наяву», существо вышло из оцепенения. Оно явно в сознании, посмотри.

Ахширр взглянул на один из экранов — там было видно, как маленькое существо что-то делает со своим шлемом. Когда ахширр принёс существо, то орг`хон¹⁷³ поняли, что оно одето в какую-то броню, ибо слишком уж непохоже на кожу выглядела его защита. Открывать броню они не пытались — во-первых, было совершенно непонятно, как это сделать, а во-вторых, это могло бы навредить маленькому существу. В планы орг`хон это не входило.

Сейчас орг`хон с любопытством наблюдали за метаморфозами брони — стало видно, как на шее у маленького существа разошёлся шов, и его кромки растягиваются всё больше больше. Существо, наконец, высвободило голову и широко открыло рот, положив шлем рядом с собой.

- Дышит?

- Вероятно.

- Оно нашим воздухом не отравится?

- Не знаю. Для ахширр ты слишком любопытен.

- Да... Смотри, у него на голове шерсть, а само лицо голое. Как у нас!

- Только рук всего две. И ростом не вышло. Интересно, они все такие?

***

- Эй! Кто-нибудь!

Звонкое эхо быстро затихло и тишина вновь заполнила пространство. Никакого движения, кроме собственного мутного отражения в металлических стенах... Впрочем, нет, не тишина - слышны едва заметный шелест и гул. Какие-то машины. Шелестит, наверное, воздух...

- Ну и что, я так и буду тут сидеть? Эй!!!

Ни окон, ни дверей, никаких швов на стенах. Ровная поверхность, слегка шероховатая. Такой же пол. Светящийся высокий потолок. И всё... «Как же я сюда попала?»

***

- Совет вынес решение. Во-первых, Ритуал должен быть завершён, и это неизменно. Во-вторых, учитывая уникальные обстоятельства, Ритуал может быть изменён. Мы не можем найти шхирну за тебя и не считаем рациональным второй раз поручать тебе такое задание. Несмотря на то, что Традиция диктует единственный вариант, мы сочли возможным на этот раз идти по другим правилам. Итак, неопределённый, слушай, ибо мы не говорим дважды. Твоя судьба будет решена, если ты вернёшь маленькое существо в его родной прайд. Если ты справишься, то получишь своё Родовое имя. Если же нет... Значит, таков твой путь среди звёзд. За тобой будут наблюдать следопыты, но вмешиваться они ни во что не будут, в любом случае. На этом всё. Да будет лёгкой твоя поступь.

Ахширр слушал «приговор» с восторгом, но когда понял, ЧТО же от него хотят великие охотники, то его эмоции смялись и он ощутил... нет, не страх. Орг`хон не ведают страха — так написано в Традиции, так учат наставники. Ахширр ощутил бессилие. Как же он выполнит задание и вернёт существо в его прайд, если он даже не знает, где этот прайд живёт? Нельзя же просто обшарить всю планету – это просто невозможно сделать в одиночку. Ахширр решил спросить у кхру`кхом`рр, как ему действовать дальше.

- Вообще-то, нам известно, где расположены шатры их прайда.

- Как? Откуда?!

- Следопыты не сидят сложа когти, ахширр. Твоё задание упрощено до предела — достаточно лишь сесть недалеко от шатров чужаков и вернуть им их соплеменника. Думаю, Совет на самом деле хочет посмотреть, насколько существа агрессивны — и если они тебя убьют, как ту мшарр, тогда мы примем меры.

- Убьют? Но зачем?

- Они же могут и не знать, кто ты и зачем пожаловал. Но они знают, что ты был там, когда мшарр ранила маленькое существо. Мы видели, как они реагируют на опасность — сразу стреляют. Ахширр, неужели ты боишься?

- Нет. Но я не хочу провалить Ритуал...

- Никто не хочет. Не теряй время. Да будет лёгкой твоя поступь!

***

Ли сидела, прислушиваясь к себе. Рёбра не болели, но каждое движение отзывалось каким-то тупым ноющим ощущением. Голова ещё кружилась. Зверски хотелось есть и пить, но Ли не решалась тратить запасы — неизвестно, сколько ещё тут сидеть.

Словно в ответ на мысль про «неизвестно», откуда-то из-за стен послышался приглушённый низкий лай. Ли завертела головой, безуспешно пытаясь определить направление на звук. Краем глаза она увидела какое-то новое движение на стене и развернулась к нему.

По гладкому металлу бежали маленькие волны, будто это не металл вовсе, а гладь воды, на которую дует ветер. Металл словно растекался... Показалось отверстие, края его стремительно расширялись. Так же стремительно расширялись зрачки Лилит — то, что она увидела за этим отверстием, было непередаваемо ужасно.

Огромный зверь. Чудовище. Монстр. Ростом в два человека, заросший грубой светлой шерстью. Огромные и когтистые лапы, бугрящиеся мышцами. Жуткого размера клыки, которые могли бы сделать честь любому земному льву.

Зверюга возвышалась в проходе, глядя на сжавшуюся от ужаса Ли. «Всё, мне конец. Оно меня сожрёт.» Женщина не могла шевельнуться. Монстр шагнул вперёд и сел на корточки. Протянул к ней одну из четырёх рук... Ли зажмурилась.

Монстр рыкнул. Ли приоткрыла один глаз и увидела, что он всё так же сидит и протягивает к ней руку. А в кулаке зажата... её винтовка! Женщина открыла оба глаза и смотрела теперь не только с ужасом, но и с удивлением. «Чего он хочет? Поиграться?» Монстр рыкнул ещё раз и приблизил руку с винтовкой к Ли. «Хочет, чтобы я взяла её? Ладно».

Очень осторожно, стараясь не совершать лишних или резких движений, Ли потянулась к оружию. Монстр разжал четырёхпалый кулак. Женщина взяла свою винтовку. Монстр убрал руку и протянул другую. В ней была какая-то штука непонятного вида. Зверь снова рыкнул. Ли замотала головой:

- Это не моё.

Ворчащее рычание в ответ.

- Я не знаю, что это. Это не моё, у меня такого не было!

Зверь приложил штуку к своей морде, сделал пару нарочито глубоких вдохов, снова протянул её к Ли и заворчал.

- Это нужно, чтобы дышать?

Ли взяла предмет. Да, в самом деле похоже на респиратор или что-то вроде того. Только огромный и явно не рассчитанный на формы человеческого лица.

Монстр опять рыкнул.

Ли приложила «респиратор» к лицу и вдохнула. Несмотря на то, что штуковина была здоровенной и не могла плотно прилегать к коже, Ли ощутила поток прохладного воздуха, дующий в лицо. Всё тот же пряный запах.

Монстр встал, сделал шаг назад и жестом показал «вставай». Ли послушно попробовала встать, но голова предательски закружилась... Женщина качнулась, охнула и чуть не упала, прислонившись к стене. Зверь посмотрел на неё и что-то промычал. Затем подошёл к Ли, нагнулся и... взял её на руки. Она снова зажмурилась.

Зверь вышел из помещения, неся Ли на двух средних руках. За его спиной края «двери» снова заволновались и отверстие постепенно затянулось. Единственным свидетельством того, что в комнате кто-то был, остался забытый шлем.

***

- Я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь. Мы все чувствуем такую же потерю. Но... надеюсь, ты понимаешь — если её сцапали они, то мы вряд ли уже её увидим. Поиски в том квадрате ничего не дали, нет никаких следов или зацепок. Мы не можем засечь ту машину, не видим скаф Ли... Увы. Остаётся надеяться на чудо.

- Чудес не бывает, Джон... Зачем я её тогда послушался? Чёрт побери, это была самая глупая идея. Глупейшая. Идиотская даже. Я должен был её отговорить... Или пойти вместе с ней. Если бы мы там были вдвоём, то я бы её вытащил!

- Ага, или сколопендра задавила бы вас обоих.

Мою самообвинительную речь прервал голос Астры:

- На радаре новая сигнатура.

- Скаф?

- Нет, совсем новая. Может, это тот чужак?

- Сбей его! Или... а если она на борту? Не, погоди, не сбивай. Куда он движется?

- К нам!

- То есть?

- Прямо к лагерю. Минуты через три будет здесь.

Мы схватили винтовки и выбежали из здания.

- Где он? Мишель, дай картинку.

- Вон оно, по-моему.

Среди облаков мелькал металлический отблеск. Вскоре стал слышен очень знакомый вой работающих реактивных двигателей. На радаре моего скафа появилась отметка...

Машина чужаков сделала круг над нашим лагерем, постепенно снижаясь. Роверы взяли её на прицел и я спешно послал им «отбой». Наконец, чужак выбрал место для посадки и завис над ним, сбрасывая высоту. Машина коснулась грунта и вой двигателей начал затихать. Мы все вскинули винтовки, держа инопланетный аппарат на прицеле.

- Без явной команды не стрелять. Если вдруг там внутри Ли,... не стреляйте, в общем.

Движки машины замолкли. Секунд пятнадцать ничего не происходило. Мне показалось, что прошла целая вечность, пока вдруг я не заметил, что по боку машины побежала какая-то рябь. На гладком металле показалось отверстие, быстро растянувшееся до солидных размеров. Послышалась какая-то возня, металлический звон, низкий рёв... снова тишина. Затем в проёме мы увидели какое-то движение.

Из отверстия осторожно выглянула здоровенная звериная морда. Посмотрела на людей, стоящих полукругом перед машиной, и убралась обратно. Затем её обладатель вылез весь.

- Ох ты ж ёп!.. Ну и красавец!

Огромный и явно очень сильный чужак был «одет» в нечто, видом больше всего похожее на ртуть – мутноблестящий металл облегал его тело ровным переливающимся слоем, оставляя непрекрытой только морду и кисти четырёх рук. На морде была какая-то маска, вокруг головы чужака топорщилась грива светлой шерсти.

Но самое главное — монстр нёс Ли на руках.

Нашу Ли!

Ожил линк. Я услышал её голос: «...опустите винтовки... он вам ничего плохого не сделает...»

Чудище медленно прошло половину расстояния между нами и своим кораблём, опустилось на колени и аккуратно положило Ли на землю. Затем встало, сделало несколько шагов назад, развернулось к нам спиной и спокойно подошло к своей машине. Повернулось к нам и сложило все четыре руки в какой-то жест. Залезло в машину – двигатели включились почти сразу же.

Чужак ещё не взлетел, а мы уже бежали к лежащей на земле женщине. Её лицо было закрыто какой-то штуковиной, похожей на маску инопланетянина.

«Кейн, прости, в самом деле глупо получилось. И я у них забыла шлем. Но они подарили мне вот такой сувенир... можно дышать.»

Есть контакт!

Двое воинов кружили в смертельном танце. Зал Крови – место, где решаются самые болезненные вопросы – до этого дня пустовал несколько лет. Сейчас же здесь решалась судьба спора между субханом Кхурга и ханом Кхра – во время спора они забыли о своих регалиях и титулах, и превратились в простых охотников, как велит Традиция и принцип Орг`йорхда...

- Они чужаки нам. Мы чужаки им. Нам не нужно с ними связываться... У них свой мир, у нас свой. И я настаиваю на этом.

- Кхурга, ты был неоднократно избран в Совет Четырёх за твою проницательность и предусмотрительность. Не заставляй меня сомневаться в справедливости выбора!

- Пол зала Крови залит подобными сомнениями!

Кхурга взревел и бросился на Кхра, вознамерившись свалить его с ног. Кхра, несмотря на свой немалый возраст, был всё ещё силён и ловок, и, когда Кхурга только начал своё движение, он уже переместился на новую позицию, выпустив когти. Кхурга пролетел мимо цели и с трудом сохранил равновесие... чтобы тут же упасть от мощного удара когтями в бок. Кхра предпочитал технику шша`лаи¹⁷⁴ – минимум движений, минимум усилий, максимум терпения. Кхурга был его полной противоположностью – техника агрруф предписывает воину использовать максимум энергичности. Кхурга мгновенно откатился и вскочил на ноги.

- Твои удары всё так же точны, Кхра. Но я вижу брешь в твоей защите!

Кхурга снова атаковал и Кхра снова увернулся, но воин-агрруф уже был готов к такой хитрости – он вцепился когтями к загривок Кхра и рванул его на себя, выбив у воина-шша`лаи землю из-под ног. Кхра упал на спину и Кхурга тут же воспользовался тактическим примуществом, проведя свой излюбленный приём – удар ногами в живот противнику. И ему удалось бы его довести до конца, если бы Кхра был менее опытным воином. Он знал о тактике Кхурги и не стал дожидаться её развития, опередив смертельный удар контратакой. Двумя средними руками он блокировал атаку, чуть ли не выломав ногу Кхурге, и лягнул его в область дыхательного нерва. Кхурга хрюкнул и отскочил, хватая ртом воздух.

- Не существует идеальной техники защиты, Кхурга. Не существует и идеальной техники нападения. Вспомни, что в Традиции сказано о Говорящих из тени. Когда они пришли в мир наших предков, то мы точно так же были чужими для них, а они для нас!

- Люди – не они.

Кхурга не стал пускаться в долгие рассуждения и опять атаковал Кхра. Он махнул верхними руками, намереваясь достать когтями до головы противника, но встретил лишь мощный блок и удар в грудь, от которого снова едва не потерял дыхание. Затем он услышал свист рассекаемого воздуха и мир вокруг него раскололся...

Кхурга очнулся через несколько минут. Он потряс головой, безуспешно пытаясь остановить вращение стен Зала Крови.

- Я... всё равно... против!

- Это естественно, а потому не удивляет меня. Тем не менее, я решил, что твоя смерть не должна омрачать завтрашний день... Ведь это твой неопределённый получает родовое имя?

- Болтун? Да, мой.

Кхурга уже поднялся с пола и стоял, шатаясь и разглядывая окровавленную шерсть на своих руках.

- И твоё неприятие пришельцев, полагаю, частично продиктовано завистью к достижению твоего отпрыска?

- Гррр... Кхра, я не... Да, я ему завидую.

- Нечему завидовать, простая случайность. Но это не значит, что мы не должны читать знаки судьбы.

***

Субхан Руу`грра, вождь касты учёных, примчался в Кхра`кон`ур`лойгон¹⁷⁵, как только получил запись происшествия от кхру`кхом`рр. Несмотря на то, что его ранг формально был на ступень ниже, чем у хана Кхра, в вопросах стратегического планирования он был равным, так как был главой Кхру`халайм¹⁷⁶. Поэтому он был изумлён и раздосадован тем, что узнал о чрезвычайной ситуации позже всех — хотя такие случаи и не были прямо описаны в Традиции, здравый смысл подсказывал, что решение о том, как поступать с пойманным существом, надо было принимать вместе с учёными.

Хан Кхра находился в своём шатре и ел ш`роф. Руу`грра влетел в обеденный зал прямо в тот момент, когда хан выгрызал последние лакомые кусочки. Субхан заметил несколько новых ран на теле Кхра, но не придал этому никакого значения.

- Уважаемый хан?

- Уважаемый субхан. Какого фупу ты врываешься сюда посреди моего обеда?

- До меня дошли известия о том, что на Тшта`кхом`рр один неопределённый вступил в прямой контакт с чужаками. И что Совет Четырёх уже решил, что с этим делать.

- Да, и что?

- Во-первых, почему меня об этом не известили? Эта информация пришла мне кружным путём! Во-вторых, почему такое важное решение принималось без участия Кхру`халайм?

- Спокойно, утту. Решать, как поступать со шхирной, всё-таки пока наша область ответственности.

- Шхирна? Вы что, охотитесь на этих.. на них?!

- Нет, конечно нет. Руу`грра, я понимаю твоё возмущение, но постарайся понять и ты меня. Я же знаю ваши пристрастие разбираться во всём детально... Совет принял такое решение не сразу.

- Но почему нас-то не спросили? Это же величайшее научное открытие!

- Ты просто немного поторопился.

- Да неужели?

- Уважаемый субхан, Совет как раз планировал собраться после трапезы. Для того, чтобы решать, что делать дальше.

- А...

- Кроме того, существо оставило нам кое-что. Этот предмет изучает сейчас полевая группа на Тшта`кхом`рр, но они мало что могут.

- И...

- Не перебивай. Так вот... можно считать, что Совет уже собрался и принял решение — мы уже ранее совещались по этому поводу, поэтому всё остальное просто формальность.

При этих словах хан осклабился и прикоснулся к одной из новых ран на шее.

- Уважаемый субхан, препоручаю вам ответственность и всю дальнейшую работу над установлением контакта с чужаками. Со своей стороны обещаем всестороннюю поддержку и внимание. Этого достаточно?

Уши Руу`грра вскочили флажками.

- О! Вот теперь — да, я смиренно принимаю решение Совета, рутту Кхра.

***

Акитару и его коллеги, оставшиеся на «Кларке», подробно расспросили Ли обо всём, что она видела, находясь в плену у чужаков. Информации было много и мало одновременно — с одной стороны, нам стало ясно, что чужаки весьма могущественны¹⁷⁷ в научно-техническом плане. С другой стороны, они ранее нам сообщали¹⁷⁸ о своих планах на Гиперборею, а тут оказалось, что они присутствуют и на Теллурисе. С третьей стороны, имея явное преимущество в силе, они этой силой воспользоваться не спешат и, вероятно, намерения у них достаточно мирные. С четвёртой стороны, предыдущие попытки установить с ними связь были ими проигнорированы. Но, похоже, настало время попробовать ещё раз.

Для начала, мы решили поднять имеющиеся сведения о методах общения с внеземными цивилизациями. Естественно, таких данных было негусто, несмотря на солидный возраст первых проектов. Энтузиасты «Ozma» фактически действовали наугад, но им это было простительно — они были первые, кто подошёл к проблеме хоть с какой-то долей научности. Все известные последующие попытки установить активный контакт сводились к передаче либо совсем уж примитивных данных¹⁷⁹, либо к заведомо бесполезным попыткам переслать информацию в таком формате, который невозможно расшифровать без солидного багажа знаний об отправителях¹⁸⁰. Хуже того, даже если бы кто-нибудь принял и расшифровал бы эти послания, то это не дало бы ровным счётом ничего. В лучшем случае, они в ответ спросили бы: «Ну и что?». Конструктивный диалог двух совершенно разных рас невозможно построить на основе таблицы умножения. Тем более когда на пересылку одной фразу уходит несколько десятков, а то и сотен, лет. Конечно, можно было бы сразу выслать огромный объём информации, сформулированный со всё более нарастающей сложностью и ёмкостью понятий, но никто такими вещами всерьёз не занимался. Большинство проектов по установлению связи было сугубо пассивным — либо слушали радиоволны, либо следили за небом в оптическом диапазоне. Без особых успехов...

Другая беда этих проектов заключалась в том, что даже при глубокой проработке вопроса «Как?» безответным оставался «Зачем?». Вернее, ответ на него сильно зависел от личных взглядов инициаторов проекта, и всегда формулировался очень туманно: «это даст толчок науке», «это было бы величайшим научным открытием» и т.п. Естественно, что под столь шаткие обоснования выделялись весьма небольшие суммы и все проекты поиска внеземных цивилизаций сильно страдали от «недоедания», надеясь лишь на удачу и добрую волю меценатов.

Наш случай был уникален по всем статьям¹⁸¹. Во-первых, инопланетяне враз перестали быть гипотетическими существами. Во-вторых, они были не где-то там, вдалеке, а практически под боком, а это значит, что общение с ними становится хотя бы технически осуществимым. В-третьих, мы знали, зачем нам это — диалог с чужаками мог здорово повысить наши шансы на выживание. Впрочем, мог и понизить... Случай с Лилит давал некую надежду, но точно определить исход событий заранее было невозможно. В-четвёртых, они тоже про нас уже кое-что знали. И, в-пятых, было бы крайне глупо иметь такую потрясающую возможность и не воспользоваться ею. Короче говоря, мы знали «зачем» и знали «с кем» — оставалось лишь придумать, как именно это всё осуществить.

Мы проанализировали все имеющиеся у нас записи. Надо сказать, что было их негусто — самые интересные данные остались в рекордере шлема Лилит, который она столь великодушно оставила чужакам. Кстати, «респиратор», столь же великодушно подаренный ими нам, дал весьма обильную пищу для размышлений. Самое главное — мы не могли его разобрать! Казалось, корпус сделан из монолитного куска металла — ни швов, ни стыков, никаких винтиков-гаечек. Только несколько отверстий: через одни воздух всасывался, через другие выбрасывался. Устройство активировалось, если его приблизить к лицу и сделать вдох — тогда из выходных отверстий явно начинал дуть воздух. Добраться до начинки мы не могли, не разламывая устройство. А разламывать не хотелось — кто знает, как оно отреагирует на такое невежливое обращение? Как эта штука крепилась на голове у чужаков, тоже было непонятно — на человеческой же голове она крепиться вовсе не желала.

Команда учёных, уже работавших над расшифровкой сообщений от чужаков, принялась разрабатывать план установления контакта. Решено было исходить из того, что и мы, и чужаки попали в одну и ту же ситуацию — всех нас взрывающаяся звезда заставила покинуть родные миры. Мы нарисовали «комикс» примерно в той же манере, в какой инопланетяне некогда оповестили нас о своём присутствии. Схематично изобразили Солнечную систему и её положение относительно Глизе 876¹⁸² и Проциона, изобразили взрыв Проциона из-за безымянной гостьи, изобразили расширяющийся смертоносный круг и старт нашего корабля, полёт к 876-ой и выход к Теллурису. Изобразили и корабль чужаков около Гипербореи. У каждого схематичного рисунка мы проставили надписи и названия. Нарисовали людей внутри корабля (и около Земли, условно), нарисовали нас на поверхности Теллуриса. В общем, предоставили максимум информации, которую только смогли наглядно изобразить. И везде, рядом с каждой картинкой — слова. Затем составили серию картинок с подписями вне этого сюжета, как в букваре для маленьких детей - «звезда», «планета», «люди» и т.п. Базовым языком, не мудрствуя лукаво, мы выбрали мунглиш. Каждую картинку снабдили ключом-идентификатором, чтобы связать термины, значение которых встречалось несколько раз на разных картинках. Мы старались не использовать многозначные слова или слова, смысл которых сложно наглядно изобразить, а значения некоторых слов пришлось уточнять несколько раз и разными методами. Скажем, «движение» мы изобразили серией последовательно меняющихся рисунков и поставили ключи на кадры, где был изображён полёт нашего корабля к Калипсо и где были нарисованы планеты с их орбитами — вдоль траекторий всех этих объектов так же было написано слово «движение».

Несмотря на то, что мы старались предоставить как можно больше данных, не усложняя при этом процесс расшифровки, всегда оставалась возможность, что нас поймут неправильно. Ведь даже среди людей это было нередким явлением, когда все вроде бы говорят на одном языке, но умудряются при этом друг друга не понимать... Мы лишь надеялись, что если мы дадим достаточно много данных, чужаки смогут увязать всё в стройную систему.

В общем, «комикс» получился довольно приличных размеров. Мы зарядили лазер и выслали сообщение в сторону Гипербореи. Передача циклически повторялась несколько суток — до тех пор, пока мы не получили ответ.

В нём был всего один кадр: силуэт чужака рядом со словами «движение люди».

***

- Не могу быть уверенным, но это очень похоже на то, что они выражают согласие с нами и тоже хотят установить контакт. Смотри, этот ребус можно прочитать буквально как «мы идём к людям». То есть они к нам хотят в гости!

- Акитару, я очень хочу разделять твою уверенность. Это точно единственная возможная трактовка?

- Хм-м... Может быть, и не единственная, но я не могу придумать другие варианты. Я ведь рассуждаю, как человек — если есть последовательность слов, значит, это фраза. А во фразе слова увязаны единым смыслом, по идее.

- А может быть так, что они сами слова поняли не так, как мы того хотим? Скажем, «движение» они могли воспринять как «время», так ведь тоже можно. Или ещё как-нибудь - «процесс» или нечто в этом духе. А «люди» для них как еда. И вся фраза получается вовсе не «мы идём на контакт», а «мы вас съедим». Может так быть?

- Крайне маловероятно. Во-первых, не стоит забывать, как деликатно они обошлись с Лилит. Они ведь могли её... ну... исследовать. Посмотреть, что у неё внутри. Но не стали этого делать. Так?

- Факт.

- Вот! А насчёт «съедим» - тоже не думаю. Ведь мы для них настолько же съедобны, насколько для нас съедобна фауна Теллуриса — то есть, в лучшем случае, просто не съедобны. Если это понимаю я, то это понимают и они. Я настаиваю на том, что моя трактовка верна!

- Ладно, хорошо. Всё равно не узнаем, пока не попробуем... «Кларк», вы здесь?

- Здесь, командор.

- Вы согласны с теми выводами, которые сделал Акитару-сан?

- Да. Мы независимо пришли к такому выводу — чужаки хотят идти на контакт.

- Ну что же... Давайте ответим взаимностью.

***

В ответ мы выслали похожий «ребус» - изобразили силуэт чужака, фразу «движение к людям», рядом слово «общение» и силуэты человека и чужака. Слово «общение» было новым, в предыдущих «комиксах» оно не встречалось, поэтому послание было дополнено несколькими кадрами со схематичным изображением диалога людей: два человека говорят друг другу «привет», затем один спрашивает «ты кто?» и второй ему отвечает «я человек». Это, конечно, далеко не самое захватывающее произведение, но как можно ещё проще и при этом понятнее изобразить само общение?

На этот раз инопланетяне ответили быстро. Новый ребус изображал такую фразу: силуэт чужака, затем «ты кто?», силуэт человека, «я человек» и опять чужака, рядом с которым было написано «я», некий иероглиф и слово «общение». Иероглиф был похож на один из тех, что был изображён рядом со значком Гипербореи в сообщении, которое мы получили ещё на подлёте к системе. Похоже было на то, что чужаки назвали нам своё имя.

После того, как мы написали им «люди общение» и тот же иероглиф, чужаки сделали практически то же самое, с чего мы начали диалог — прислали нам огромное количество картинок с иероглифами. По сравнению с самым первым сообщением от них, это была целая энциклопедия! Наши лингвисты впали в транс и не выходили из него пару недель.

Раньше нам не хватало данных для адекватного выяснения структуры языка чужаков. Теперь же было установлено, что в их алфавите семнадцать базовых символов, шестнадцать из которых складываются по два или четыре и образуют нечто вроде иероглифов, из которых составляются слова. Семнадцатый всегда стоял отдельно, встречаясь только внутри слов, между некоторыми иероглифами. После того, как были сделаны первые выводы о языке чужаков, мы снова с ними связались и задали им несколько простых вопросов на мунглише и на их языке одновременно. Чужаки отвечали охотно и через какое-то время между нами уже шёл довольно осмысленный диалог.

В конце концов, они написали нам «мы идти к вам говорить и вернуть шлем».

***

Каждое утро и каждый вечер на Теллурисе сопровождаются довольно сильными штормами — местные закаты и восходы обозначают смену сезонов. Во время холодной ночи, которая вот-вот должна была начаться, температура может упасть ниже нуля даже в зоне умеренного климата. Во время тёплой ночи часто идут дожди. Условия хоть и странноватые, но мы к ним довольно быстро приспособились — спать днём или бодствовать ночью не так уж и сложно. Тем более если ты лунарь и твои биологические часы уже давным-давно не совпадают с земными.

Титанический труд по укладке пятикилометровой бетонной полосы приближался к завершению. Роботы пахали безостановочно, стабильно и исправно разравнивая грунт, выкапывая в нём квадраты, заливая бетоном и фрезеруя неровности. На берегу речки, где мы брали сырьё для цементогенератора, образовался целый карьер, а затем и пруд. С орбиты нам уже несколько раз присылали модули с рулонами карбоновой арматуры — мы ездили за ними на транспорте. Во время одной из вылазок на нас снова напали фениксы, но их атака была успешно отбита ещё до её начала.

Однажды вечером, за несколько часов до начала шторма, с орбиты пришло сообщение о том, что воздушный фронт несёт в нашу сторону что-то странное. Один из дронов, посланных в район этого явления, передал прелюбопытную картинку: в воздухе плыла огромная масса пузырей, тускло поблёскивая в лучах заходящей Калипсо. Пузыри побольше были наверху этой кучи, а внизу они были настолько маленькими, что сливались в одну сплошную серую пену, из которой свисали длинные и тонкие щупальца, почти нити. Щупальца волочились по земле, искрили и хватали всякую мелочь. Впрочем, не совсем мелочь — мы разглядели, как десяток таких щупалец прицепились к одинокому мегатрилобиту и утащили его наверх, к пене, где он пропал из виду.

Николай сказал, что на Земле живут существа, внешне похожие на эту штуку — физалии. Только земные физалии намного меньше и плавают по поверхности океанов, а не в воздухе. И не искрят, а жалят ядом.

Ветер гнал целую флотилию этих существ, большая часть из них должна была пройти мимо нашего лагеря. Но несколько «физалий» проползли бы прямо через стройплощадку, а одна, вероятно, прошлась бы буквально по нам. Это вызвало какие-то смутные опасения — мы ведь видели, что тонкие и слабые на вид щупальца «пены» смогли поднять мегатрилобита, причём, скорее всего, дальнейшая его судьба весьма коротка и печальна. Ещё непонятно было, что будет с роботами, если эти штуки ими заинтересуются. Астра сказала, что отведёт роботов подальше в сторону. Николай и Вивьен вдруг засобирались. Я поинтересовался, куда это они, на ночь глядя?

- Надо поближе посмотреть на это — может быть, удастся получить образец щупальца!

- Не думаю, что это здравая мысль. Существа явно опасны. Смертельно опасны. Вы уверены в том, что делаете?

- Кейн, посмотри сам — щупальца висят довольно редко... от них можно увернуться, я полагаю.

- Ник, самонадеянность — не самое лучшее качество. А если вдруг не успеешь увернуться, что нам тогда делать?

- Не знаю. Да посмотри сам, одно из них проползёт прямо по лагерю. Что делать, если оно схватит здание, когда мы будем сидеть внутри?

- Нда, и в самом деле... Так, дамы и господа! По-моему, нам нужно на всякий случай эвакуироваться. Берите всё, что можно взять и быстро грузите в транспорт! Мне надо связаться с «Кларком».

Быстро обрисовав ситуацию, я попросил подготовить к спуску ещё пару модулей с комплектом зданий для базы, мало ли что. У нас, конечно, был предусмотрен некий запас, но мы не планировали его так быстро тратить...

Мы похватали личные вещи, пайки, винтовки, компьютеры и всё прочее, что можно было быстро загрузить в транспорт — оставалось всего минут десять до момента, когда край существа нависнет над нашим лагерем. Времени было недостаточно для того, чтобы совершить красивое тактическое отступление, поэтому пришлось спасаться чуть ли не бегством. Мы отъехали от лагеря и наблюдали за тем, как живая туча ползёт к нему. Николай достал нож и, со словами «я всё же попробую отчикать кусочек», вылез из машины. Вивьен взяла винтовку и пошла с ним.

Я должен был их остановить. Везение не может продолжаться вечно, а мы уже давно израсходовали весь его лимит.

***

Николай стоял и наблюдал за тем, как по небу проползает бугрящаяся полупрозрачная масса, волоча по земле бахрому тонких щупалец. Он рассчитывал рубануть ножом по какому-нибудь из них, когда оно будет проползать мимо. Вблизи щупальца оказались не такими уж и тонкими — белесые и слегка вьющиеся трубки, покрытые редкими щетинками, тащились по земле, потрескивая разрядами. Вот первое из них коснулось крыши гаража... и спокойно поползло дальше, не пытаясь схватить и утащить здание. «Видимо, на вкус не понравилось», подумал Ник. Щупальца наползали на здания и ехали дальше, как ни в чём не бывало.

Человек сжал нож покрепче и нацелился на ближайшее.

Когда оно проползло совсем рядом, Николай махнул ножом, намереваясь одним движением перерубить щупальце. Не получилось: нож скользнул, натолкнувшись на непредвиденно твёрдое препятствие. Щетинистая трубка оказалась прочнее, чем предполагал человек — плоть, мягкая на вид, по прочности была больше похожа на жёсткую резину. Человек схватил щупальце, чтобы его было удобнее перерезать и вдруг почувствовал, что не может разжать пальцы — ладонь словно приклеилась. Ник удивился - «А почему тогда к ним грязь не прилипает?». Щупальце шустро обвилось вокруг скафандра и подняло человека в воздух.

Вивьен, наблюдавшая за этим с безопасного удаления, вскрикнула от неожиданности. Она попыталась прицелиться в щупальце, схватившее Николая, но увидела, что он опутан уже несколькими и они быстро тащат его вверх. Ник закричал — «Стреляй! Стреляй по ним, я не могу пошевелиться!», но это было уже бесполезно — щупальца втянули его внутрь пены.

В машине остался только Дарвин, который пытался понять, куда же целиться. Он дал очередь наугад, куда-то в тело «тучи», и пули прошили её навылет, не причинив заметного вреда. Выстрелы из винтовок так же оказались бесполезными — «туча», похоже, вообще их не замечала. Если и лопалась пара-другая пузырей, то всё равно их оставалось ещё очень много, чтобы она продолжала держаться на плаву.

Мы бестолково суетились на земле. Николай, казалось, сохранял спокойствие — по его словам, пена вокруг бурлила и в ней были видны какие-то шевелящиеся уплотнения, но и только. Скаф оставался целым и невредимым. Мы не знали, что с этим всем делать — ветер гнал «тучу» и было совершенно непонятно, как быть, если она так и будет тащить Ника в своей утробе... Но оказалось, что она решила этого не делать: «туча» сочла скафандр несъедобным и выплюнула его.

С высоты десятого этажа.

Есть моменты, когда тебе остаётся только бессильно смотреть за тем, как что-то происходит вне зависимости от твоего желания. Хочешь ты этого, не хочешь... Оно происходит, и всё тут.

Среди нас не было суперменов. Мы все — просто люди. Никто бы не смог предотвратить то, что произошло. Никто не смог бы остановить это падение. Никто не смог бы спасти Ника — у нас не было ничего, чем можно было бы ему помочь. Скаф честно отработал удар, образовав прочный каркас, но проектировавшие его конструкторы не предполагали, что кому-то доведётся в нём падать с такой высоты. Никто и представить себе этого не мог.

Ник прожил ещё несколько часов. Он был в сознании, но не мог или не хотел понять, почему всё ещё не может пошевелиться. Диагност определил сотрясение мозга, смещение шейных позвонков, разрыв печени и почек, внутреннее кровотечение... Затем ему резко стало хуже, температура скакнула вверх и через несколько минут остановилось сердце. Последнее, что он сказал - «я сын ошибок трудных».

***

Смерть Николая потрясла нас всех. Я вдруг осознал, что до сих пор несчастья как-то умудрялись обходить нас стороной — если и случалось что-нибудь опасное, то трагедий удавалось избежать. Нам всё время сопутствовала удача... Я не фаталист и не верю в какую-то предначертанность. То, что нас удалось осуществить, получилось лишь потому, что мы очень сильно этого хотели и работали над этим. Конечно, если оглянуться назад, то будет видна цепь редких совпадений и удивительных находок, позволивших нам сделать то, что мы сделали — убежать от смерти на Земле и найти новый дом на Теллурисе. Но все совпадения и находки ничего не значат, если ими не воспользоваться. Нам выпал шанс — мы его взяли. И тем печальнее, что после всего этого Ник так погиб. Теллурис преподал нам урок и мы его усвоили.

С другой стороны, Ник знал, что существо может быть опасно, но пренебрёг знанием вполне самостоятельно, его никто к этому не принуждал. Моя ошибка была в том, что я не настоял на соблюдении осторожности. Не самый лучший из меня командор, это правда.

***

Через шестнадцать часов траур прервался сообщением дрона о том, что к нам стремительно движется неопознанный объект. Робот прислал картинку — нечто, сверкающее металлическими боками, пробивает облака. Вскоре на радаре появилась новая отметка.

Корабль чужаков облетел вокруг лагеря, завис у начала посадочной полосы и приземлился там. Мы подъехали к месту посадки и вышли из транспорта, держа в руках винтовки — на всякий случай.

Я связался с «Кларком» и включил видео для тамошней команды.

Инопланетная машина выглядела иначе, чем в прошлый раз — эта была явно крупнее. Как и тогда, по боку машины пошла рябь, разошедшаяся в стороны и открывшая большое отверстие, но на сей раз к нам вышел не один чужак, а сразу четверо. И если первый наш гость был высок ростом, то эти были ещё выше — метра три, никак не меньше. Я почувствовал себя неуютно. Один из них сделал несколько шагов вперёд, сжимая в руках нечто вроде здоровенного лома. Чужак прорычал что-то нечленораздельное¹⁸³ и воткнул «лом» в землю. И тут оказалось, что это не никакой не лом и даже не оружие. От боков этой штуки отделилось две планочки; планочки поднялись и предмет стал похож на букву «Т». Затем ещё две планочки раскрылись так, что непонятный прибор стал похож на две буквы «F», стоящие спина к спине. Мы наблюдали за этими превращениями с интересом и без малейшего понятия, что это такое.

Между верхними и нижними планочками растянулась матово-белая плёнка.

Лилит догадалась первой: «По-моему, это экран»

«Думаешь, они нам будут показывать кино?»

«Не знаю. Мы ведь не умеем говорить на их языке? Только писать. Они на нашем тоже не говорят»

«Логично»

Второй инопланетянин подошёл к первому и дал ему какой-то небольшой предмет, которым первый нарисовал на «экране» какой-то иероглиф и... написал «привет» на нашем языке!

Когда наши учёные «переписывались» с инопланетянами и составляли словарь, я следил за ходом событий. И этот иероглиф я запомнил¹⁸⁴ — так чужаки называли самих себя. С «Кларка» подтвердили мою догадку.

Когда тебя приветствуют, невежливо будет это проигнорировать.

Я набрался смелости и подошёл к чужаку. Пришлось задирать голову, чтобы видеть его морду в «респираторе¹⁸⁵». Или, скорее, лицо. Хищный облик, смутно похожий на медвежий или кошачий¹⁸⁶, невольно вызывал уважение — несмотря на то, что чужаки своим видом больше походили на зверей, зверьми они явно не были. Внешность обманчива, знаете ли. Чужак смотрел на меня, явно чего-то ожидая. Я показал жестом, что тоже хочу порисовать. Второй инопланетянин протянул ко мне руку с такой же штукой, которую он дал первому. Увесистый брусок чёрного цвета... «Неужели карандаш?!» Нет, не карандаш — первый показал, что надо нажать пальцем на широкую поверхность бруска и поднести его к «экрану», тогда там появляется тёмная точка. Если двигать рукой, точка прочерчивает линию. Если перестать давить на брусок, точка исчезает — вроде всё просто, хоть и непривычно.

Я написал «Привет вам от нас», а потом меня заклинило — мысли о том, что писать дальше, вмиг испарились.

Чужак покрутил своим бруском и экран очистился. Затем он написал: «Ты кто? Звук сделать»

С «Кларка» снова подсказали - «вероятно, он хочет, чтобы ты произнёс вслух, как тебя зовут»

Я показал на команду и сказал:

- Мы люди.

Затем стукнул себя в грудь:

- Меня зовут Кейн.

Чужаки заворчали и переглянулись. Первый рявкнул и показал на себя:

- Рууг`рра!

Затем он раскинул все четыре руки, будто хотел кого-то обнять, и произнёс:

- Орг`хон¹⁸⁷!

Мечты и надежды

На «Кларке» вовсю бурлила рабочая суета — команда готовилась к спуску первого шаттла. Проверки, настройки, снова проверки, снова настройки... Наши шаттлы не так уж и сильно отличались от обычных орбипланов¹⁸⁸, большинство операций было давным-давно автоматизировано, но это всё не означало, что к первому полёту через атмосферу иной планеты можно было относиться, как к чему-то пустяковому. Ещё надо учесть, что аппараты простояли в консервации не один десяток лет — пусть даже и в самых защищённых боксах, всё равно это очень серьёзно. По сути, это был очередной уникальный эксперимент, не имеющий никаких прежних аналогов. И снова от исхода этого эксперимента зависело буквально всё... Впрочем, каких-либо серьёзных неисправностей не обнаружилось даже после очень придирчивого осмотра с частичной разборкой аппаратов, мониторы бодро рапортовали об исправности систем – только заправь, и можно лететь!

Внизу, на Теллурисе, так же кипела подготовка к этой ответственнейшей операции. Мы налаживали навигационную аппаратуру, уточняли топологию площадки, корректировали различные параметры по рекомендациям с орбиты и, в общем, работали без передышки. Роботы дофрезировывали последнюю сотню метров полосы, Том и Астра возились с всевозможными железяками, которые все как одна были необходимы для обеспечения безошибочной посадки тяжелого шаттла на такую маленькую — по сравнению с остальными расстояними — площадку. Ричард, Марта и Джон рассекали на «психобагги¹⁸⁹» по окрестностям и расставляли метеорологические зонды, Акитару и осиротевшая Вивьен сосредоточились на каких-то микробиологических исследованиях, Лилит прохлаждалась, залечивая травмы, а я создавал видимость бурной деятельности, постоянно изобретая для себя какие-нибудь дела.

Или же просто разговаривал с Огневым и гиперкошками, которых невероятно заинтересовали наши соседи. Орг`хоны продолжали контактировать с нашими учёными, разрабатывая общий словарь. Мы по прежнему обменивались почти исключительно текстовыми сообщениями то на мунглише, то на языке орг`хонов. Впрочем, правильнее было бы говорить «на языке оргов», так как оказалось, что суффикс «хон» всего лишь указывает на множественное число, а слово «орг» переводилось как «настоящий» или «правильный» — соответственно, они без особых премудростей называли себя просто «правильные».

Естественно, что орги нам далеко не всё о себе рассказывали — их отношение к нам по прежнему оставалось настороженным. Как и наше к ним, кстати говоря... У людей прежде не было никаких контактов с совершенно иными цивилизациями, но зато был печальный опыт общения разных культур внутри одного человечества. Мы не хотели повторять судьбу индейцев, равно как и становиться конкистадорами¹⁹⁰, пусть даже невольно.

Нас очень интересовали их технологии «жидкого металла» и, особенно, миниатюрных воздушных фильтров, орги же любопытствовали насчёт нашей брони и оружия. Через полгода после нашей первой встречи они пригласили людей к себе и даже предложили свой корабль, когда мы сослались на отсутствие подходящего транспортного средства. Я испытывал сложную смесь радости и зависти, следя за новостями от делегации — мне пришлось остаться на Теллурисе, по некоторым обстоятельствам семейного плана. С другой стороны, их правитель тоже не очень-то спешил встречаться с нами лично, предпочитая вести все контакты через учёных. Наверное, это было мудрее всего, ведь учёные всегда смогут найти общий язык — делить им особо нечего, а законы природы одинаковы везде.

***

В первый полёт было решено не брать пассажиров на шаттл, слишком уж рискованным было это путешествие. Тем не менее, команда «будильников» разморозила первую партию колонистов, которые сейчас проходили ускоренные курсы теллурийского природоведения и техники безопасности. На шаттл же погрузили стройматериалы, ещё нескольких строительных роботов и комплекты запчастей. Пилотом выбрали опытнейшего специалиста, налетавшего сотни часов на земных рейсах. Несмотря на то, что он был полностью парализован, лучшего пилота, чем Джеффри Маннергейм, в нашей команде не было — его мозг и тело были глубоко модифицированы и далеко не сразу можно было бы понять, где, условно говоря, кончается машина и начинается человек. Для того, чтобы он смог пережить состояние криосна, была даже создана специальная камера, только для него.

В час «Икс» шаттл отделился от звездолёта и начал плавное снижение к Теллурису. Волнение было практически таким же, как в тот день, когда мы отправляли первых разведывательных роботов. Или даже таким же, как тогда, когда мы запускали наши межзвёздные двигатели. Техника была надёжна, пилот лучше всех знал своё дело, но Его Величество Случай всё равно в любой момент мог что-нибудь переиграть.

***

У орбипланов нет никаких сбрасываемых термоэкранов, поэтому манёвр входа в атмосферу построен гораздо сложнее, чем у простого модуля. Аппарат тормозится постепенно, слегка снижаясь и снова набирая высоту — словно быстролетящий плоский камешек, отскакивающий от поверхности воды. Полёт орбиплана гораздо более управляем, у него есть собственные двигатели, приличный запас топлива и в атмосфере он ведёт себя так же, как обычный самолёт. Но, несмотря на все эти преимущества перед одноразовыми посадочными модулями, наугад выбирать время и место захода в атмосферу всё равно нельзя. Если, конечно, вы хотите сесть на какую-то определённую площадь, а не вообще куда-нибудь.

По сравнению с теми же простыми модулями, орбиплан снижается на гораздо меньшей средней скорости, поэтому сам процесс в общем случае длится дольше. Впрочем, не настолько дольше, чтобы это успело наскучить – мы, не открываясь, следили за трансляцией с «Кларка», который вёл орбиплан до тех пор, пока он не мог самостоятельно увидеть приводные маяки нашей площадки.

Наконец, в небе стала заметна поблёскивающая на солнце точечка, за которой тянулся инверсионный след. Она приближалась, росла в размерах и вскоре уже стали заметны крылья и колючий нос аппарата. До нас докатился низкий вой и грохот двигателей маневрирующего орбиплана, заходящего на финишную прямую.

- Диспетчер, это борт 1. Посадку разрешаете?

- Борт 1, это диспетчер. Садитесь, конечно! Давно вас ждём.

Шины шасси взвизгнули и пыхнули клубами сизого дыма, коснувшись чуть ли не до блеска отполированного бетона, через мгновение орбиплан выпустил тормозные парашюты. Он катился ещё долго, пройдя почти всю полосу, а к нему уже спешил транспорт и наши роботы. Джеффри при всём желании не смог бы выйти из орбиплана, но за него это сделал его груз — строительные роботы уже вытаскивали упаковки с материалами для новых зданий, ящики с деталями и ремкомплектами для других роботов и прочая, прочая.

На «Кларке» ликовали. Да и мы тоже!

***

Первый городок был возведён меньше чем за полгода после посадки борта 1, сначала из «надувных» зданий, затем из карбобетона и стекла. Люди и роботы работали, не покладая рук и манипуляторов. Самое большое путешествие за всю историю человечества было позади, но впереди оставалась ещё масса работы — нам предстояло заново выстроить практически всю промышленность и инфраструктуру. А эта задача, пожалуй, будет посложнее строительства звездолёта...

После того, как местное производство строительных материалов окрепло, мы возвели первый купол с искусственной средой внутри — людям, которые жили под ним, больше не надо было надевать скафандры, чтобы выйти из дома. Несколько куполов было воздвигнуто по всему плато Надежды, эти города мы соединили скоростными линиями маглевов. Впрочем, не все люди жили на Теллурисе — часть команды, особенно из потомственных лунарей, решила остаться на «Кларке», базовый модуль которого отделился от межзвёздного привода и сел¹⁹¹ на Селену, где роботы ранее уже нашли столь желанные залежи гелия-3 и водяного льда. Кларк-Сити через какое-то время стал мощнейшей промышленной базой.

Мы наладили общение с оргами, продолжавшими иногда посещать нашу планету для своей ритуальной охоты и состязаний в шахматы и го — среди оргов эти две игры стали настолько популярны, что одним из заядлых шахматистов был сам хан Кхра. Орги так же переняли биллиард и футбол, но, к сожалению, из-за разницы в размерах мы не могли устроить полноценные соревнования между нашими спортсменами.

Взаимопониманию между нашими цивилизациями очень сильно поспособствовали гиперкошки. Орги, узнав о них, были чрезвычайно впечатлены и после этого знакомства вели себя с нами ещё более деликатно, чем раньше. Тайна такого отношения открылась далеко не сразу. А когда открылась, то нас она ошеломила, пожалуй, даже сильнее, чем их — оказалось, что орги... как бы это сформулировать... тоже не очень естественного происхождения. Но это уже совсем другая история.

Институт Огнева совместно с учёными Кхру`халайм разработал целый комплекс биоформ, благодаря которым мы начали терраформинг Аркадии, одного из трёх континентов Теллуриса. Континеты Лемурия и Теллурида было решено пока не трогать и объявить заповедными зонами. Земные растения после адаптации смогли прижиться на преобразованной почве и давали неплохие урожаи, несмотря на неяркое по сравнению с земным солнце¹⁹². Мы даже смогли восстановить несколько видов птиц, насекомых и зверей, благодаря чему через какое-то время лес в районе Института стал практически неотличим от земного¹⁹³. Местная флорофауна воспринимала пришельцев враждебно, из-за чего наши леса нам приходилось в первое время буквально оборонять — особенно разорительными были набеги флоатеров¹⁹⁴, против которых пришлось разработать специальные ракеты, буквально класса «земля-флоатер». Впрочем, это всё малосущественные мелочи, про которые можно и так прочитать в Сети.

Люди отправлялись исследовать неизведанные территории — их манили гигантские леса, горы и океаны нашего нового мира. Каждое такое путешествие достойно отдельного повествования — что первая экспедиция к побережью¹⁹⁵, что кругосветное плавание совместной команды людей и оргов¹⁹⁶... А одна из экспедиций, изучавших континенты Теллуриса, в древних лесах нашла нечто, над разгадкой чего люди будут биться ещё долго. Впрочем, на сей раз пришлось начинать не совсем с нуля — группа Акитару уже один раз видела схожий объект. Ещё тогда, на Марсе.

Мы не забывали о наших собратьях на другом корабле. Почти сразу после того, как команда «Заря-1» обозначила первое присутствие людей на Теллурисе, «Кларк» отправил весть об этом в космос, в надежде на то, что её когда-нибудь услышат на Тау Кита. Телескопы, направленные в её сторону, вскоре поймали слабый лазерный луч, принесший нам добрую весть сквозь бездну: звездолёт «Роберт Энсон Хайнлайн» тоже добрался до своей цели. Командор Уолш слал нам пламенный привет и открытки с видами на Мечту — так люди решили называть планету, оказавшуюся практически близнецом Земли. Между нашими мирами было всего десять светолет... А ведь это не так уж и много, как оказывается. Может быть, мы к ним однажды прилетим в гости.

***

Именно так начиналась новая эпоха великих открытий, эпоха возрождения и надежды. Никому не известно, что нас ждёт в будущем. Но кое-что мы знаем точно — жизнь продолжается.

Примечания и пояснения

1 См.: http://space.newscientist.com/article/dn13748-stephen-hawking-calls-for-moon-and-mars-colonies.html

2 Кафе «Три лунаря и Коперник», Коперник, ярус 3, сектор А, рум 106. Всегда в наличии первые и вторые блюда из мяса и овощей, настоящий хлеб, свежие фрукты, чай с собственной фермы, импортный кофе.

3 Раздел астрономии, цель которого создание системы координат, необходимой для изучения расположения и движения небесных тел, а также для получения параметров, характеризующих закономерности движения и вращения Земли. - // http://astronet.ru/db/msg/1162112

4 Гибрид яблока и клубники – плоды этого растения по вкусу больше похожи на клубнику, а размерами и констистенцией схожи с яблоками. Для успешного плодоношения нужна низкая гравитация, так что для землян это экзотика...

5 Джерри Марстерс, см.

6 К этому времени в «клубе» состояли я, Лилит, члены наших групп, несколько учёных из универсистета Ломоносова и другие наши коллеги, все лунари.

7 Процион – та самая двойная система, которой предстоит уничтожить жизнь в Солнечной системе.

8 Конечно, эта ударная волна — не совсем то же самое, что ударная волна в воздухе, тут речь идёт о продуктах взрыва. О плазме, если точно.

9 Обгорание, плазменная эрозия.

10 Адам Синклер, см.

11 Общее условное название методов маневрирования в космосе, использующих гравитацию массивных небесных тел, обычно планет. К примеру, манёвр ускорения можно провести, если траектория корабля проходит близко к массивной планете. Тогда, при приближении к этой планете, корабль начнёт разгоняться, падая в «потенциальную яму». Если в определённой точке включить двигатели и чуть-чуть добавить скорости, то корабль получит дополнительное ускорение и вырвется из гравитационного поля планеты, значительно ускорившись и сэкономив при этом немало топлива. Манёвр торможения, в общем, аналогичен.

12 Да, я знаю, это жестоко. Но если кому-то кажется, что мы выбрали аморальный путь, основанный на жестокости, то я даже соглашусь, пожалуй, и предложу моралисту поступить полностью морально: остаться на Земле.

13 Союз Духовных Граждан. Всё время с чем-то борются.

14 О нём я тоже расскажу обязательно.

15 На самом деле мы их не вывозили, конечно же — когда экспедиция вернулась на Землю, мы прислали приглашения всем её участникам и никто не отказался.

16 Мы его иногда называли «Рамджерри», но он не обижался.

17 Это смотря с чем сравнивать. На фоне корабля они, конечно, были крошечными...

18 Вообще говоря, в космосе понятия верх/низ весьма условны. Но, для определённости, низом будем считать направление от головы корабля к его корме.

19 Наша особая гордость. Эти плиты были крупнейшими за всю историю монолитными объектами, созданными человеком на орбите. Шутка ли сказать - многослойный кристаллический «блин» диаметром в 400 метров! И при этом миллиметровая точность шлифовки поверхности. Конечно, делали мы эти штуки не вручную – пришлось придумывать специальных роботов и лазерную систему подсветки поверхности, но это такие мелочи...

20 Да, в общем, и на Земле тоже кое-кого трясло.

21 Джеффри Маннергейм – инвалид с рождения, полностью парализован. Он успешно перенёс несколько операций по модификации тела. Искусственные конечности и масса имплантов делали его похожим на какого-то фантастического робота, а возможности его мозга и тела были расширены настолько, что Джеффри бросил вызов действительности и стал космическим пилотом, причём очень неплохим. В СДГ его считали монстром, а подобные операции называли не иначе как «глумливое издевательство над божественным замыслом»

22 Доктор Альфред Камов. Я упоминаю его не из благодарности – его методы могут вызывать сомнения. Но результаты пересиливают всё равно, брезговать ими было бы слишком расточительно.

23 Небезвозмездно, кстати говоря.

24 А про моралистов я уже говорил, кажется.

25 Основная единица обмена на Луне и между Луной и Землёй – кред, «энергетический кредит».

26 Если быть честным, то всего лишь с помощью связей в директорате Коперника и знакомых в Лунной Ассамблее.

27 Это только называется скафандром, а на деле – относительно тонкий костюмчик, чем-то похожий на костюм аквалангиста, только вместо простой резины он состоит из сложной системы жгутов. Жгуты сделаны из электроактивного полимера, фактически представляют собой искусственные мышцы. Костюм управляется контроллером, которые считывает нервные импульсы, идущие от мозга к настоящим мышцам. Есть варианты и с имплантируемым контроллером, такие скафандры точнее и удобнее. Силовые скафы чаще всего используются лунарями при поездках на Землю, в роли внешнего поддерживающего скелета.

28 Советник по астронавтике, по-идее, должен знать такие вещи. Но это по-идее, на практике же получилось несколько иначе.

29 Взятки мы категорически не одобряем. Но если это единственный метод воздействия... К сожалению, приходится иногда прибегать и к нему.

30 Торги идут по схеме «кто первым успел», а не «кто назвал больше». Лот уходит за ту цену, которая была назначена. Как правило, все лоты заранее объявляются, чтобы участники могли бы как-то определиться. Изменения в программе торгов очень редки.

31 Популярное сетевое издание, «желтая пресса» без конкретной тематики. Самое крупнотиражное периодическое издание на Земле. Принадлежит магнату В.Красновскому.

32 Которой и без того немало в сетевых изданиях!

33 Далеко не со всеми членами команды «заговорщики» были лично знакомы, в целях безопасности. Как видим, мера отнюдь не лишняя.

34 Впрочем, не такая уж она и маловероятная — мы всё-таки собирались найти планеты внутри «поясов жизни», а не абы что.

35 Я имею в виду идею ток-шоу на какие-то серьёзные научные темы

36 Работать надо хотя бы для того, чтобы иметь возможность выплачивать за «воздушный кредит». Неплательщиков, при всём нашем желании, мы не могли просто так отправлять подышать вакуумом — мы их просто высылали обратно на Землю, одновременно занося в список персон нон-грата.

37 Moonglish или moonspeak — смесь английского, русского, японского и прочих языков, на которых говорят лунари.

38 Один из множества «паромов», курсировавших между Луной и орбитальными пересадочными станциями. А название... лунари любят такие названия для кораблей. Это всяко веселее, чем скучный бортовой номер.

39 Несмотря на то, что обычная почта работает поверх Сети, она может потерять письмо, отправить его не туда или задержать. Как это получается с электронными посланиями, мне неведомо... Плюс к тому, через обычную почту пересылается огромная масса всякого мусора и многие люди из-за этого вообще отказываются от её услуг. Гарантированная доставка стоит намного дороже, но своё название она оправдывает — если так отправить письмо, то до получателя оно точно дойдёт. Если он вообще существует, этот получатель.

40 На Луне это довольно накладно.

41 Космонавты экспедиции Шэньчжоу-Марс-1 на поверхность Красной планеты не садились, за неименем работоспособного посадочного оборудования. В их задачу входило достижение Марса, спуск роботизированной мини-лаборатории и торжественное возвращение домой.

42 Самый важный из которых, пожалуй, это само возвращение – китайцы решили не экономить на топливе, как Первая Марсианская, поэтому смогли стартовать, не дожидаясь благоприятных условий.

43 Имеется в виду вторая троянская точка. «Циолковский» висит в первой, которая обгоняет Луну. Китайцы заняли вторую, от Луны отстающую.

44 Некоторые технологические процессы действительно требуют невесомости и дешёвого вакуума, которого в космосе навалом. Хотя, конечно, называть заводом железную бочку, раз в месяц отгружающую от силы пару тонн продукции, для землян было бы несколько непривычно...

45 Тяжёлые орбипланы могут выводить груз почти что на орбиту Луны за один рейс, но ценой сильно уменьшенного объёма грузового отсека — остальная масса уходит на дополнительное топливо. Обладание тяжёлым орбипланом, скорее, вопрос престижа, нежели чем экономической выгоды, так как в эксплуатации эти аппараты обходятся дороже стандартных, а полезный выход у них меньше. Есть мнение, что тяжёлые грузовики ждёт судьба ракет. Пассажирскими такие аппараты не бывают.

46 Законы физики никто не отменял и обшивка при входе в атмосферу частично обгорает — если её не восстанавливать, то аппарат в один прекрасный день просто погибнет.

47 Наследие тяжёлого прошлого, когда термоядерные реакторы ещё считались экспериментальными установками.

48 Налунного, конечно же

49 В общем, это практически синонимы...

50 Remote – беспроводная консоль управления роботом.

51 Жаргонное название миниатюрной ракеты с радиомаячком. Она может взлететь над Луной довольно высоко, за счёт чего значительно увеличивается радиовидимость – её сигнал можно поймать довольно с большой дистанции.

52 Как было упомянуто, в крыше базы были оставлены окна. Солнечная радиация, прошедшая через светофильтры, пропускалась по системе световодов и зеркал, распределяясь по базе — это было сделано в сугубо рациональных целях экономии энергии. Потом оказалось, что энергии и так много, но солнечный свет пригодился всё равно.

53 От всего растения осталась корневая система, коротенькие листики и пучок массивных колосков.

54 Если эти лишайники каким-то образом пережили бы катастрофу.

55 Хотя, думаю, «Солар Майн» просто хотела бесплатно протестировать свою продукцию.

56 Особенно для дилетанта.

57 Землян это постоянно удивляет. Они привыкли, что любой старт сопровождается рёвом и грохотом — но на Луне нет воздуха, где такие звуки могли бы распространяться. Колебания могут идти только по грунту, а лунный реголит плохой проводник для звука. Хотя в служебных помещениях стартовой площадки гул всё-таки слышно.

58 Весьма опасно находиться рядом с местом старта в это время — летящие пылинки запросто могут прошить навылет даже тяжёлый скафандр. Площадка находится в углублении и этого обычно достаточно, чтобы всякая мелочь не покидала её пределов. Избавиться совсем от пыли вряд ли возможно, на поверхности Луны она образуется сама собой.

59 Или, если быть точным, почти никогда.

60 Как выяснилось потом, мы просто мало им предложили. Но оказалось, что это даже хорошо...

61 Атомные бомбы использовались для крупномасштабного строительства — нет ничего удобнее мощного взрыва, когда нужно, скажем, вырыть огромный котлован. Да и атомные реакторы использовались на Луне достаточно широко, топливо для них мы нарабатывали сами.

62 Термоядерная бомба содержит внутри себя маленькую атомную бомбу, служащую детонатором для запуска водородной реакции.

63 Терпеть эту наглость пришлось потому, что Инспекция была не от какой-то конкретной страны, а от ООН. Возмущаться действиями «нейтральной» организации неприлично.

64 Вообще-то, рабочий день официально был восемь земных часов — треть земных суток, дань традиции.

65 Официально столицей была назначена Первая Лунная, построенная рядом с местом первой высадки американцев в далёком прошлом.

66 Миссис Лилит Уиллард-Атаранги, между прочим! (прим. Лилит)

67 Кейн скромничает: он связывал нас в единую команду, фактически являясь главой всей организации. (прим. Лилит)

68 Ну прооостиии!!! (прим. Лилит)

69 У землян вечно проблемы с координацией движений в условиях лунной гравитации. Почему-то в невесомости они ведут себя лучше...

70 А почему бы и нет? Полагаю, что Ассамблея решила бы точно так же. Лунари вообще очень толерантны и демократичны.

71 Бумажные билеты давным-давно канули в Лету, заняв причитающееся место в истории, от них осталось только название. Сейчас «билетом» называется кредит на поездку, занимаемый в сетевой системе заказа. Фактически, человеку выдаётся лишь некий код, который следует записать на терам и предъявлять в соответствующие моменты служащим транспортного терминала.

72 Совершенно непонятно, почему многие люди так упорно игнорируют космоаэрон — прекрасное средство против морской болезни, укачивания и тошноты в невесомости.

73 У них есть специальная обувь с «гекконами» на подошве. С её помощью можно кое-как ходить в невесомости по соответствующим образом подготовленным поверхностям.

74 Потом в экскурсионных программах появятся и новые пункты — «Циолковский», например. В общем, будет на что насмотреться...

75 При наличии соответствующей ИК-подсветки, разумеется.

76 Её практически единственное назначение — автоматически активировать аппарат, когда хозяин подходит к тридео. Впрочем, как оказывается, это вовсе не единственный способ использовать эту маленькую камеру-бусинку.

77 Вместо дорогой и неэкономичной бумаги лунари предпочитали использовать тонкие белые пластиковые листы, пригодные как для простой вторичной переработки, так и для повторной печати поверх — старое изображение можно было стереть внутри принтера. Довольно архаичная манера работы с документами, упорно не желавшая вымирать. Но иногда так в самом деле было удобнее!

78 Снято со старого транспортника.

79 Да и то только из книжек

80 Удобная штучка. Приятная даже просто на ощупь.

81 Нет, конечно. Существование явления телекинеза не было обнаружено даже в самых точных экспериментах. Гипотеза о нём давным-давно приобрела маргинально-антинаучный статус.

82 У него был, среди прочих, имплант, сохраняющий визуальные образы, причём такую запись можно передавать на компьютеры. Довольно дорогая штука, несмотря на непреодолимый недостаток: запись получается невысокого качества. Причина тому – быстрые движения глаз и головы. Мы обычно не замечаем их, мозг отфильтровывает подобные искажения видимой картинки, но стороннему наблюдателю такие дефекты могут сильно помешать воспринимать изображение. Теоретически, запись можно транслировать обратно в мозг и такие эксперименты неоднократно проводились, но пока что без особых успехов.

83 Дарвин настоял так же на том, чтобы мы организовали внешнее наблюдение, мотивируя это тем, что атаку на базу проще всего провести с поверхности.

84 Запас хода у лунного багги не такой уж и большой. Скорее всего, его десантировали неподалёку от базы. К сожалению, узнать детали этой истории у нас не получилось.

85 Оружие, принцип действия которого основан на разгоне металлического снаряда магнитным полем. Ускоритель базы Галилей — старший брат «гауссовки». У Дарвина были некие связи, позволившие ему разжиться такой штукой.

86 К данным Земли у нас не было доступа.

87 Там были сосредоточены опасные химические производства. На Луне нет экосистемы, которая могла бы пострадать в случае такой аварии, но есть промышленность, которой нужны продукты синтеза.

88 Если вообще не самый богатый...

89 Космический туризм был и раньше, но доступен и интересен он был единицам из единиц.

90 Да-да, в этом «офисе» была даже своя транспортная система!

91 Хотя следы какой-либо сложной органики на Марсе так и не были найдены, это не даёт нам права говорить, что он действительно был полностью безжизненным всегда – в конце концов, жизнь не обязана быть органической!

92 Он не переставал переживать по поводу чуть не совершённой страшной ошибки, от которой его удержала только лишь бесстрашная интуиция Гипа и Тин. Я и не думал держать на него зла, но Дарвин постоянно сам себя грыз и зарабатывал «наше прощение» - хотя, скорее всего, это он сам себя не мог простить, вот и лез из кожи вон.

93 Кривосудия, как сам Страйк говорил про эту систему.

94 Proof — доказательство.

95 Программа для data mining. Упрощённо говоря, софт для интеллектуальной фильтрации данных и поиска в них закономерностей.

96 Pattern — «узор», образец какой-либо структуры. В данном случае, образец характерных взаимодействий лиц или групп лиц между собой.

97 Botnet, виртуальная сеть поверх Сети. Боты (bots) — компьютеры, предварительно заражённые троянской программой, контролируемой хакером. Хозяин такой сети может управлять её ресурсами по своему усмотрению, независимо от физических владельцев самих заражённых машин.

98 Эксплоит — широкоизвестная узкому кругу людей уязвимость в каком-либо программном обеспечении, в совокупности с методами её эксплуатации.

99 Лунари обычно не курят. Сумма «воздушного кредита» резко увеличивается, если воздух не только потреблять, но ещё и загрязнять дымом, забивающим фильтры. Среди землян эта нелепая привычка была распространена довольно широко... Курение убивает!

100 Пропуск и личные документы одновременно. Надёжнее биометрических идентификаторов.

101 Это шутка. План территории уже был загружен в его память.

102 Разморозка была самой большой проблемой, которую пришлось решать разработчикам технологии криосна. Сложность состояла в том, что «замороженное» тело надо прогревать по всему объёму и равномерно, чтобы не получилось ситуации, когда часть тканей нагрелась и начинает оттаивать, а часть ещё заморожена и не функционирует – понятное дело, что в таком случае пробуждение для организма тут же обернётся его необратимой смертью. Решение оказалось простым и изящным: прогрев осуществлялся микроволнами, хитрым образом сфокусированными внутри тканей. Операция очень тонкая, потому что ткани можно легко перегреть и убить, но другие способы были ещё хуже. После прогрева организм находится в состоянии клинической смерти и на дальнейшие действия есть всего несколько минут. Но это уже дело медиков...

103 Термокамера – слишком сухое название для аппарата, возвращающего жизнь.

104 Особенно приветствовались люди с двумя-тремя образованиями. С четырьмя, с пятью... хотя я таких не встречал.

105 И в нашей команде таких людей было немало.

106 Кстати сказать, в каких-то старых прожектах межзвёздных перелётов предлагалось составлять экипажи из одних женщин, и среди прочих грузов брать замороженные образцы спермы. После всестороннего обсуждения этой идеи мы пришли к заключению о том, что фантазия у её автора была слегка так с завихрениями... Мы соблюдали баланс — сколько мужчин, столько и женщин.

107 Эти *** действовали вполне самостоятельно, без подзуживания со стороны.

108 White Anglo Saxon Protestant, собирательное и слегка ироничное название белых американцев. А полинезийцы к ним ну никаким боком не относятся...

109 Хотел бы я посмотреть на это, ага.

110 То есть вода-то была, но не за бортами, а внутри них. Это не считается.

111 Ты сам и ахнул, дружище! (прим. Макса)

112 Кейн опять кокетничает. На самом деле, он стоял в центре всей нашей организации. Не монарх, но командор. Просто дел было очень много – нельзя же всё вешать на одного человека?! (Прим. Макса)

113 Олег Незлобин, руководитель КБ, занимавшегося разработкой посадочных узлов.

114 Если, конечно, нам вообще повезёт её найти.

115 «Строит» - громко сказано. От людей требуется организация процесса, а грубой работой заняты роботы. В частности, постоянные конструкции могут возводиться агрегатом, который выкладывает их слой за слоем из бетона. Если сырья для производства бетона не найдётся, то можно возводить здания, скажем, из кирпичей, скрепляя их стеклом. Заранее всё это невозможно предугадать, можно лишь наметить варианты. Впрочем, после разработки технологии быстровозводимых зданий это стало не очень актуальным...

116 А мы очень на это рассчитываем, потому что в таком случае вопрос с гелием-3 будет решён без особых затруднений – запасы корабля далеко не бесконечны.

117 Я блефовал. Но капитану этого знать не положено

118 «Марсианами» мы называли членов Первой (и последней) Марсианской. Всего их было две команды, по 10 человек в каждой. Естественным образом они распределились между кораблями поровну.

119 Командор отвечает за всю операцию в целом, капитан отвечает за судно.

120 Дань красивой традиции.

121 Как я уже писал, привычные понятия «верх» и «низа» в космосе не работают. Но так как корабль двигался с небольшим постоянным ускорением, сила тяжести (или, скорее, лёгкости) подсказывала правильный выбор — направление «вниз» отсчитывается от головы корабля к корме.

122 Что случилось? Зачем вы меня разбудили?

123 Scoop — воронка.

124 Это если кому-то непосчастливится находиться рядом. Но я бы не советовал — условия весьма далеки от курортных, весьма далеки!

125 Дистанция от Тау Кита до Проциона – примерно 16.6 светолет, от Глизе 876 до Тау – 10.1 свл, от Глизе 876 до Проциона – 24.5 свл.

126 Это ещё как посмотреть... всё-таки другая звезда, как ни крути!

127 Капитан Громов лежал в «криосне», его вахта закончилась.

128 Бортовой компьютер. Основная задача – обслуживание нужд корабля. Но, в общем, на нём можно решать и множество совершенно иных задач. В частности, играть в шахматы.

129 Андрей Пашин, математик и программист. Специализируется на интеллектуальных системах связи. Когда-то был известен под псевдонимом «Страйк».

130 Язык табличек ронго-ронго можно считать расшифрованным лишь условно, смысл текстов так и остался неясным.

131 Или что у них там вместо него.

132 По космическим меркам, разумеется.

133 Впрочем, это и не удивительно: даже если у нас удалось просветить сквозь кокон, то я потом сообразил, что светили мы не туда – корабль чужаков к тому времени, как до них дошёл бы сигнал, находился бы уже в другом месте, скорость света-то не бесконечна. А куда надо было бы целиться на самом деле, сказать было затруднительно — для этого их траектория была просчитана недостаточно точно. К тому же, корабль чужаков мог бы к тому времени лечь на какой-нибудь манёвр, что делало любые предсказания его движений практически невозможными.

134 Мы ещё долго спорили о том, как же её назвать. Название Вулкану, напротив, нашлось сразу же.

135 Карлик карликом, а под боком у Глизе 876 всё равно очень жарко.

136 Мы не очень тщательно следовали традициям имянаречения планет. Зевс получил своё имя не только из-за того, что он был велик и могуч и окружён массой спутников, но и из-за постоянных штормов потрясающей мощности, бушующих в его атмосфере — исполинские молнии пронизывали его облака ежесекундно. Зевс постоянно гневался и в этом было его особое очарование.

137 И Зевс, и Посейдон — оба относятся к классу «тёплых юпитеров». Их атмосфера состоит из метана, аммиака и водяных паров, при этом вода конденсируется в хорошо заметные белые облака. Частично прозрачная метано-аммиачная атмосфера придаёт этим планетам молочно-голубой цвет.

138 Между прочим, вернейший признак существования жизни — абиогенный кислород очень быстро реагирует с другими элементами и уходит из атмосферы.

139 Теллурис — Telluris, земля (лат.)

140 Лимбо — преддверие Ада. Обилие серы и адские условия на поверхности не оставили выбора в названии.

141 И мы не исключали, что Теллурис тоже имеет разумные формы жизни — планета достаточно стара для этого.

142 Первым был и оставался зонд, продолжавший картографирование.

143 Впрочем, если «Хайнлайн» так же успешно справился со своей задачей, то первыми на самом деле были они — им предстояло преодолеть меньшее расстояние. Но до тех пор, пока связь с экипажем «Хайнлайна» не была установлена, мы не могли рассчитывать на то, что у них тоже всё получилось.

144 Инфракрасными камерами аппарат не был оснащён, к сожалению.

145 У экватора сели Альфа и Бета, в приполярных районах — Гамма и Дельта.

146 Пока мы не придумали ей подходящее название, предпочитали называть просто Звездой. Называть её «Глизе 876» было бы слишком сухо.

147 Даже несмотря на то, что в её основе так же лежал углерод и вода.

148 Вивьен Уайт, биолог, профессор из университета Ломоносова.

149 Николай Песков, биолог, микробиолог, химик, один из коллег Огнева.

150 Ричард Байер, геолог, гидрогеолог.

151 Честно скажу, такой прыти от немолодого дока я не ожидал. Как он потом сам сказал - «раньше уже довелось повоевать».

152 Несмотря на то, что они не восставали из пепла, название оказалось очень удачным.

153 Это не совсем кости, но смысл тот же.

154 Марта Саваж — геолог.

155 Скорее, «огнеиспражняющейся»

156 Тайно мечтая отправиться к горам, маячившим на горизонте...

157 Мало ли, вдруг есть ещё какая-нибудь разновидность, охотящаяся на меньшие по размеру цели?

158 Пулемёт был бы слишком тяжёл, поэтому Астре пришлось извратиться, собрав турель из запчастей для роверов.

159 Стоит ещё раз напомнить, что «день» и «ночь» на Теллурисе гораздо длиннее земных и совпадают с местными сезонами. В году два дня и две ночи, первый день - «жаркое лето», второй - «холодное лето».

160 По методике «камень-ножницы-бумага».

161 Сигнал шёл не от скафандра Ли

162 Из всех примесей самым заметным был фенол, из-за его «ароматности». В воздухе его было предостаточно, чтобы уже через пару часов человек полностью потерял бы работоспособность: после воздействия фенола начинает раскалываться и кружиться голова, тошнит, дрожат руки, ощущается сильный упадок сил и так далее – в общем, ничего приятного. Кроме фенола, воздух Теллуриса был загрязнён множеством других малоприятных соединений.

163 Один из таких аппаратов стоял на багги, второй на транспорте, на складе лежала ещё пара.

164 Этот и прочие термины – полное значение см. в словаре. Если кратко, то кхру`кхом`рр – ритуальный «вождь» охоты. В неформальной обстановке допустимо сохкращать до кхру`рр.

165 Ритуальная жертва

166 «Неопределённый», не прошедший ритуал инициации.

167 Сколопендра.

168 Мегатрилобит.

169 Охотничьи угодия.

170 Воины-охотники.

171 Очень уважительное обращение.

172 Просто уважительное обращение.

173 Самоназвание этих существ.

174 Пояснения см. в приложении.

175 Город-матерь, где живёт и правит хан-прайд («кон») Кхра.

176 «[Идущие] к совершенству» - каста учёных-инженеров-художников. Творцов, в общем.

177 Впрочем, это было ясно и раньше — ведь они тоже добрались до Глизе 876, причём раньше нас.

178 Или же это мы так поняли, в меру своей антропоцентрической испорченности.

179 Банальности типа «дважды два равно четыре» и «атом водорода состоит из электрона и протона».

180 Имеется в виду одна старая PR-акция NASA, когда в 2008 году при помощи радиотелескопа с передатчиком в космос была отправлена музыка. Сообщение было нацелено на Полярную звезду, куда оно будет идти несколько тысяч лет и это делает бессмысленными любые надежды на диалог, даже если получатели сообщения смогут разобраться в формате mp3 — именно так, по имеющимся сведениям, была упакована песня сэра Пола Маккартни (см. http://www.wtop.com/?nid=114&sid=1337324 ).

181 Даже в том, что мы сами стали «внеземной цивилизацией».

182 Среди всех вариантов имён для звезды самым поэтичным оказалось «Калипсо». Имя нимфы, некогда приютившей Одиссея, очень подходило к нашему новому солнцу.

183 Среди людей нашлось очень немного тех, кто был способен понимать их речь. Лично я так и не научился.

184 Не так уж это и сложно, если у тебя есть меморайз-имплант.

185 Забавная конструкция - «респиратор», оказывается, надевается им на нос, оставляя рот открытым.

186 Разумеется, ни к медведям, ни к кошкам наши соседи не имеют никакого отношения. Мало того, потом оказалось, что они даже не млекопитающие — если сравнивать с земными формами жизни, то они получаются где-то между млекопитающими и рептилиями. Но они, конечно, не рептилии. Инопланетяне, одним словом.

187 Артикуляция орг`хонов очень странна для нас. Фонемы генерируются не голосовыми связками, а перепонками в носовой полости — они говорят, не раскрывая рта, поэтому звук получается гулкий и не очень внятный для нашего уха. В речи обильно встречаются «смычковые» согласные, именно они обозначены символом «`».

Eugene A. Solo

Шаг за горизонт

или

Краткая история начала новой эпохи великих открытий

Пролог

Предыстория

Прожекты и проекты

Фортресс

Клуб заговорщиков

Циолковский

World Digest

Гиперион

Дракон ворочается

На Луну и дальше

Смущение умов

Вы не боитесь летать

Стена

Этюд в кроваво-красных тонах

Через пять лет

Обратный отсчёт

Экстренные меры

Точка невозвращения

Они

Точка входа

Новый дом

Лёгкая прогулка по Теллурису

Ритуал

Есть контакт!

Мечты и надежды

Приложения